Диксон (остров)

Диксон (остров)Диксон (остров)

</tt>

</tt>

Диксон
73°31′ с. ш. 80°20′ в. д.73.517° с. ш. 80.333° в. д. / 73.517; 80.333
Акватория	Карское море
Страна	Россия Россия
Регион	Красноярский край
Диксон
Диксон
Площадь	25 км²
Наивысшая точка	48 м

Ди́ксон — скалистый остров в северо-восточной части Енисейского залива Карского моря, при выходе Енисейской губы в Северный Ледовитый океан, в 1,5 км от материка, на Северном Морском пути, всего в двух часах полета от Северного полюса. Площадь — около 25 км², средняя высота — около 26 м, максимальная — до 48 м. Сложен главным образом диабазами.

Эта гавань — лучшая на всём северном берегу Азии, и со временем будет очень важна для сибирской торговли. Адольф Норденшельд

Вокруг острова Диксона находятся ещё несколько более мелких островов: острова Долгие, острова Медвежьи, остров Белуха, остров Сторожевой, остров Верн, остров Большой Олений и Малые Оленьи острова, острова Западный и Восточный Кораблики, остров Нерпёнок, остров Обходной, остров Створный, остров Альбанова, остров Север, остров Конус, остров Матвеева, Северо-Восточные острова, остров Борисихина.

Этимология

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Открыт, вероятно, в начале XVII века поморами во время плаваний вниз по Енисею до его устья и далее — до реки Пясины. Арктическим мореходам остров Диксон известен с XVIII века. Во время Великой Северной экспедиции в 1738 году начальник её Обь-Енисейского отряда, штурман Фёдор Минин назвал этот клочок суши «Большим Северо-Восточным». Позже русские промышленники именовали его «остров Долгий».

Однако эти названия были забыты. В XIX веке остров стал известен как «остров Кузькин». Что, по легенде, якобы соответствует имени морехода-промышленника Кузьмы.

В 1875 году Адольф Эрик Норденшельд, на судне «Прёвен» (швед. «Proven») назвал глубоко врезающуюся в восточный берег бухту Гаванью Диксона, по имени шведского предпринимателя Оскара Диксона (швед. Oskar Dickson; 1823—1897), финансировавшего его экспедицию. В 1878 году Норденшельд распространил название Диксон на остров.

Лишь в 1894 году начальник Российской гидрографической экспедиции А. И. Вилькицкий официально присвоил острову нынешнее название, увековечив тем самым имя шведского купца Оскара Диксона.

Строения

22 августа 1901 года, по распоряжению Эдуарда Толля, руководителя Русской полярной экспедиции 1900—1902 годов, Николаем Коломейцевым на северном берегу диксонской бухты было организованно сооружение деревянного амбара хранившего запас угля для нужд экспедиции. Эта постройка стала первым строением на острове Диксон.

В 1915 году на острове были созданы запасы угля для экспедиции морских судов «Таймыр» и «Вайгач». Также были собраны два жилых дома ручной рубки и баня привезенные вместе с углём буксиром «Корреспондент» министерства путей сообщения и баржей.

7 сентября 1915 года на острове впервые в эфире прозвучали позывные одной из первых арктических радиостанций, этот день считается днем основания Диксона. По завершению гидрографической экспедиции станция была закрыта. Однако, учитывая большое научно-практическое значение гидрометеорологических наблюдений на побережье Карского моря 22 апреля 1916 года Совет министров Российской империи принял постановление о выделении средств на оборудование постоянной гидрометеорологической станции на острове. Летом 1916 года на станцию были доставлены гидрологические и метеорологические приборы, оборудование для аэрологических шаропилотных наблюдений. На её базе в 1930-х годах построены первые на Северном морском пути арктический радиогидрометеорологический центр (строительство началось в 1936 году) и геофизическая обсерватория. Радиоцентр в дальнейшем был преобразован в Диксонское управление гидрометеослужбы (ДУГМС).

Диксон имеет ледовую авиаразведку и штаб морских операций по проводке судов сквозь льды.

На острове находится западная часть посёлка Диксон, аэропорт (построен в конце 1950-х), школа № 2 (закрыта в 2005 году), продовольственный магазин, дизельная электростанция, расформированная войсковая часть (ПВО, войска радиоподавления) и другие строения. Самый северный в России и единственный в Карском море порт Диксон размещён в восточной части посёлка — на материке. Также там находится погранзастава, угольная мини-ТЭЦ, больница, школа № 1, ряд продовольственных магазинов, администрация, суд и другие здания. Есть даже самая северная в России картинная галерея.

Зимой автобусы, автомобили, мотоциклы и вездеходы ездят по ледовой дороге, накатанной поверху снежного покрова бухты или прочищенной до самого льда. Летом курсирует пассажирский катер, а в межсезонье из одной части поселка в другую можно попасть только вертолетом.

Личности

В 1916 году начальником гидрометеорологической станции был назначен врач П. Г. Кушаков, ранее участвующий в экспедиции Георгия Яковлевича Седова к Северному полюсу. В штат станции входили старший механик А. К. Яковлев, радист А. П. Голубков, два матроса и три рабочих. Установку гидрометеорологических приборов и обучение состава станции наблюдениям проводил, командированный на лето из главного гидрографического управления, И. К. Тихомиров.

В разные годы Диксон посещали Адольф Норденшельд, Фритьоф Нансен, Руаль Амундсен, Эдуард Толль, Семен Челюскин, Дмитрий Стерлегов, Никифор Бегичев, Иван Папанин, Андрей Вилькицкий, Борис Вилькицкий и другие известные в мире исследователи Арктики.

Руаль Амундсен

24 июня 1918 г., Амундсен и ещё 8 человек на шхуне «Мод» отправились на восток по Северному Морскому пути, намереваясь пройти до Берингова пролива.

Главная особенность экспедиции — малое количество людей в экипаже. Амундсен сделал это специально, чтобы все были предельно заняты и, по-возможности, разнообразной работой. Это он считал лучшим средством от депрессии при неизбежных в таких экспедициях зимовках.

Через месяц после старта в районе залива Югорский Шар на борт был взят ещё один человек — русский радист Геннадий Олонкин. В сентябре экспедиция прошла мыс Челюскин и 13 сентября остановилась на зимовку у побережья полуострова Таймыр.

По-видимому, зимовка была не простая. Полярники никуда не уходили от судна целый год. Льды освободили «Мод» ровно через год — 12 сентября 1919 года.

С судна уходит самый молодой матрос Петер Тессем и с ним опытный Пауль Кнудсен.

Амундсен в разное время по-разному объяснял причины их отправки на Диксон, находящийся в 800 км на юго-запад. В начале он говорил о необходимости доставки почты с результатами исследований в Норвегию. Это не очень убедительно, так как там эту почту никто не ждал. Позже он говорил о том, что Тессем жаловался на головные боли, бессонницу, слабость. Это уже более правдоподобно — похоже на депрессию.

Что касается расстояния, то для Арктики 800 километров вдоль берега — это реально. Тем более, что Кнудсен в 1915 году ходил здесь по льдам от норвежского судна «Эклипс» к зимующим пароходам русской экспедиции Б. А. Вилькицкого. Да и склады продовольствия на пути были известны путешественникам. Посланцы пропали.

В 1920 году шхуна «Мод» достигла Чукотки. Амундсен стал первым человеком, который обогнул весь земной шар, не опускаясь южнее северного полярного круга. В Анадыре через русскую радиостанцию Амундсен связался с Диксоном и с Норвегией и ему сообщили, что посланцы на Диксон не прибыли.

По просьбе Норвегии Россия организовала совместную сухопутную экспедицию под руководством Н. А. Бегичева с его другом Н. Н. Урванцевым.

Экспедиция в начале своего пути двинулась на мыс Вильда. Там, под каменным гурием, в жестянке из-под консервов была найдена записка от 18 ноября 1919 года. Из записки следовало, что путники в хорошем состоянии, идут к Диксону, имеют продуктов на двадцать дней. Далее по пути вдоль берега на юго-запад 2 августа были обнаружены норвежские санки, на следующие сутки у мыса Стерлегова — нарта и, наконец, у мыса Приметного через две недели Бегичев наткнулся на первую страшную находку.

В большом кострище на берегу лежали обугленные человеческие кости, череп, вокруг в беспорядке были разбросаны гильзы от патронов, сломанный нож, много мелких вещей, по которым Бегичев решил, что здесь был сожжен труп одного из ушедших моряков со шхуны «Мод» (позже было предположено, что это следы экспедиции Русанова).

На следующий год, на берегу реки Зеледеева, что в 80 км от Диксона, найдены различные предметы путников: теодолит, почта и др. Ещё ближе к Диксону, у реки Убойной найдены две пары норвежских лыж и обрывки спального мешка. И уже в трех километрах от Диксона, совершенно случайно, Бегичев обнаружил скелет человека, в полусгнившей одежде которого, в кармане лежали золотые часы с именем хозяина — П. Тессема. Фотографию скелета Тессема сделал Рыбин Г. Н. в июле 1922 года.

Смерть застала норвежца на нижней части берегового отлога. Если бы он прополз всего 8-10 метров, наверняка бы заметил либо постройки, либо огни русской станции, и это могло придать ему новые силы.

У мыса Приметного явно видны признаки борьбы и насильственной смерти одного из моряков. Возможно, это развязка тяжёлой ссоры между моряками, не столь уж редкой в подобных переходах.

Великая Отечественная война

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Начиная с 1943 года из года в год интерес ВМФ Германии к Северному морскому пути неизменно увеличивался. Об этом говорит рост подводного и надводного флота, несмотря на тяжёлые поражения в Сталинградской и Курской битвах.

Целью было уничтожить союзные транспорты и конвой, дабы отрезать СССР от западных поставок.

Военное обеспечение маршрутов было более достаточно, нежели оснащенность военных баз на островах побережья. Поэтому Диксон был недостаточно оснащен артиллерией и серьёзным морским прикрытием. Как вспоминал контр-адмирал Константин Иванович Степин, участник событий на Диксоне, на острове в первые дни войны даже царило благодушие, потому что уже прошли из Белого моря три каравана без проблем, да и была уверенность, что гитлеровцы дальше Новой Земли не сунутся. Доходило до того, что на острове не получали информацию о проходящих транспортах, так что их и не ожидали, и не встречали, и не охраняли.

Демонтировали три артбатареи и приготовили их к вывозу на Новую Землю. А в это время 16 августа 1942 года из Северной Норвегии с военно-морской базы из Скоменфьорда вышел немецкий тяжёлый крейсер «Адмирал Шеер» для операции «Вундерланд» (командовал крейсером капитан первого ранга Вильгельм Меедсен-Болькен). Перед ним были поставлены задачи:

1. уничтожить транспорты и караваны союзников, встреченные на пути к Таймыру;
2. высадить десант на Диксон в количестве 180 автоматчиков, захватить остров, базу, гидрометцентр и радиостанцию, добыть климатические карты и карты прохода коммуникаций и фарватеров;
3. уничтожить рыболовецкий флот и «закупорить» Карские ворота.

«Адмирал Шеер» сопровождали пять подлодок и эсминцы, которые искали транспорты и караваны. Однако плотный туман не принес желаемых результатов.

Уже 17 августа подлодки немцев блокировали все подступы Карского моря. 18 августа «Адмирал Шеер» чуть было не столкнулся с пароходом «Фридрих Энгельс», что шел из Шотландии на Диксон. Но корабли в тумане разошлись. Капитан был раздражён, команда нервничала. 19 августа с немецкой подлодки пришло сообщение, что море чисто, но русских транспортов нет. Отправлен на разведку гидросамолет «Арадо». Ближе к Таймыру обнаружены два транспорта, которые «Шеер» тут же попытался перехватить у пролива Вилькицкого. На крейсер сообщения приходят из Норвегии: «Ждите крупный русский караван у пролива Вилькицкого». Но ему не повезло — караванов много, но льды и туманы помешали «Адмиралу Шееру».

При очередной разведке пропорол поплавок и затонул гидросамолет «Арадо». Крейсер остался без «глаз». Но 25 августа у острова Белуха с «Адмирала Шеера» заметили пароход и приняли его одним из транспортов западного направления — это был «Сибиряков», который вез полярную экспедицию на Диксон. Приказав судну остановиться, Болькен потребовал сдачи. С «Сибирякова» сообщили на Диксон об опасности присутствия крупных немецких военно-морских сил. Корабль не подчинялся и в ответ на обстрел главным немецким калибром ответил встречным огнём (пушки с 45 и 76 мм снарядами, которые не были эффективны против крейсера). Механик «Сибирякова», посчитавший, что капитан Качарава убит, открыл кингстоны и потопил неуправляемый корабль (Качарава чудом выжил). Немцы стали вылавливать сибиряковцев, но из 128 мужчин и трёх женщин извлекли из воды лишь 28 человек, кто не принял немецкую помощь — был расстрелян. Потопление «Сибирякова» не принесло ни информации, ни карт, и «Адмирал Шеер» двинулся на штурм Диксона.

На Диксон срочно 26 августа поступил приказ восстановить демонтированные артиллерийские установки и приготовиться к бою. В наличии имелось: 45 мм зенитная батарея (командир батареи лейтенант Кубышкин), 130 мм пушки были уже погружены на баржи (для Новой Земли) и доставить их на берег было трудно из-за погоды, а две 152 мм, которые находились на берегу, прислонили к скалам, направив на море, и использовали как временную огневую позицию. Привели себя в боевую готовность сторожевой катер «СКР-19» и пароход «Революционер». На помощь пришел комиссар северного отряда Балтийского Флота Бабинцев, организовал и вооружил два отряда ополченцев (пулеметы, винтовки, ручные гранаты). Он же и руководил боем.

Начав вести огонь из всех орудий по побережью Диксона, Болькен хотел выявить огневые точки обороны и мощь советских орудий. Ему отвечали пушки сторожевого катера «СКР-19» и батарея Корнякова. По плану, приняв огонь на себя, «СКР-19» пошёл на сближение с крейсером, готовый затопить себя в фарватере, чтобы преградить путь врагу. «Шеер» получил сильный удар береговой батареи, так что начал манёвр для отхода. На «СКР-19» начался пожар и начало везти пушки. «СКР-19», также ведя обстрел, уходит к Самолетной бухте. Выпуская дымовую завесу, «Адмирал Шеер» получил ещё один тяжёлый снаряд и покинул зону огня.

Обойдя Диксон с запада, немецкий крейсер обстрелял порт, радиостанцию на Новом Диксоне, поджег угольный склад на острове Конус. Здесь «Адмирал Шеер» снова подвергся обстрелу береговой батареи, на палубе начался пожар и крейсер вынужден был отступить.

С острова состоялись переговоры с советским самолетом, находящимся на подлете к Диксону. Открытым текстом с острова запрашивали эскадрилью самолетов, а летчик ответил, что через 30 минут они прибудут. Самолетов не было: и лётчик, и остров блефовали. Но «Адмирал Шеер» воспринял игру всерьёз.

Оборона Диксона показала мужество и героизм, самоотверженность и решительность защитников острова. В результате надводные корабли врага у Диксона не появлялись, а операция «Вундерланд-2» 1943 года также закончилась неудачей.

Защитники Диксона потеряли семь человек убитыми, их именами названы острова в Северном Ледовитом океане. Более тридцати раненных долечивались в Норильске.

В 1943 году немецкое командование предприняло очередную попытку заблокировать порт Диксон постановкой минных заграждений. 23-25 сентября 2 немецкие подводные лодки поставили на подходах к порту 48 донных мин с магнитными и акустическими взрывателями. Наблюдательные посты обнаружили одну из подводных лодок, после чего было проведено траление фарватеров. В течение первой половины октября удалось уничтожить минное заграждение противника и обеспечить безопасное движение транспортов и боевых кораблей.

Стойкость и мужество защитников Диксона позволили за время навигации 1943 года перевезти морским путём более 235 тысяч человек, 1185 автомашин, 136 тракторов, более 72 тонн продовольствия и фуража, около 99 тысяч тонн горючего, 34 тысячи тонн угля и т. д.

Климат

Климат острова Диксон
Показатель	Янв.	Фев.	Март	Апр.	Май	Июнь	Июль	Авг.	Сен.	Окт.	Нояб.	Дек.	Год
Абсолютный максимум, °C	−0,3	−0,6	−0,2	3	10,4	22,2	26,8	23,8	18,1	8,2	1,9	0,3	26,8
Средний максимум, °C	−21,2	−21,7	−18,1	−13,3	−5,3	2,3	7,9	7,9	3,3	−5,3	−14,2	−19,4	−8,1
Средняя температура, °C	−24,8	−25,4	−22,1	−17,2	−7,8	0,4	4,9	5,5	1,6	−7,5	−17,5	−22,9	−11,1
Средний минимум, °C	−28,1	−28,8	−25,6	−20,6	−10,1	−1,2	2,7	3,7	0,1	−9,8	−20,7	−26,2	−13,7
Абсолютный минимум, °C	−46,2	−48,1	−45,3	−38	−28,8	−17,3	−3,4	−3,6	−12	−31,3	−42,8	−46,6	−48,1
Норма осадков, мм	38	27	25	20	21	28	33	40	44	36	27	37	376
Источник: [pogoda.ru.net/climate/20674.htm Погода и климат] Норма за 1981 - 2010 гг.

Климат острова Диксон арктический, а самый тёплый месяц — август, средняя температура которого всего +5,5 °C.

Самая низкая температура была зафиксирована здесь в 1979 году и составляла −48,1 °C. Самая высокая температура была зафиксирована на Диксоне в 1965 году и составляла 26,8 °C. Максимальное количество осадков выпало в 1970 году — 290 см. Самым сухим стал 1955 год. Самая высокая скорость ветра была зафиксирована в 1951 году — 40 м/с.

За последние 14 лет (2001—2014) самая низкая температура была зафиксирована в марте 2007 и составила −45,3 °C, а самая высокая — в июле 2013 и составила 23,6 °C. В сентябре 2001 выпало 9,3 см осадков. Давление в среднем составляет 101,1 кПа. Максимальная скорость ветра в апреле 2001 составила 30 м/с, а в среднем 6-7 м/с.

Положительная температура воздуха на острове Диксон наблюдается в среднем со третьей декады июня и до третьей декады сентября. Снег лежит более девяти месяцев в году.

Полная ночь на этой широте начинается 10 ноября. В первых числах февраля солнце вновь появляется на горизонте. Зато с 5 мая по 10 августа оно совсем не заходит, полярный день здесь длится более ста суток.

На острове и на прилегающий части континента нет деревьев. Над робкой травой возвышаются цветы пушицы и ярко-жёлтые полярные маки.

На Диксоне до 26 % в году дует южный ветер. Штилей практически не бывает. С мая по август чаще дует северо-восточный ветер, а с сентября по апрель — южный.

Ясных дней в году не более 26. Гроз и рос практически не бывает.

Зимой иногда можно видеть полярное сияние (в основном белого цвета).

Данные с [www.wolframalpha.com/input/?i=weather+Dikson,+2008 Wolfram Alpha] за 2008 год

Температура
Влажность
Ветер
Осадки
Давление

Галерея

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Пассажирский катер «Ст. Гуменюк» в бухте Диксон подходит к причалу

См. также

• Посёлок Диксон
• Аэропорт Диксон
• Операция «Вундерланд»

Ссылки

• Зубко И. [www.rg.ru/2004/08/27/dikson.html Дикий Диксон. Вернет ли Россия утраченные позиции на Арктическом побережье?] // «Российская газета» — Неделя. — 27 августа 2004. — № 3561.
• Адамович Н. М. [www.sevmeteo.ru/articles/4/137.shtml Диксон — снежной Арктики столица]. Северное УГМС. Проверено 30 января 2010. [www.webcitation.org/617XCOwLw Архивировано из первоисточника 22 августа 2011].
• [ponti59.narod.ru/ Диксон]
• [o-zhidanie.livejournal.com/18842.html Фотографии и комментарий, аэропорт Диксон (2010 год)]
• [www.allworldwars.com/Operation-Wunderland-1942.html Операция Вундерланд]
• [www.pobratimy2.ru/ «Побратимы Арктики»] Елагин Н. А., где также рассказывается об обороне Диксона в 1942 г. и Союзных конвоях, в которых активно участвовал Диксонский порт
• [www.emaproject.com/lib_about.html?id=pb00003092&query=Коломейцова - Отчет лейт. Коломейцова о санных поездках и об устройстве угольного склада на острове Кузькин (Порт Диксона)]

Топографические карты

• Лист карты S-44-XXI,XXII Диксон. Масштаб: 1 : 200 000. Издание 1991 г.

Литература

• Иванов Б. С., Шоу У. И мы перешагнули океан. — Малое предприятие «Ардис», 1992. — 286 с.
• Адамович Н. М. и др. Диксон — снежной Арктики столица / науч. ред. В. Г. Реданский. — Красноярское книжное издательство, 2005. — 174 с. — ISBN 5-7479-0848-0.

Отрывок, характеризующий Диксон (остров)

Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.


На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.


В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.


Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.


На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.

В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.