Отель «У Погибшего Альпиниста»

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Отель «У Погибшего Альпиниста»

Страницы первого журнального издания
иллюстратор Геннадий Новожилов
Жанр:

научная фантастика

Автор:

Аркадий и Борис Стругацкие

Язык оригинала:

русский

Дата написания:

1970

[www.lib.ru/STRUGACKIE/hotelalp.txt Электронная версия]

«Отель „У Погибшего Альпиниста“» (полное название: «Дело об убийстве, или отель „У Погибшего Альпиниста“ (ещё одна отходная детективному жанру)») — повесть братьев Стругацких в жанре фантастического детектива, написанная в 1970 году.

В англоязычных странах повесть издавалась под названием «Головоломка инспектора Глебски» (англ. Inspector Glebsky's Puzzle)





История создания

Повесть была написана в период кризиса авторов. Конец 1960-х годов ознаменовался конфронтацией Стругацких с властями и творческим кризисом. Их мало печатали и нужно было написать произведение, которое можно было бы без особых проблем опубликовать с целью заработка. Детектив давно привлекал Стругацких, хотя они не отрицали и определённых недостатков, заложенных в самой природе его как жанра.

Образцом для подражания и отправной точкой стал детективный роман Фридриха Дюрренматта «Обещание». Повесть с рабочим названием «В наше интересное время» была начата в январе 1969 года и закончена 19 апреля того же года. Исходно идея была в том, чтобы расширить рамки традиционного детектива, создав детективно-фантастическое произведение:

Мы задумывали наш детектив как некий литературный эксперимент. Читатель, по нашему замыслу, должен был сначала воспринимать происходящее в повести как обыкновенное «убийство в закрытой комнате», и лишь в конце, когда в традиционном детективе обычно происходит всеобщее разъяснение, сопровождающееся естественным провалом интереса, у нас сюжет должен был совершить внезапный кульбит: прекращается одна история и начинается совершенно другая.

— Борис Стругацкий. Комментарии к пройденному[1].

Однако, по собственному мнению авторов, ожидаемый результат так и не был достигнут.

Замысел был хорош, но эксперимент не удался. Мы это почувствовали сразу же, едва поставив последнюю точку, но уже ничего не могли поделать. Не переписывать же все заново. И, главное, дело было не в том, что авторы плохо постарались или схалтурили. Нельзя нарушать вековые каноны таким образом, как это позволили себе АБС. Эксперимент не удался, потому что не мог удаться. Никогда. Ни при каких стараниях-ухищрениях. И нам оставалось только утешаться мыслью, что чтение все равно, как нам казалось, получилось увлекательное.

— Борис Стругацкий. Комментарии к пройденному[1].

В целом Борис Стругацкий определил повесть как «провалившийся эксперимент профессиональных фантастов, попытавшихся написать детектив нового типа». Впрочем, как отмечали, в том числе, и сами авторы, несмотря на провал с точки зрения создателей, повесть оказалась интересной, увлекательной и снискала множество похвал.

Внимание цензоров не обошло и это, относительно безобидное, произведение Стругацких. Название было изменено на «Отель „У Погибшего Альпиниста“», а гангстеры заменены на неонацистов. Повесть была впервые опубликована в журнале «Юность», № 9—11, 1970 г.[1]. Автор иллюстраций, художник Геннадий Новожилов.

Сюжет

Действие происходит в горах в некой европейской стране. Полицейский инспектор Петер Глебски, от имени которого и ведётся повествование, приезжает провести отпуск в небольшой отель «У Погибшего Альпиниста», где всеми делами заправляет хозяин Алек Сневар и его помощница Кайса. На третий день после прибытия Глебски весь отель просыпается от звука лавины, которая ночью перекрыла Бутылочное горлышко — единственный выезд из ущелья, где расположен отель. Телефон также не работает, и таким образом связь отеля с внешним миром обрывается.

Сразу после этого в двери отеля стучится странный человек (позже назвавшийся Луарвиком Л. Луарвиком). Первые его слова: «Олаф! Олаф Анд-ва-ра-форс. Позовите!». Алек Сневар и Глебски обходят отель и оказывается, что только один из гостей, Олаф Андварафорс, не откликается из-за закрытой двери своего номера. После того как дверь вскрыли, выясняется, что Олафу свернули шею на 180°. Первый же вопрос — кто мог убить таким сложным способом физически крепкого Олафа и куда убийца делся из закрытого изнутри на ключ номера? Рядом с телом Олафа обнаружен кейс с прибором неизвестного предназначения. Кроме того, Симонэ рассказывает инспектору, что ночью видел мертвую Ольгу в её номере, но её обнаруживают живой.

После допроса постояльцев и расследования один из гостей, господин Мозес, объясняет Глебски, что на самом деле он пришелец с другой планеты. Его жена Ольга и Олаф Андварафорс — роботы. При сходе лавины была повреждена энергетическая станция и роботы отключились, но только Олафа не удалось переключить на резервный источник питания, тогда как с Ольгой проблем не возникло.

Со слов Мозеса, первыми людьми на Земле, с которыми был установлен контакт, по воле случая оказалась банда гангстеров и её лидер по кличке «Чемпион». Преступники ловко сбили с толку Мозеса, изобразив себя некими борцами за справедливость, и пришельцы помогли им, используя фантастические возможности неземных технологий, в осуществлении нескольких ограблений банков. Один из членов банды — некий Хинкус, гость отеля, который должен был следить за пришельцами и не дать им скрыться. К несчастью, Мозес слишком поздно понял, что его обманывали, и просит дать возможность скрыться от преследующих его бандитов и покинуть Землю. Он также обещает компенсировать все нанесённые убытки. Однако, несмотря на все предъявленные доказательства, Глебски наотрез отказывается верить в такое фантастическое объяснение событий. Кроме того, его страшит служебная ответственность и удерживает чувство профессионального долга, требующее передать в руки правосудия любого преступника, кем бы он ни был. Удерживая в своих руках кейс с прибором (который, по уверению Мозеса, на самом деле — переносной аккумулятор), Глебски предпочитает дождаться прибытия властей.

Остальным жильцам отеля приходится временно обездвижить Глебски, дабы позволить пришельцам покинуть отель. Однако далеко убежать тем не удаётся — подоспевший вертолёт гангстеров расстреливает их.

Спустя двадцать лет после тех событий постаревший Глебски продолжает терзаться одним и тем же вопросом: а правильно ли он тогда поступил, задержав пришельцев и став причиной их гибели?

Главные герои

Земляне

  • Петер Глебски — инспектор полиции, мужчина в летах, занимающийся, главным образом, «экономическими» правонарушениями и поэтому малоопытный в более важных делах.
  • Алек Сневар — владелец отеля «У Погибшего Альпиниста». Мастер на все руки, обладатель патента на «вечные двигатели второго рода» — ветряки. Приятный собеседник и симпатичный человек, но в первую очередь, конечно, собственник.
  • Симон Симонэ — ученый-физик с мировым именем, «унылый шалун», по выражению Кайсы. Неудачливый дон-жуан и скалолаз, у которого не вышло, из-за снежных заносов, добраться до гор и скал, и поэтому он активно карабкается по стенам, столбам и другим труднодоступным вертикальным плоскостям. Как показали дальнейшие события, смел и принципиален.
  • Дю Барнстокр — известный иллюзионист. Шутник-мистификатор и шулер-любитель.
  • Брюн — скрывает лицо под громадными чёрными очками. По словам дю Барнстокра — «единственное чадо моего покойного брата». Юное существо, владелица могучего мотоцикла, ведущая себя то как развязный парень, то как нежная девушка, вследствие чего Глебски никак не мог определить его (её) пол. В том, что Брюн — девушка, инспектор убедился только после её допроса в качестве свидетеля.
  • Кайса — горничная, «этакая кубышечка лет двадцати пяти». Очень глупа и смешлива.
  • Хинкус — невзрачный человечек в рыжей шубе, ходатай по делам несовершеннолетних (на самом деле — агент банды гангстеров по кличке «Филин»).
  • Лель — сенбернар Погибшего Альпиниста. По словам хозяина — «Сапиенс. Все понимает на трех европейских языках. Блох нет, но линяет».

Пришельцы и роботы

  • Мозес — богатый постоялец; также известен под кличкой «Вельзевул».
  • Ольга — жена Мозеса, робот. Автор описывает её как девушку неземной красоты, худощавую с длинной шеей. Большие глаза, чуть прикрытые веки под длинными ресницами, легкая улыбка и взбитая прическа с диадемой.
  • Луарвик Л. Луарвик — неизвестный, пострадавший от лавины. Однорукий инвалид. Пилот, ведающий «переброской» между мирами.
  • Олаф Андварафорс — постоялец, робот-смотритель на станции пришельцев. «Потомок конунгов», как охарактеризовал его Симон Симонэ.

Экранизации и постановки

  • В 1979 году на киностудии «Таллинфильм» на основе книги снят фильм «Отель „У погибшего альпиниста“». Фильм снимался в урочище Туюк-Су («Ворота Туюк-Су»), немного выше по ущелью от известного горнолыжного курорта Чимбулак. Все панорамные съёмки гор сделаны там же.
  • В 2007-м году театром «Радио Культура» была выпущена постановка повести.

Игра

В конце 2007 года компания «Акелла» издала игру «Отель „У погибшего альпиниста“» в жанре «квест» по мотивам одноимённой книги. Игра была разработана украинской компанией «Electronic Paradise».

Напишите отзыв о статье "Отель «У Погибшего Альпиниста»"

Примечания

  1. 1 2 3 [www.rusf.ru/abs/books/bns-06.htm Борис Стругацкий. Комментарии к пройденному: 1969—1973 гг.] ссылка проверена 14 апреля 2009

Литература

  • Козьмина Елена Юрьевна [cyberleninka.ru/article/n/fantasticheskaya-kriminalnaya-literatura-zhanr-politseyskogo-romana Фантастическая криминальная литература: жанр полицейского романа] // Новый филологический вестник. — 2011. — Т. 16, № 1.

Ссылки

  • [samlib.ru/editors/p/patrik_e/otel.shtml Патрик Элис. Обманчивая легкость «несерьезного» жанра. «Отель „У погибшего альпиниста“»]. samlib.ru. Проверено 6 апреля 2016.


Отрывок, характеризующий Отель «У Погибшего Альпиниста»

Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.