Фонды «Открытое Общество»

Институт «Открытое общество» (англ. Open Society Institute, OSI), Фонд Со́роса — международная благотворительная организация, учреждённая финансистом и филантропом Джорджем Соросом. Инициирует и поддерживает программы в области образования, культуры и искусства, здравоохранения, гражданских инициатив, способствующие развитию идей и механизмов открытого общества. Проекты имеют одну общую черту: они не ставят целью получение материальной выгоды.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Представительства Фонда работают более чем в 30 странах. Руководящие органы расположены в Нью-Йорке и Будапеште. С 2013 года все фонды Сороса прекратили свою деятельность в России.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Деятельность фонда в СНГ

Россия

В 1995 году в России был создан фонд «Открытое общество», входящий в сеть фондов Сороса. С 1996 по 2001 год Фонд Сороса вложил в проект «Университетские центры Internet» около 100 миллионов долларов, в результате чего на территории России появились 33 Интернет-центра. Московский офис фонда поддерживал и проекты общественного фонда «Право Матери», защищающего права родителей, чьи сыновья погибли в армии, а его председатель — Вероника Марченко — была награждена в декабре 2002 года премией ИОО «За подвижничество». С 1999 по 2003 годы в правление Фонда входил историк архитектуры и защитник исторического наследия А. И. Комеч, который руководил работой правления программы «Культура». В конце 2013 года Сорос официально свернул финансовую поддержку своей благотворительной деятельности в РоссииК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан). В общей сложности с 1995 по 2003 год фонд потратил более $1 млрд, гранты от фонда получили 64,5 тысяч учителей, профессоров и студентов.

В момент появления фонда в российской прессе появились статьи о том, что деятельность фонда наносит ущерб России, поддерживая «утечку мозгов». Тогда Комитет Госдумы по образованию провёл проверку деятельности фонда, и по её итогам российский парламент официально вынес благодарность Джорджу Соросу «за вклад в сохранение и развитие отечественной науки, образования и культуры». С 1997 года российское отделение возглавляла директор библиотеки иностранной литературы Екатерина Гениева.

Фонд Сороса снизил активность по финансированию проектов в 2003 году. Уже в 2014 году Институт «Открытое общество» перестал выдавать грантыК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан). Но созданные при содействии Фонда Сороса структуры и теперь активно работают без его непосредственного участия, финансируя различные гуманитарные проекты. К таким проектам относятся распространения книг Энтони Бивора и Московская высшая школа социальных и экономических наук^{[нет в источнике]}К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан), фонд культуры и искусства Институт «ПРО АРТЕ», некоммерческий фонд поддержки книгоиздания, образования и новых информационных технологий «Пушкинская библиотека» (финансированием изданий и закупка книг у издательств для поставки в библиотечные фонды). Также фонд финансировал «толстые журналы», а в библиотеки бесплатно поставлялся Соросовский образовательный журнал, в доступной форме сообщавший школьникам о научных открытиях в разных областях наук.

Летом 2015 года Фонд Сороса вошёл в «патриотический стоп-лист», который был разработан в Совете федерации. В нём перечислены также несколько иностранных НКО, которые, по мнению сенаторов, являются первостепенными кандидатами в перечень «нежелательных международных и иностранных неправительственных организации». В случае их попадания в «стоп-лист» гражданам России будет запрещено сотрудничать с ними и участвовать в их проектах.

30 ноября 2015 года Генеральная прокуратура Российской Федерации признала фонд нежелательной организацией на территории России.

Учебники по гуманитарным предметам, выпущенные фондом в России, в частности «Россия в мировом сообществе цивилизаций» Л. И. Семенниковой, «Новейшая история» для 10—11 классов А. А. Кредера резко критиковал социолог А. Н. Тарасов за политическую ангажированность (неолиберализм и проамериканскую позицию) и значимые умолчания.

31 июля 2015 года министерство образования Свердловской области выпустило распоряжение о внеплановой проверке библиотечных фондов школ и училищ региона из-за «информации о наличии в библиотеках изданий института „Открытое общество“, пропагандирующих стереотипы, сформированные во времена Третьего рейха». Руководителям образовательных учреждений предписано до 31 августа «изъять из доступа обучающихся и педагогических работников» все книги британских историков Джона Кигана и Энтони Бивора. Подобные действия вызвали протесты со стороны профессиональных историков. Представители издательства «АСТ» опровергли роль НКО в издании этих книг.

В январе 2016 года стало известно, что в Республике Коми были сожжены книги, изданные при поддержке Фонда Сороса (однако позже данная информация была опровергнута). Поиск книг начался по инициативе аппарата полномочного представителя президента в Северо-Западном федеральном округе, в результате министерство образование региона постановило изъять книги и «утилизировать с помощью уничтожителя бумаг». Среди «нежелательных» оказались книги, по которым учатся в МГУ, книги современных российских социологов, философов, политологов.

Белоруссия

Фонд Д. Сороса работал в Республике Беларусь с 1993 года, из-за конфликта с властями свернул деятельность в 1997 году.

Казахстан

«Фонд Сорос — Казахстан» существует с сентября 1995 года.

Фонд выделяет гранты на проекты в области образования, здравоохранения, культуры, демократизации и развития гражданского общества, включая проекты по внедрение метадоновой заместительной терапии для наркозависимых.

С начала существования фонда более 58 млн долларов было потрачено на благотворительные проекты.

Среди получателей грантов фонда Сороса в Казахстане: общественный фонд «Молодёжная информационная служба Казахстана», общественное объединение «Формирование налоговой культуры», неправительственное учреждение «Эко Мангистау», образовательный фонд «Достижения молодых», Консультационный Центр по Образованию «Бiлiм-Центральная Азия», фонд «Мусагет» и многие другие.

Десятки учебных заведений Казахстана получили гранты на компьютеризацию и доступ к Интернету, организованный при фонде Интернет Трейнинг Центр проводит семинары для студентов, преподавателей, врачей.

Фонд «Сорос-Казахстан» провел несколько крупных литературных конкурсов, в том числе «Сорос-Казахстан-Дебют» (1996 г.), «Лучшая пьеса о современном Казахстане» (1998 г.), «Казахстанская современная литература-2000». В 2002 году, когда фондом руководил культуролог и общественный деятель Мурат Ауэзов, фонд осуществил проект «Современный казахстанский роман». Пять отобранных на конкурсной основе казахстанских писателей в течение года получали ежемесячную стипендию для работы над романом, затем романы были опубликованы на средства фонда. Лауреатами стали Таласбек Асемкулов, Дидар Амантай, Айгуль Кемелбаева (за романы на казахском языке), Николай Веревочкин и Илья Одегов (за романы на русском).

В 2004 году против фонда было возбуждено уголовное дело за неуплату налогов. По утверждению налоговой полиции фонд не входил в список благотворительных организаций, освобождаемых от налогов. 26 февраля 2005 года по результатам расследования уголовное дело было прекращено.

С 2010 года Фонд работает в рамках двухгодичной стратегии. В ближайшие два года Фонд видит себя в роли посредника в области формирования общественной политики. Ключевыми приоритетами Фонд определил: содействие бюджетной прозрачности и подотчетности, обеспечение защиты прав человека в рамках национального законодательства, поддержка общественных дискуссий и развитие толерантности.

Узбекистан

«Института Открытое Общество Фонд Содействия» начал свою работу в Узбекистане в 1996 году. По данным Reuters объём денежных грантов в Узбекистане, в общей сложности, составил 22 млн долл. Деятельность фонда была прекращена в 2004 году из-за конфликта с властями.

См. также

• Центрально-Европейский университет
• Соросовский профессор
• Соросовский доцент
• Соросовский учитель
• Соросовский образовательный журнал

Ссылки

• [www.soros.org/ Официальный сайт] (англ.)
• [soros.novgorod.ru/index.php?chap=soros Институт «Открытое общество» в Новгородской и Псковской областях]

Отрывок, характеризующий Фонды «Открытое Общество»

– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.