Остров (Ленинский район)
| Село
Остров
Показать/скрыть карты
|
О́стров — село в Ленинском районе Московской области, входит в состав сельского поселения Молоковское. Население — 463[1] чел. (2010).
Достопримечательности
Главная достопримечательность села — шатровая церковь Преображения конца XVI века[2], находящаяся на правом берегу реки. Церковь является замечательным памятником древнерусского зодчества. Её можно поставить в один ряд с известным храмом Вознесения в Коломенском и храмом Василия Блаженного.
В XVII веке, вероятно, в церкви располагался наблюдательный пост. Под крестом было помещение для наблюдателей. Сюда вела лестница, пробитая в стене, и лестница-цепь по шатру храма. В случае приближения неприятеля подавался знак дымом, который был виден в Москве.
В 1830 году перед церковью была поставлена значительно отличающаяся по стилю псевдоготическая колокольня.
Храм открыт после многолетней реставрации и является действующим православным приходом с 1991 г.
Население
| Численность населения | ||
|---|---|---|
| 2002[3] | 2006[4] | 2010[1] |
| 378 | ↘267 | ↗463 |
История
Остров впервые упоминается в 1326 году в духовной грамоте Ивана Калиты. До XVIII века село оставалось во владении великих князей и царей. Сюда приезжали на охоту почти все русские правители, включая Ивана Грозного. В XVII веке первые цари династии Романовых часто отправлялись из Острова на богомолье в Николо-Угрешский монастырь. Петр I пожаловал село А. Д. Меншикову. После его ссылки Остров возвратился в собственность царей.
В 1767 г. Екатерина II отдала Остров вместе с Беседами графу А. Г. Орлову. Новый владелец построил в Острове большую усадьбу и завёл конный завод. На конный завод доставляли лошадей из Аравии, Турции, Персии, Англии. В 1777 году Орлов перевёл всех своих лошадей из Острова в Воронежскую губернию, где в 1776 году он основал Хреновской конный завод. Именно там и была выведена знаменитая порода орловских рысаков. С 1811 по 1831 год Хреновским конным заводом управлял уроженец Острова Василий Иванович Шишкин.
После смерти А. Г. Орлова его дочь Анна продала Остров Министерству государственных имуществ. В 1846 году в селе была создана школа лесоводства, просуществовавшая несколько лет. В 1868 году усадебный дом был продан с торгов Николо-Угрешскому монастырю.
От усадьбы в Острове сохранился парк и строения бывшего конного двора конца XVIII века, здесь в конце XIX века была устроена богадельня.
Напишите отзыв о статье "Остров (Ленинский район)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [www.msko.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_ts/msko/resources/e40105804129853eb81eff367ccd0f13/3+%D1%82%D0%BE%D0%BC.rar Численность сельского населения и его размещение на территории Московской области (итоги Всероссийской переписи населения 2010 года). Том III] (DOC+RAR). М.: Территориальный орган Федеральной службы государственной статистики по Московской области (2013). Проверено 20 октября 2013. [www.webcitation.org/6KVSB8BfU Архивировано из первоисточника 20 октября 2013].
- ↑ [www.kawelmacher.ru/science_kavelmakher14.htm Кавельмахер В. В. Церковь Преображения в Острове. М., 2009.]
- ↑ Данные переписи 2002 года: таблица 2С. М.: Федеральная служба государственной статистики, 2004
- ↑ [msu-mo.ru/userdata/docs/abc_np_03_08_06.zip Алфавитный перечень населённых пунктов муниципальных районов Московской области на 1 января 2006 года] (RTF+ZIP). Развитие местного самоуправления на территории Московской области. Проверено 4 февраля 2013. [www.webcitation.org/64cNVl25K Архивировано из первоисточника 11 января 2012].
Ссылки
- [mindraw.web.ru/rod1.htm Храм Преображения Господня в с. Остров]
- [www.hramy.ru/regions/r50/leninsky/ostrov/preobr.htm Статья о храме Преображения в Острове]
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Остров (Ленинский район)
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
