Квантришвили, Отари Витальевич
| Отари Квантришвили | |
| Имя при рождении: |
Отари Витальевич Квантришвили |
|---|---|
| Род деятельности: |
криминальный авторитет, бизнесмен |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
Ота́ри Витальевич Квантришвили (27 января 1948, Зестафони, Грузинская ССР — 5 апреля 1994, Москва) — основатель партии спортсменов России, председатель Фонда имени Льва Яшина, предприниматель, криминальный авторитет, брат известного криминального авторитета Амирана Квантришвили. Мастер спорта СССР по греко-римской борьбе, заслуженный тренер РСФСР.
Биография
Родился в семье машиниста железной дороги, его отец работал в московском Депо имени Ильича.
В 1966 году был осуждён Московским городским судом на девять лет лишения свободы по статье 117 УК РСФСР (изнасилование). Просидел он меньше пяти лет. В 1970 году с диагнозом «вялотекущая шизофрения» переведён из лагеря в Люблинскую психиатрическую больницу общего режима.
В условиях «дикого» капитализма 1990-х годов приобрёл доли в разных дискотеках, казино и торговых фирмах.
С 1985 года занимался предпринимательством. Соучредитель ассоциации «XXI век». Председатель Фонда социальной защиты спортсменов имени Льва Яшина.
В феврале 1994 года создал партию «Спортсмены России», политической целью которой являлось восстановление законности в стране. Семья: жена, четверо детей.
5 апреля 1994 года убит в Москве тремя выстрелами из снайперской винтовки при выходе из Краснопресненских бань. Виновным в убийстве был признан Алексей Шерстобитов (Лёша Солдат)[1]. По данным следствия, причиной убийства был конфликт между Отари Квантришвили и Сергеем Тимофеевым (Сильвестром), убитым в сентябре 1994, заказчиками — Сильвестр и другие лидеры орехово-медведковской преступной группировки, а посредником — бывший офицер КГБ Григорий Гусятинский (Гриша Северный), убитый в Киеве в январе 1995 тем же киллером Алексеем Шерстобитовым[1]. Сам Шерстобитов признал свою вину[1]. 29 сентября 2008 за убийство Квантришвили и другие преступления Шерстобитов был приговорён в общей сложности к 23 годам тюремного заключения[2].
По версии Павла Хлебникова, Отари пал жертвой криминальной войны между чеченскими и славянскими ОПГ[3].
Киновоплощения
- В сериале «Бандитский Петербург» (1-2, 4 части) есть персонаж Гиви Чвирхадзе по прозвищу «Гурген» (сыграл актёр Армен Джигарханян). Обстоятельства его гибели во многом копируют реальную смерть Отари Квантришвили. Также в 4-й части сериала упоминается убийство брата Гургена, в точности копирующее обстоятельства убийства Амирана Квантришвили. В основе сериала «Бандитский Петербург» лежат книги петербургского писателя и журналиста Андрея Константинова, в которых также действует Гиви Чвирхадзе (Гурген).
- В сериале «Крот» прототипом Вахтанга Маргеладзе, сыгранного актёром Дмитрием Нагиевым, стал Отари Квантришвили.
- Актёр Зураб Кипшидзе воплотил образ Отари Квантришвили в телесериалах «Дронго» (персонажа зовут Гурам Хотивари) и «Ледниковый период» (Гурам Павликадзе).
- Документальный фильм «Не дожившие до пожизненного заключения» часть 3 из цикла Вахтанга Микеладзе «Приговорённые пожизненно».
Напишите отзыв о статье "Квантришвили, Отари Витальевич"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1011525&ThemesID=623 Обвиняемый по делу Отари Квантришвили признал свою вину]. Коммерсантъ (14 августа 2008). Проверено 13 августа 2010. [www.webcitation.org/65RQ8OvT3 Архивировано из первоисточника 14 февраля 2012].
- ↑ Владислав Трифонов. [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1033648 Леше Солдату не зачли раскаяния]. Коммерсантъ № 176 (3993) (30 сентября 2008). Проверено 13 августа 2010. [www.webcitation.org/65RQCOPhH Архивировано из первоисточника 14 февраля 2012].
- ↑ По словам Вячеслава Иванькова (Япончика), смерть Отари — дело рук МВД. Павел Хлебников. Крёстный отец Кремля Борис Березовский, или История разграбления России. Глава «Взрыв у „ЛогоВАЗа“»
Отрывок, характеризующий Квантришвили, Отари Витальевич
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».
«Петербург, 23 го ноября.
«Я опять живу с женой. Теща моя в слезах приехала ко мне и сказала, что Элен здесь и что она умоляет меня выслушать ее, что она невинна, что она несчастна моим оставлением, и многое другое. Я знал, что ежели я только допущу себя увидать ее, то не в силах буду более отказать ей в ее желании. В сомнении своем я не знал, к чьей помощи и совету прибегнуть. Ежели бы благодетель был здесь, он бы сказал мне. Я удалился к себе, перечел письма Иосифа Алексеевича, вспомнил свои беседы с ним, и из всего вывел то, что я не должен отказывать просящему и должен подать руку помощи всякому, тем более человеку столь связанному со мною, и должен нести крест свой. Но ежели я для добродетели простил ее, то пускай и будет мое соединение с нею иметь одну духовную цель. Так я решил и так написал Иосифу Алексеевичу. Я сказал жене, что прошу ее забыть всё старое, прошу простить мне то, в чем я мог быть виноват перед нею, а что мне прощать ей нечего. Мне радостно было сказать ей это. Пусть она не знает, как тяжело мне было вновь увидать ее. Устроился в большом доме в верхних покоях и испытываю счастливое чувство обновления».
