Остров Шкота

Остров ШкотаОстров Шкота

</tt> </tt>

Остров Шкота
Крупнейшая бухта на острове — бух. Дотовая
42°56′30″ с. ш. 131°50′00″ в. д.42.94167° с. ш. 131.83333° в. д. / 42.94167; 131.83333
Страна	Россия Россия
Регион	Приморский край
Район	Владивостокский городской округ
Остров Шкота
Остров Шкота
Площадь	около 2,6 км²
Наивысшая точка	146,6 м
Население (2008 год)	0 чел.

Остров Шкота — остров в архипелаге Императрицы Евгении в заливе Петра-Великого Японского моря, находится приблизительно в полукилометре к югу от острова Русский и в 20 км к югу от центра Владивостока. Административно остров относится к городу Владивостоку.

Постоянного населения на острове нет, но он часто посещаем людьми.

Площадь около 2,6 км², максимальная высота над уровнем моря — 146,6 м.

География

Рельеф острова типичен для южного Приморья. Юго-восточное побережье, обращённое к открытому морю, более возвышенное. Обращённые на север и северо-запад склоны, полого спускаются к бухтам Новый Джигит и Пограничной. На север, к берегу острова Русский, протягивается галечная коса, которая заканчивается в мелководном проливе, не доходя до Русского около сотни метров. Остров Шкота самый крупный среди островов Приморья, до которого возможно добраться вброд.

Остров покрыт густым широколиственным лесом. Исключения составляют луга в верхних частях склона, обращённого к открытому морю, и пустыри на северной косе. На северо-западе имеется небольшой ручей, впадающий в бух. Дотовую. На восточном побережье имеются лишь небольшие источники пресной воды. Через весь остров, от косы до м. Маячный, проходит полузаросшая дорога.

История

Остров назван в честь капитан-лейтенанта корвета «Америка» Николая Яковлевича Шкота.

На острове сохранилось достаточно много военных объектов. На вершине расположилась береговая батарея № 904, поставленная на место одной их крепостных батарей. Недалеко от неё расположены руины городка артиллеристов. На южном берегу над обрывом расположена ещё одна батарея крепости, на место которой при СССР была установленная батарея зенитных орудий. Помимо этого по периметру острова расположены долговременные огневые точки, а недалеко от маяка «сидит» одно из сооружений инфраструктуры батареи № 981 «Ворошиловская».

Отрывок, характеризующий Остров Шкота

– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.