Отдел исследований и анализа
Поделись знанием:
На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.
| Отдел исследований и анализа | |
| хинди रिसर्च एंड एनालिसिस विंग, англ. Research and Analysis Wing | |
 | |
| Страна |
|
|---|---|
| Создана | |
| Юрисдикция | |
| Штаб-квартира | |
| Бюджет |
засекречен |
| Средняя численность |
засекречена |
| Руководство | |
|
Раджиндер Кханна | |
Отдел исследований и анализа (хинди रिसर्च एंड एनालिसिस विंग, англ. Research and Analysis Wing, RAW или R&AW) -внешняя разведка Индии, созданная как самостоятельная организация в 1968. Основными функциями RAW являются внешняя разведка, борьба с терроризмом и тайные операции. Кроме того, она несет ответственность за получение и анализ информации об иностранных правительствах, корпорациях, а также обеспечение безопасности ядерной программы Индии. Работает под контролем премьер-министра Индии.
Содержание
История
 |
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
Функции
В настоящее время основные задачи RAW включают в себя:
- мониторинг ситуации в соседних странах, отслеживание факторов, которые имеют непосредственное отношение к национальной безопасности Индии и её внешней политике.
- формирование международного общественного мнения с помощью индийской диаспоры.[1]
В 1960-х годах в связи с обострением советско-китайских отношений RAW также отслеживал ситуацию в СССР и КНР, а также их влияние на коммунистические организации в Индии. В связи с напряжёнными отношениями с Пакистаном, RAW отслеживал поставки военной техники в Пакистан из стран Европы, Америки и особенно из Китая.
Организационная структура
Отдел исследований и анализа создавался с помощью ЦРУ США.[2] Организационная структура Отдела является предметом спекуляций СМИ, но краткая информация о ней доступна.
Должность директора Отдела на английском языке звучит как «Secretary (Research)». Как правило, директор Отдела проходит стажировку в спецслужбах США, Великобритании, а в последнее время — и в Израиле.[3] Директор Отдела подчиняется премьер-министру Индии, на практике он чаще всего общается с Советником премьер-министра по национальной безопасности. Директор имеет двух заместителей, один из которых возглавляет Управление специальных операций, которое, в свою очередь, включает в себя территориальные подразделения: Зона 1 — Пакистан, Зона 2 — Китай и Юго-Восточная Азия, Зона 3 — Ближний Восток и Африка, Зона 4 — другие страны. Кроме того, этот заместитель директора Отдела имеет в подчинении руководителя Департамента электроники и технологий, который руководит дочерними структурами Отдела — Службой радиоэлектронной разведки, Национальной организацией технических исследований и Службой электроники и технологий. Второй заместитель директора Отдела, должность которого называется «Генеральный директор по безопасности» (англ. Director General of Security), курирует деятельность Авиационного исследовательного центра и Бюро специальных служб.[4][5]
Штаб-квартира Отдела расположена на улице Лодхи в Нью-Дели, помимо этого, сотрудники Отдела работают в ряде региональных штаб-квартир, включая зарубежные резидентуры. В штате Отдела, даже на оперативном уровне, служит значительное количество женщин.
Руководители с 1968
| No. | Директор | Вступление в должность | Уход с должности | Главные достижения |
|---|---|---|---|---|
| 01 | Рамешвар Нат Као | 1968 | 1977 | Организатор RAW и Авиационного исследовательского центра • Война за независимость Бангладеш • Операция "Улыбка Будды" • Присоединение Сиккима • Совместные с ЦРУ операции радиоэлектронной разведки против КНР |
| 02 | K.Санкар Наир | 1977 | 1977 | Ушёл в отставку в знак протеста против понижения статуса главы RAW до директора вместо министра. |
| 03 | Н. Ф. Сантук | 1977 | 1983 | Служил при премьер-министрах Индире Ганди, Морарджи Десаи и Чаран Сингхе. |
| 04 | Джириш Чандра Саксена | 1983 | 1986 | Взрыв индийского авиалайнера 23 июня 1985 • Операция «Голубая звезда» |
| 05 | С. И. Джоши | 1986 | 1987 | Во время его руководства статус директора RAW был вновь поднят до уровня министра. |
| 06 | А. К. Верма | 1987 | 1990 | Операция «Кактус» • Миротворческая операция на Шри Ланке |
| 07 | Д. С. Баджпаи | 1990 | 1991 | Операции против вооружённых сепаратистов. |
| 08 | Н.Нарасимхан | 1991 | 1993 | |
| 09 | Д. С. Беди | 1993 | 1993 | Руководил Отделом во время терактов в Бомбее 1993. |
| 10 | А. С. Сьяли | 1993 | 1996 | Уделял внимание надзору за экономическими преступлениями • Провел мероприятия по набору и повышению квалификации кадров Отдела. |
| 11 | Ранджан Рой | 1996 | 1997 | Вёл переговоры о Базе ВВС в Фаркхоре. |
| 12 | Арвинд Дейв | 1997 | 1999 | Каргильская война • Испытание ядерного оружия Индии(1998) |
| 13 | А. С. Дулат | 1999 | 2000 | Переговоры с захватчиками самолёта IC 814[6][7] |
| 14 | Викрам Суд | 13 декабря 2000 | 31 марта 2003 | Организатор Национальной организации технических исследований |
| 15 | С. Д. Сахай | 1 апреля 2003 | 31 января 2005 | Реорганизация Авиационного исследовательского центра • Открытие новой штаб-квартиры Отдела исследований и анализа в Нью-Дели |
| 16 | Хормис Таракан | 1 февраля 2005 | 31 января 2007 | Сыграл важную роль в создании Командования ядерными силами Индии. |
| 17 | Ашок Чатурведи | 1 февраля 2007 | 31 января 2009 | Расследование терактов в экспрессе Самджхота • Против него выдвигались многочисленные обвинения в кумовстве и коррупции. |
| 18 | K.C.Верма | 1 февраля 2009 | 30 декабря 2010 | Расследование терактов в Мумбаи 2008. |
| 19 | Санджив Трипати | 1 января 2011 | 29 декабря 2012 | |
| 20 | Алок Джоши | 30 декабря 2012 | 30 декабря 2014 | |
| 21 | Раджиндер Кханна | 31 декабря 2014[8] | в должности |
Большинство директоров Отдела исследований и анализа были офицерами Полиции Индии. Р. Н. Као и Санкаран Наир во время британского колониального господства служили в имперской полиции, которая была переименована в IPS после провозглашения независимости Индии в 1947. Н. Ф. Санутк служил в ВМС Индии, в IPS и в администрации индийской пограничной службы. Викрам Суд служил в индийской почтовой службе и впоследствии перешёл в разведку.[9] Дулат был сотрудником полиции, куда был переведён из Разведывательного бюро, К. С. Верма также бывший сотрудник Разведывательного бюро. Все директора Отдела являлись экспертами по Китаю или Пакистану, за исключением Ашока Чатурведи, который является экспертом по Непалу.[10]
См. также
Напишите отзыв о статье "Отдел исследований и анализа"
Примечания
- ↑ [books.google.com/books?id=0zYmAAAAMAAJ Inside RAW: the story of India's secret service]. — New Delhi: Vikas, 1981. — ISBN 978-0-7069-1299-9.
- ↑ [books.google.com/books?id=TMG3xLZ89f8C Fulcrum of evil: ISI, CIA, Qaeda nexus]. — Manas Publications. — ISBN 978-81-7049-278-8.
- ↑ [www.saag.org/papers11/paper1005.html The new Indian Govt. & national security: Part V & last](недоступная ссылка — история, копия)
- ↑ [www.fas.org/irp/world/india/raw/index.html Research and Analysis Wing] as accessed on 9.4.07
- ↑ Isha KhanDhaka. [www.worldpress.org/Asia/2927.cfm R.A.W.: An Instrument of Indian Imperialism — Worldpress.org]. Bangladesh: Worldpress.org (12 сентября 2007). Проверено 28 сентября 2009. [www.webcitation.org/6B2gMlKOM Архивировано из первоисточника 29 сентября 2012].
- ↑ 'Advani pressed for release of terrorist', Hindustan Times, Saturady, 18 April 2009, Page 1
- ↑ [www.hinduonnet.com/fline/fl1702/17020040.htm Kashmir After Kandahar]. Hinduonnet.com. Проверено 4 марта 2010. [www.webcitation.org/6B2gNdtrw Архивировано из первоисточника 29 сентября 2012].
- ↑ [indianexpress.com/article/india/india-others/rajinder-khanna-appointed-new-raw-chief/ Rajinder Khanna appointed new RAW chief]. The Indian Express (21 декабря 2014). Проверено 17 марта 2016.
- ↑ [www.rediff.com/news/2005/feb/02spec3.htm A RAW hand]. Rediff.com. Проверено 28 мая 2012. [www.webcitation.org/6B2gOZVJz Архивировано из первоисточника 29 сентября 2012].
- ↑ [inhome.rediff.com/news/2005/feb/02spec3.htm?zcc=rl A RAW hand: Rediff.com news]. Inhome.rediff.com. Проверено 28 сентября 2009. [www.webcitation.org/6B2gPHWPi Архивировано из первоисточника 29 сентября 2012].
Ссылки
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Отдел исследований и анализа
Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.
