Остроумова, Ольга Михайловна
Поделись знанием:
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.
Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
| Ольга Остроумова | ||||||
| Имя при рождении: |
Ольга Михайловна Остроумова | |||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| Место рождения: | ||||||
| Профессия: | ||||||
| Карьера: |
1968 — наст. время | |||||
| Награды: |
| |||||
О́льга Миха́йловна Остроу́мова (род. 21 сентября 1947) — советская и российская актриса театра и кино. Народная артистка РФ (1993). Лауреат Государственной премии СССР (1979).
Содержание
Биография
Ольга Михайловна Остроумова родилась 21 сентября 1947 года в Бугуруслане (ныне Оренбургская область).
Детство Ольги прошло в Бугуруслане, в маленьком домике, недалеко от церкви, священником которой был её дедушка. Отец Ольги был школьным учителем физики. Мать была хранителем семейных традиций, среди которых важное место занимали любовь и бережное отношение друг к другу. В семье Остроумовых кроме Ольги ещё две дочери и сын: Раиса, которая работала инженером водного транспорта, в настоящее время находится на пенсии; Людмила — предприниматель, ныне живёт в Геленджике; и Георгий, который в своё время работал на Байконуре, а сейчас работает в фирме по строительству подвесных мостов.
Когда Ольга решила стать актрисой, в семье к этому отнеслись просто и естественно. Никто её не отговаривал. Ей купили билет, напекли пирожков на дорогу и отправили в Москву, где она никого не знала. Так в 1966 году она стала студенткой ГИТИСа имени Луначарского. Студенческие годы Остроумовой проходили в общежитии ГИТИСа на Трифоновке.
Окончив институт в 1970 году, Остроумова была принята в Московский театр юного зрителя, где начала работу у режиссёра П. О. Хомского, который ранее был её педагогом в ГИТИСе. Там же ей довелось работать с режиссёром М. З. Левитиным, который стал её вторым мужем.
Роль школьницы в фильме С. И. Ростоцкого «Доживём до понедельника» в одночасье сделала её любимицей миллионов зрителей. В фильме «А зори здесь тихие» она сыграла роль Жени Комельковой. Фильм стал культовым в Советском Союзе, Китае, ряде других стран. Культовой актрисой стала и Ольга Остроумова. Но самой большой своей творческой удачей в кино актриса считает роль Василисы в фильме «Василий и Василиса». Эта работа стала этапной для Остроумовой. По её признанию, если бы не было этой роли, то не появилась бы театральная роль Анфисы из спектакля «Вдовий пароход», поставленного Г. Н. Яновской на сцене Театр имени Моссовета, которая согласилась дать Остроумовой эту роль только после того, как посмотрела «Василия и Василису».
Награды и премии
- Заслуженная артистка РСФСР (1982)
- Народная артистка РФ (1993)
- Государственная премия СССР (1979) — за исполнение роли Мани Поливановой
- премия имени А. Довженко.
- орден Почёта (1998)[1]
- «Серебряная нимфа» (Италия) — за фильм «А зори здесь тихие…»
- Золотая медаль имени А. П. Довженко (1978)
- Царскосельская художественная премия (2007).
Член СКР и СТДР. Актёрским идеалом для Ольги Михайловны являются Эдит Пиаф и Лидия Русланова. Особенно высоко чтит режиссуру Федерико Феллини и игру Чарли Чаплина. Она любит природу, увлекается мемуарной литературой, классической музыкой.
Живёт и работает в Москве.
Семья
- отец — Михаил Алексеевич Остроумов, учитель физики в школе (сын священника).
- мать — Наталия Ивановна Кудашёва
- сёстры — Раиса и Людмила
- брат — Георгий
- первый муж (с 1969) — сокурсник по ВГИКу Борис Аннабердыев, ставший впоследствии режиссёром-кинодокументалистом «Туркменфильма».
- второй муж (с 1973) — Михаил Левитин, театральный режиссёр и писатель
- дети: Ольга Михайловна Левитина (р. 1975), Михаил Михайлович Левитин (р. 1983)
- внуки: Полина Михайловна Левитина, Захар Левитин, Фаина Михайловна Левитина (р. 2012).
- третий муж (с 1996) — Валентин Гафт[2], актёр.
Основные даты
- 1970 — окончила ГИТИС (мастерская В. А. Вронской) и поступила на службу в Московский ТЮЗ.
- 1973—1983 — актриса Драматического театра на Малой Бронной,
- 1983 — актриса театра имени Моссовета.[3].
Театральные работы
- «Синяя Роза» (по пьесе Теннесси Уильямса «Стеклянный зверинец»). Режиссёр: Александр Марин — Аманда Вингфилд
Московский ТЮЗ
- «Мещане» М. Горького — Елена,
- «Тень» Е. Л. Шварца — Юлия Джули,
- «Поздняя любовь» А. Н. Островского — Лебёдкина
Театр на Малой Бронной
Дебют в спектакле по пьесе Рустама Ибрагимбекова «Своей дорогой».
- «Варвары» М. Горького — Лидия
- «Враги» М. Горького — Татьяна
- «Веранда в лесу» — Лида
- «Волки и овцы» А. Н. Островского — Глафира
- «Лето и дым» — Роза
- «Лунин, или смерть Жака» — Она
Театр «Эрмитаж»
- «Здравствуйте, господин де Мопассан»
Театр им. Моссовета
- «Вдовий пароход» — Анфиса
- «Живой труп» Л. Н. Толстого — Елизавета Андреевна Протасова
- «Орнифль, или Сквозной ветерок» — Ариана
- «Завтрак с неизвестными» — Маша
- «Печальный детектив» — Тетя Граня Мезенцева
- «У врат царства» — Элина Карено
- «Мадам Бовари» Г. Флобера — Эмма Бовари
- «Вишнёвый сад» А. П. Чехова — Раневская
- «Муж, жена и любовник» — Дарья Ивановна
- «Учитель танцев» Лопе де Вега — Фелисьяна
- «Белая гвардия» М. А. Булгакова — Елена Васильевна Тальберг
- «Не будите мадам» — Роза
- «Серебряный век» — Клавдия Тарасовна
- «Я, бабушка, Илико и Илларион» Н. В. Думбадзе — Бабушка
- «Римская комедия (Дион)» Л.Зорин — Мессалина
Продюсерский центр Империал
- «Мадам, мы едем в Акапулько» (автор — Ив Жамиак, реж. Ольга Шведова)[4] — Нат
Фильмография
| Год | Название | Роль | |
|---|---|---|---|
| 1968 | ф | Доживём до понедельника | Черкасова |
| 1970 | ф | Город первой любви | Нюра |
| 1971 | ф | Море в огне | Юля Приходько |
| 1972 | ф | А зори здесь тихие… | Женя Комелькова |
| 1974 | ф | Любовь земная | Маня Поливанова |
| 1976 | тф | Когда-то в Калифорнии | миссис Бэтси Беккер |
| 1976 | тф | Мартин Иден | Лиза Конноли |
| 1977 | ф | Судьба | Маня Поливанова |
| 1977 | ф | Хомут для Маркиза | Анна Ивановна, мать Родиона |
| 1979 | ф | Похищение «Савойи» | Валентина Соколова |
| 1979 | ф | Гараж | Марина |
| 1980 | ф | Тихие троечники | Рая |
| 1980 | тф | Мелочи жизни | Наташа Бунина |
| 1981 | ф | Василий и Василиса | Василиса |
| 1982 | ф | Безумный день инженера Баркасова | Софочка |
| 1982 | ф | Не было печали | Женя |
| 1983 | тф | Отпуск по ранению | Тоня |
| 1984 | ф | Столкновение | Рута |
| 1985 | ф | Сестра моя Люся | Клава |
| 1986 | ф | Время сыновей | Людмила Кордина |
| 1986 | ф | Я сделал всё, что мог | Анна Жилина |
| 1987 | ф | Башня | Кара Семёновна |
| 1987 | с | Дни и годы Николая Батыгина | Васена |
| 1987 | ф | Филёр | Нина |
| 1988 | тф | Зимняя сказка | Имя персонажа не указано |
| 1989 | с | Женщины, которым повезло | Наталья |
| 1989 | ф | Чаша терпения | Елизавета Андреевна |
| 1990 | ф | Очарованный странник | Евгения Семёновна |
| 1992 | ф | Очень верная жена | Полина Иванова |
| 1992 | тф | Прощальные гастроли | Евгения Ростиславовна Чепалина |
| 1994 | ф | Уснувший пассажир | Галина Георгиевна |
| 1997 | ф | Змеиный источник | Тамара Георгиевна |
| 1997 | ф | Не валяй дурака… | Полина |
| 1999 | тф | У врат царства | Элина Карено |
| 2002 | тф | Новогодние приключения | Имя персонажа не указано |
| 2002 | док | Чтобы помнили: Алла Балтер | Имя персонажа не указано |
| 2002 | с | По ту сторону волков | Медсестра Маша |
| 2003 | ф | Джокер | Атуева |
| 2003 | с | Зачем тебе алиби? | Ада Дмитриевна |
| 2003 | с | Бедная Настя | Мария Алексеевна Долгорукая |
| 2003 | ф | Дни ангела | Лиля |
| 2003 | ф | Фото | Имя персонажа не указано |
| 2003 | с | Желанная | Мария Григорьевна |
| 2004 | с | Женщины в игре без правил | Мария Петровна Громова |
| 2004 | ф | Сын | Имя персонажа не указано |
| 2004 | с | Я тебя люблю | Светлана Георгиевна |
| 2004 | док | Борис Васильев. Чрезвычайный человек | Имя персонажа не указано |
| 2005 | с | Карусель | Екатерина Людвиговна |
| 2005 | с | Не родись красивой | Маргарита Жданова |
| 2006 | док | Андрей Ростоцкий: последний романтик | Имя персонажа не указано |
| 2006 | док | Эммануил Виторган и Алла Балтер. По обе стороны жизни | Имя персонажа не указано |
| 2006 | с | Большие девочки | Надежда Николаевна Федорчук |
| 2007 | ф | Карнавальная ночь 2, или 50 лет спустя | режиссёр Главного канала |
| 2007 | док | Жизнь без вранья. Евгений Матвеев | Имя персонажа не указано |
| 2007 | док | Ольга Остроумова. Очень личное | Имя персонажа не указано |
| 2007 | док | Острова: Евгений Матвеев | Имя персонажа не указано |
| 2007 | док | Острова: Станислав Ростоцкий | Имя персонажа не указано |
| 2007 | с | Капитанские дети | Надя Гринёва |
| 2008 | док | Воздух вдохновения | Имя персонажа не указано |
| 2008 | док | Память о счастье | Имя персонажа не указано |
| 2008 | ф | Адмирал | Дарья Федоровна Каменская |
| 2008 | с | Одна ночь любви | Дарья Матвеевна Урусова |
| 2009 | док | Зинаида Кириенко. Роковая красавица | Имя персонажа не указано |
| 2010 | док | Гафт, который гуляет сам по себе | Имя персонажа не указано |
| 2011 | ф | Морпехи | Екатерина Кузьминична Морозова |
| 2012 | док | Евгений Матвеев. Всем сердцем — раз и навсегда | Имя персонажа не указано |
| 2012 | с | Ефросинья | Олимпиада Фёдоровна Журавская |
Озвучивание
| Год | Название | Роль | |
|---|---|---|---|
| 1983 | мф | Малиновка и медведь | Малиновка |
| 1984 | мф | КОАПП | Мартышка |
| 1984 | мф | Хочу луну | Принцесса |
| 1984 | ф | Танцор диско | Рита Оберой (роль Ким) |
| 1987 | ф | Фотография с женщиной и диким кабаном | Юдита (роль Мирдзы Мартинсоне) |
| 1990 | ф | Моя собачья жизнь | Берит (роль Инг-Мари Карлссон) |
| 1990 | ф | Жажда мести | Арти / Джиоти (роль Рекхи) |
| 1993 | ф | Ас из асов | Габи (роль Мари-Франс Пизье) |
| 2003 | мф | Щелкунчик | мама Маши и Николки |
| 2008 | док | Владимир Высоцкий и Марина Влади. Последний поцелуй | голос за кадром |
| 2013 | док | Легенда 17 | мать Валерия Харламова |
Напишите отзыв о статье "Остроумова, Ольга Михайловна"
Примечания
- ↑ [graph.document.kremlin.ru/page.aspx?1;1128418 Указ Президента Российской Федерации от 15 августа 1998 г. № 974]
- ↑ [7days.ru/stars/privatelife/olga-ostroumova-o-pervom-svidanii-s-gaftom-i-svadbe-vbolnichnoy-palate/9.htm Ольга Остроумова о первом свидании с Гафтом и свадьбе в больничной палате]
- ↑ [document.kremlin.ru/doc.asp?ID=084405 Почётное звание присвоено указом Президента России Б. Ельцина 16 декабря 1993 года]
- ↑ [www.teatr.ru/th/perf-info.asp?perf=11085 Мадам, мы едем в Акапулько] (рус.). журнал «Театральная Афиша». Проверено 1 апреля 2013. [www.webcitation.org/6FcQwbQ1p Архивировано из первоисточника 4 апреля 2013].
Ссылки
- Остроумова, Ольга Михайловна (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.nashfilm.ru/kinostars/2310.html Интервью Ольги Остроумовой] киножурналу Наш Фильм
- [www.peoples.ru/art/cinema/actor/ostroumova/ Ольга Остроумова] на сайте peoples.ru
- [www.rusactors.ru/o/ostroumova/index.shtml Ольга Остроумова] на сайте rusactors.ru
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
Отрывок, характеризующий Остроумова, Ольга Михайловна
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.
Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Бугуруслане
- Актрисы по алфавиту
- Актрисы СССР
- Актрисы России
- Актрисы XX века
- Актрисы XXI века
- Кавалеры ордена «За заслуги перед Отечеством» 4 степени
- Кавалеры ордена Почёта
- Заслуженные артисты РСФСР
- Народные артисты Российской Федерации
- Лауреаты Государственной премии СССР
- Выпускники ГИТИСа
- Актёры озвучивания в России
- Персоналии:Театр им. Моссовета
- Члены Союза кинематографистов России
- Члены Союза театральных деятелей России
