Отвиль-Хауз
Отвиль-Хауз (англ. Hauteville House) — здание на улице Отвиль в городе Сент-Питер-Порт на острове Гернси.
Дом знаменит тем, что известный французский писатель Виктор Гюго жил и работал в нём во время своего изгнания.
Дом был построен в 1800-е гг. В 1856 году его приобрёл Виктор Гюго. В 1856—1870 гг писатель проживал в нём, закончив роман «Отверженные», написал два новых романа — «Труженики моря» и «Человек, который смеётся», а также стихи для эпопеи «Легенда веков». После провозглашения республики 5 сентября 1870 года, Гюго вернулся во Францию. Однако, в 1878 году снова жил в Отвиль-Хаузе, где писал роман «Девяносто третий год». По традиции, каждый понедельник он обедал с сорока детьми из малообеспеченных семей.[1] По воспоминаниям Жюля Мишле, Гюго работал «с энергией сангвинической натуры, постоянно подстегиваемой морским ветром».[2]
В 1927 году потомки писателя передали дом Парижу.[3] Позже в нём стало располагаться почётное Консульство от лондонского посольства Франции в Великобритании.[4]
К дому примыкает сад, где в изобилии растут деревья и цветы.
См. также
Напишите отзыв о статье "Отвиль-Хауз"
Примечания
- ↑ [www.bibliogid.ru/authors/pisateli/hugo БиблиоГид. Гюго Виктор Мари]
- ↑ Толмачев М. В. Свидетель века Виктор Гюго
- ↑ [www.victorhugo.gg/hautvilleHouse.aspx Office de tourisme de Guernesey]
- ↑ [www.ambafrance-uk.org/Consul-Honoraire-a-Guernesey.html Consul Honoraire à Guernesey. La France au Royaume-Uni]
|
Это заготовка статьи об архитектуре. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Отвиль-Хауз
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
