Остроленский 181-й пехотный полк
181-й пехотный Остроленский полк | |
Годы существования |
20 февраля 1910 г.</br>Старшинство с 9 февраля 1720 г. - 1918 |
---|---|
Страна | |
Входит в |
46-я пехотная дивизия (25-й армейский корпус) |
Тип |
пехота |
Дислокация |
181-й пехотный Остроленский полк
Содержание
Формирование полка
Полк сформирован 20 февраля 1910 г. из 181-го пехотного резервного Остроленского полка, 238-го Клязьминского и 247-го Романовского резервных батальонов; полку присвоено старшинство с 9 февраля 1720 г. (со времени основания старейшей части, пошедшей на формирование полка, Клязьминского батальона).
Полковой праздник — 29 июня.
Клязьминский 238-й резервный батальон
Клязьминский батальон был сформирован 9 февраля 1720 г., в составе двух батальонов, под названием Глуховского гарнизона комендантский полк. 16 февраля 1727 г. полк был назван 4-м Орловским гарнизонным полком, а 11 ноября 1727 г. — Глуховским гарнизонным полком. 19 апреля 1764 г. полк был переформирован в два отдельных батальона шестиротного состава, названных Глуховским и Симбирским гарнизонными батальонами.
9 января 1797 г. Симбирский гарнизоный батальон образовал двухбатальонный полк, названный гарнизонным генерал-майора Гессена полком. 22 июля 1801 г. полк был снова переформирован в батальон и назван Симбирским гарнизонным батальоном. 20 марта 1811 г. батальон назван Симбирским внутренним губернским батальоном. 14 июля 1816 г. батальон получил название Симбирского внутреннего гарнизонного батальона и приведен в четырёхротный состав; 24 мая 1847 г. назван Владимирским внутренним гарнизонным батальоном, в 1864 г. — Владимирским губернским батальоном, а 26 августа 1874 г. — Владимирским местным батальоном.
Во время русско-турецкой войны 1877—1878 гг. батальон выделил 31 июля 1877 г. кадр на сформирование 38-го резервного пехотного батальона[1] и был назван 79-м резервным пехотным кадровым батальоном. 19 марта 1880 г. батальону было пожаловано простое знамя. 25 марта 1891 г. батальону было присвоено наименование Клязьминского резервного батальона. 26 мая 1899 г. к названию батальона присоединен № 238-й. 22 декабря 1905 г. батальон был переформирован в четырёхбатальонный полк и назван 238-м пехотным Клязьминским полком. 24 июля 1906 г. полк был снова переформирован в 238-й Клязьминский резервный батальон.
Романовский 247-й резервный батальон
Романовский батальон был сформирован 17 января 1811 г. из Ярославского гарнизонного батальона, в составе двух рот, под названием Ярославского внутреннего губернского полубатальона, который 27 марта 1811 г. был переформирован в трёхротный батальон. 14 июля 1816 г. батальон получил название Ярославского внутреннего гарнизонного батальона и приведён в состав четырёх рот. В 1884 г. батальон наименован Ярославским губернским батальоном, а затем назван 26 августа 1874 г. Ярославским местным батальоном.
Во время русско-турецкой войны 1877—1878 гг. батальон выделил кадры на сформирование 40-го (в 1878 г. расформирован) и 55-го (Карсский пехотный полк) резервных пехотных батальонов[2] и был назван 31 августа 1878 г. 83-м резервным пехотным кадровым батальоном. 19 марта 1880 г. батальону было пожаловано простое знамя. 25 марта 1891 г. батальону было присвоено наименование Романовского резервного батальона. 26 мая 1899 г. батальон получил № 247. 20 октября 1905 г. батальон был переформирован в четырёхбатальонный полк и назван 247-м пехотным Романовским полком. 10 июля 1906 г. полк снова был переформирован в 247-й Романовский резервный батальон.
Остроленский 181-й пехотный резервный полк
Этот полк был сформирован 31 июля 1877 г. из кадра Воронежского местного батальона, под названием 31-го резервного пехотного кадрового батальона. С 10 октября 1877 г. по 10 октября 1878 г. батальон входил в состав 17-го резервного пехотного полка. 19 марта 1880 г. батальону было пожаловано простое знамя.
25 марта 1891 г. батальон был переформирован в двухбатальонный полк и назван 170-м пехотным резервным Остроленским полком. 1 января 1893 г. полку был дан № 181. Перед окончанием русско-японской войны Остроленский полк был приведён в четырёхбатальонный состав и с 4 июля 1905 г. назывался 181-м пехотным Остроленским полком. 15 марта 1906 г. Остроленский полк снова был приведён в состав двух батальонов и назван 181-м пехотным резервным Остроленским полком.
Командиры полка
- 01.10.1900 — 02.03.1902 — полковник Лайминг, Николай Александрович (Клязьминский резервный батальон)
- 06.09.1905 — 07.08.1912 — полковник Бурковский, Владимир Константинович
- 07.08.1912 — после 1912 — полковник Никитин, Сергей Сергеевич
- декабрь 1915 — февраль 1916 — полковник Сторожев, Виктор Геннадиевич
- 1916 — ? — полковник Аджиев, Павел Павлович
- апрель 1917 — подполковник Березин, Иван Акимович
Известные люди, служившие в полку
- Трухин, Фёдор Иванович — в 1941 году генерал-майор, заместитель начальника штаба Прибалтийского особого военного округа. Впоследствии практический создатель и организатор власовской армии, её штаба и разведки.
Напишите отзыв о статье "Остроленский 181-й пехотный полк"
Примечания
- ↑ В 1878 г. расформирован.
- ↑ 40-й резервный батальон в 1878 г. был расформирован, а 55-й резервный батальон после нескольких переформирований и переименований вошёл в состав 188-го пехотного Карсского полка.
Источники
- Военная энциклопедия / Под ред. В. Ф. Новицкого и др. — СПб.: т-во И. В. Сытина, 1911—1915.
- Шнейдер. Памятка 238-го Клязьминского резервного батальона.
Отрывок, характеризующий Остроленский 181-й пехотный полк
– Как видишь, – сказал он.– Вот как, да, да! – улыбаясь, сказал Борис, – а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы – я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам.
И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.
– О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином.
Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.