Остин, Джейн

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Остин.
Джейн Остин
Jane Austen

Портрет Джейн Остин, 1873 год
Дата рождения:

16 декабря 1775(1775-12-16)

Место рождения:

Стивентон, Хэмпшир, Англия

Дата смерти:

18 июля 1817(1817-07-18) (41 год)

Место смерти:

Уинчестер, Англия
Похоронена: Уинчестерский собор

Гражданство:

Великобритания

Род деятельности:

писатель

Направление:

реализм

Язык произведений:

английский

[www.lib.ru/INOOLD/OSTEN/ Произведения на сайте Lib.ru]

Джейн О́стин (англ. Jane Austen, возможно написание О́стен, 16 декабря 1775 — 18 июля 1817) — английская писательница, провозвестница реализма в британской литературе, сатирик, писала так называемые романы нравов. Её книги являются признанными шедеврами и покоряют безыскусной искренностью и простотой сюжета на фоне глубокого психологического проникновения в души героев и ироничного, мягкого, истинно «английского» юмора. Джейн Остин до сих пор по праву считают «Первой леди» английской литературы. Её произведения обязательны для изучения во всех колледжах и университетах Великобритании.





Биография

Семья

Джейн Остин родилась 16 декабря 1775 года в городке Стивентон (графство Хэмпшир). Её отец, Джордж Остин, был приходским священником[1]. Происходил он из старинной кентской семьи, был просвещённым и широкообразованным человеком. Его жена, Кассандра Ли, также принадлежала к старинному, но обедневшему роду. Помимо Джейн в семье было шестеро мальчиков и одна девочка (Кассандра). Джейн Остин была предпоследним ребёнком.

Несмотря на высокую детскую смертность в те годы, все они выжили. Старший брат, Джеймс (1765—1819), имел склонность к литературным занятиям: писал стихи, прозу, но пошёл по стопам отца. О втором брате, Джордже (1766—1838), предпочитали в семье не говорить: он был психически неполноценным, говорить так и не научился. Ради него Джейн изучила азбуку немых. Третьего брата, Эдварда (1767—1852), усыновили богатые бездетные родственники Остинов Найты, что открыло перед ним широкие возможности — из джентри он перешёл в состав дворянства.

Самая яркая и романтическая судьба была у четвёртого, любимого брата Джейн Остин, Генри Томаса (1771—1850). Человек увлекающийся и не очень практичный, он перепробовал на своём веку немало профессий: служил в армии, был банкиром, поначалу преуспевал, но потом разорился, принял сан. Женат он был на Элизе де Фейд, вдове французского дворянина, окончившего свои дни на гильотине. Элиза оказала немало влияния на Джейн. Именно Элизе она обязана неплохим знанием французского языка и французских авторов: Ларошфуко, Монтеня, Лабрюйера, а также любовью к театру.

Два других брата, Фрэнсис Уильям и Чарльз Джон, были военными моряками, и дослужились до адмиральского чина. Но особенная дружба связывала Джейн с сестрой Кассандрой. С ней она делилась всеми своими замыслами и посвящала в свои секреты. Кассандра, конечно же, знала имя человека, которому хранила верность Джейн Остин, на руках Кассандры Джейн умерла.

Кассандра, как и сестра, замуж так и не вышла. Её избранник, молодой священник Томас Фаул, умер от жёлтой лихорадки в Вест-Индии, куда отправился в надежде заработать денег на предстоящую свадьбу. Когда его не стало, Кассандре было двадцать четыре года.

Юность

Гораздо меньше определённых сведений имеется о самой писательнице. Мнения современников расходятся даже о её внешности. Джейн «совсем нехорошенькая, она чопорна для своих двенадцати лет, капризна и неестественна», так говорила её кузина Филадельфия (см. на фр.)К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 5078 дней]. «Она привлекательна, хороша собой, тонка и изящна, только щёки несколько кругловаты», — говорил брат её близкой приятельницыК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 5078 дней]. С этим описанием схож и портрет Джейн, сделанный Кассандрой.

Джейн Остин любила наряды, балы, веселье. Её письма полны описаний фасонов шляпок, рассказов о новых платьях и кавалерах. Веселье сочеталось в ней с природным умом и приличным, особенно для девушки её круга и положения, даже не окончившей школу, образованием.

В период с 1783 по 1786 гг. вместе с сестрой Кассандрой училась в Оксфорде, Саутгемптоне и Рединге. Со школами Джейн не везло; в первой она и Кассандра страдали от деспотичного нрава директрисы и чуть было не умерли, заразившись сыпным тифом. Другой школой в Рединге, напротив, руководила очень добродушная особа, но знания учениц были последней заботой её жизни. Вернув дочерей домой, Джордж Остин решил заняться их образованием сам и весьма в этом преуспел. Умело руководя их чтением, он привил девочкам хороший литературный вкус, научил их любить классических авторов, которых отменно знал по роду собственных занятий. Были прочтены Шекспир, Голдсмит, Юм. Увлекались и романами, читая таких авторов, как Ридчарсон, Филдинг, Стерн, Мария Эджуорт, Фанни Берни. Из поэтов предпочитали Каупера, Томсона, Томаса Грея. Формирование личности Джейн Остин проходило в интеллектуальной обстановке — среди книг, постоянных бесед о литературе, обсуждений прочитанного и происходящего.

Хотя всю недолгую жизнь писательница провела в провинции, Стивентоне, Бате, Чотэне, Уинчестере, лишь изредка выезжая в Лондон, большой мир с его событиями и катаклизмами: войнами, восстаниями, революциями — постоянно врывался во внешне спокойное и размеренное существование дочери английского священника.

Влияние на творчество

Юность и зрелость Джейн Остин пришлись на беспокойные времена: шли Наполеоновские войны, Война за независимость в Северной Америке, Англия была охвачена промышленным переворотом, по ней уже прокатились первые выступления луддитов, Ирландия была охвачена восстаниями.

Джейн Остин состояла в оживлённой переписке с братьями, их жёнами, дальними родственниками, а некоторые из них были непосредственными участниками исторических событий. Французская революция коренным образом изменила судьбу Элизы де Фейд, братья Чарльз и Фрэнсис отправились на войну с Францией. В Вест-Индии умер жених Кассандры; в течение нескольких лет в семье Остинов воспитывался сын бывшего губернатора Индии Уоррена Гастингса.

Письма давали Джейн Остин бесценный материал для её романов. И хотя ни в одном из них не найти рассказа о войнах или революциях, а действие никогда не выносятся за пределы Англии, влияние происходящего вокруг особенно ощутимо, например, в последнем её романе «Доводы рассудка», где немало моряков, только что вернувшихся на сушу после военных действий, отличившихся в сражениях, плававших в Вест-Индию. Однако Остин не считала себя компетентной подробно писать о военных действиях и начавшейся колониальной экспансии Англии.

Сдержанность — черта не только творческого облика Остин, но и неотъемлемая часть её жизненной позиции. Остин происходила из семьи с сильными английскими традициями: в ней умели глубоко чувствовать и переживать, но в то же время были сдержанными в проявлении чувств.

Джейн Остин так и не вышла замуж. Когда Джейн было 20 лет, у неё был роман с соседом, Томасом Лефроем, будущим Лордом Верховным Судьёй Ирландии, а в те годы студентом-юристом. Однако брак молодых людей был бы непрактичным, поскольку обе семьи были сравнительно бедны и надеялись воспользоваться браками своих отпрысков для улучшения материального и общественного положения, поэтому Джейн и Тому пришлось расстаться. В тридцать лет Джейн надела чепчик, объявив тем самым миру, что отныне она старая дева, простившаяся с надеждами на личное счастье, хотя один раз ей и было сделано предложение. Остины никогда не были богатыми, а после смерти отца их финансовые обстоятельства стали ещё более стеснёнными. Джейн обшивала семью и помогала матери по хозяйству.

Писательница скончалась 18 июля 1817 года в Уинчестере, куда поехала лечиться от болезни Аддисона. Перед смертью она не успела закончить свой последний роман «Сэндитон».

Похоронена в Уинчестерском соборе.

Список произведений

В творчестве Остин было два периода: в 1795—1798 гг. были созданы ранние романы; 1811—1816 гг. — период написания прославившихся романов, таких как «Гордость и предубеждение» и «Чувство и чувствительность».

Юношеские произведения (Ювенилия)

Романы

Незавершённые и небольшие произведения

Фильмография о Джейн Остин

Экранизации

По романам Джейн Остин и их мотивам снято множество фильмов и сериалов:

<tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><td class="navbox-abovebelow" colspan="2"></td></tr></table></td></tr></table>

Библиография

  • Кеттл А. Введение в историю английского романа. — М., 1966;
  • Бельский А. А. Английский роман 1800—1810-х годов. — Пермь, 1968. — С. 47—107;
  • Jane Austen. The critical heritage. Ed. by B. C. Southam. — L.-N. Y., [1969];
  • Mansell D. The novels of Jane Austen. — London, 1973;
  • Chapman R. W. Jane Austen. A critical bibliography. — London, 1969;
  • Hardwick M. The Osprey guide to Jane Austen, Reading. — [1973].

Напишите отзыв о статье "Остин, Джейн"

Примечания

  1. ↑ Аустен // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

  • На Викискладе есть медиафайлы по теме Джейн Остин
  • [austenjane.ru Сайт о Джейн Остин, её книгах, экранизациях её книг, фильмография писательницы]
В Викицитатнике есть страница по теме
Джейн Остин
<tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><td class="navbox-abovebelow" colspan="2"></td></tr></table></td></tr></table>


<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

 В этой статье не хватает ссылок на источники информации.
Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники.
Эта отметка установлена 30 августа 2015 года.
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Остин, Джейн


Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.


Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Остин,_Джейн&oldid=81417529»

Навигация