Остракон
Поделись знанием:
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
Остра́кон или остра́к (др.-греч. τὸ ὄστρακον — глиняный черепок) — черепок глиняного сосуда, а также реже морская раковина, яичная скорлупа, осколок известняка или сланца[1].
В Древнем Египте, ввиду своей доступности по сравнению с дорогими папирусами, глиняные черепки служили для записей, расчётов, квитанций и коротких писем. На остра́конах древние ученики выполняли школьные домашние задания. Текст на остра́конах писали чернилами или выцарапывали[2]. Были найдены целые архивы остра́конов (например, «Архив Никанора»).
В Древней Греции, в частности в Афинах, остра́коны использовались для голосования в процедуре остракизма и поэтому являются ценным источником знаний не только о повседневной, но и политической жизни.
Остра́коны изучает папирология[3]. Коллекционирование остраконов относится к баллотике.
Напишите отзыв о статье "Остракон"
Примечания
- ↑ [slovari.yandex.ru/%D0%9E%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%BA/%D0%A1%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D1%80%D1%8C%20%D0%B8%D0%B7%D0%BE%D0%B1%D1%80%D0%B0%D0%B7%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%BE%D0%B3%D0%BE%20%D0%B8%D1%81%D0%BA%D1%83%D1%81%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B0/%D0%9E%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%BA/ Острак] (рус.) // Власов В.Г. Новый энциклопедический словарь изобразительного искусства: В 10 т.. — СПб.: Азбука-классика, 2007. — Т. VI: Н — О.
- ↑ Барбара Мерц. Красная земля, Черная земля. — Москва: ЦЕНТРПОЛИГРАФ, 2008. — С. 161. — 464 с. — ISBN 978-5-9524-3621-3.
- ↑ Фихман И. Введение в документальную папирологию. — Наука, 1987. — С. 215.
|
Это заготовка статьи по археологии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи о Древнем Египте. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи об античности. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| |||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Остракон
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
