Отакар IV (герцог Штирии)
| Отакар IV нем. Ottokar IV<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1180 — 1192 | |||
| Предшественник: | должность учреждена | ||
| Преемник: | Леопольд V | ||
| |||
| 1164 — 1180 | |||
| Предшественник: | Отакар III | ||
| Преемник: | должность упразднена | ||
| Рождение: | 19 августа 1163 | ||
| Смерть: | 8 мая 1192 (28 лет) | ||
| Род: | Траунгау | ||
| Отец: | Отакар III | ||
| Мать: | Кунигунда Фобургская | ||
Отакар IV, Оттокар IV (нем. Ottokar IV.; 19 августа 1163—8 мая 1192) — маркграф с 1164 года и герцог с 1180 года Штирии. Из династии Траунгау, последний правитель независимого штирийского государства. Отакар IV был сыном Отакара III, маркграфа Штирии, и Кунигунды Фобургской.
Отакар IV унаследовал штирийский престол в возрасте одного года и до его совершеннолетия страной управляла его мать Кунигунда. Она происходила из одного из баварских родов, близких к Вельфам, что предопределило ориентацию Штирии в 1160-х—1170-х годах на папу римского и её союз с Венгрией и Чехией против Австрии и Каринтии. В 1173—1174 годах произошло несколько приграничных конфликтов с австрийским и каринтийскими герцогствами, закончившихся довольно удачно для Штирии благодаря успешным действиям штирийской конницы.
В 1180 году, после смещения императором баварского герцога Генриха Льва, Штирия получила в лен Верхнюю Австрию и была объявлена герцогством. Возведение в статус герцогства означало юридическое закрепление независимости Штирии и уравнение её в правах с соседними государствами: герцогствами Австрия, Каринтия, Бавария.
В правление Отакара IV в Штирии бурно развивалось сельское хозяйство, горное дело, добыча соли. Росли города — Грац, Штайр, Энс, Марибор, которые получили от герцога торговые привилегии. К этому времени в составе герцогства уже находилась вся территория современной земли Штирия, кроме Санкт-Ламбрехта, принадлежащего Фрайзингу, и ещё ряда небольших церковных владений. Власть герцога опиралась на города и штирийских министериалов, добившихся расширения своих прав в период регентства Кунигунды.
Отакара IV не был женат и наследников не имел. Это заставило его в 1186 году заключить Санкт-Георгенбергский договор с австрийским герцогом Леопольдом V, предусматривающий вечную унию Австрии и Штирии под властью австрийского дома Бабенбергов при сохранении прав и привилегий штирийских сословий. Договор был утверждён собранием штирийских дворян и императором Генрихом VI.
После смерти Отакара IV в 1192 году Штирия потеряла независимость и вошла в состав владений австрийских герцогов.
Напишите отзыв о статье "Отакар IV (герцог Штирии)"
Ссылки
- [www.manfred-hiebl.de/genealogie-mittelalter/otakare/otakar_4_markgraf_von_steiermark_+_1192.html Отакар IV]нем.яз.
| Предшественник: Отакар III |
маркграф Штирии (с 1180 — герцог) 1164—1192 |
Преемник: Леопольд V |
Отрывок, характеризующий Отакар IV (герцог Штирии)
– Он принял лекарство?– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
