Открытый клуб
Поделись знанием:
Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.
| Открытый клуб | |
| Год основания: | |
|---|---|
| Местонахождение: |
Россия, 123301, Москва, ул. Спиридоновка, д.9/2 |
| Директор: |
Прокошева Екатерина |
| Направление: | |
| Телефон: |
+74956973397 |
| www.openklub.ru | |
Открытый клуб — московский клуб и галерея, где проходят выставки произведений искусства разных эпох и направлений, а также другие культурные события.
Содержание
История
Основателем «Открытого клуба» является коллекционер Вадим Гинзбург[1]. Вместе со своей женой Ниной они собирали сначала советский фарфор, а затем книжные иллюстрации того же периода (в основном — к детской литературе). За многие годы Гинзбурги накопили богатую коллекцию уникальных вещей, среди которых также есть интересные работы современных художников, изделия из металла, стекла и керамики и многое другое. В настоящий момент Вадиму Гинзбургу принадлежит одна из крупнейших в мире частных коллекций советского фарфора, отдельные экспонаты из которой выставлялись в Эрмитаже, Третьяковской галерее, Государственном Дарвиновском музее и других известных музеях.
Деятельность
«Открытый клуб» позиционируется как место, где устанавливаются как профессионально-деловые, так и личные контакты между независимыми участниками художественных процессов[1]. В настоящее время в клубе проводятся художественные выставки, литературные вечера, концерты и спектакли, лекции по истории искусства. Основное выставочное направление специально не регламентировано. Представлены предметы искусства самых разных направлений.
В «Открытом клубе» выступали Валерия Новодворская, Нателла Болтянская, Михаил Лавровский, Геннадий Гудков, Денис Драгунский, Андрей Анпилов, Владимир Вишневский, Татьяна Щербина, Борис Надеждин, Слава Лён, Владимир Мау, Александр Ревич, Борис Немцов, Михаил Швыдкой, Александр Гордон, Александр Гельман, Андрей Нечаев, Олег Рясков[1], Борис Поюровский.
Наиболее известные выставки «Открытого клуба»
- 2013 — Евгений Чубаров. «Существованья ткань сквозная»[2]
- 2013 — Гурий Захаров. «И этот трепет разговорный его качаемых листов»
- 2012 — Анастасия Хохрякова, Александр Миронов. «Процесс»[3]
- 2012 — Лазарь Гадаев. «Скульптура. Рельеф, эскиз, живопись, графика»
- 2012 — Макс Бирштейн. «География сознания»
- 2012 — Рудольф Хачатрян. «Рисунок»
- 2012 — Юрий Пименов. «Графика»
- 2012 — Татьяна Назаренко. «Семейный альбом»
- 2012 — Константин Малахов. «Заводы и лодочки. Декорация времени»[4]
- 2012 — Татьяна Маврина. «Букет»
- 2012 — Александр Лабас. «Рисунки, наброски, эскизы»[5]
- 2012 — Николай Андронов, Наталья Егоршина. «Нет, не выставлю! Не поймут…»
- 2012 — Генрих Асафов. «Художник надежды»
- 2012 — Марксэн Гаухман-Свердлов. «Прошу слова»[6][7]
- 2012 — Валерий Башенин. «Архетип — первообраз»
- 2012 — Ольга Победова. «Стекло»
- 2012 — Елена Галеркина. «Между вечностью и бытом»
- 2011 — Анатолий Зверев. «Уцелевшие в пламени»[8]
- 2011 — Леонид Семейко. «Стены»
- 2011 — Андрей Волков. «Бумажный натюрморт»
- 2011 — Ольга Карелиц. «Скульптура — графика»[9]
- 2011 — Алексей Каменский. «Работы на бумаге»
- 2011 — Рашид Доминов. «Цветы и тени»
Цитаты
- «Нам неинтересно с художниками, которые выставляются во всех галереях. Если человек известен, то хочется эксклюзивности, хочется увидеть в его работах какой-то новый необычный поворот. И в этом плане нам интереснее работать с малоизвестными художниками»[1] — Вадим Гинзбург, 2012.
- «„Открытый клуб“ возник как продолжение домашнего пространства, потому что дома перестали помещаться друзья, я был вынужден купить это помещение, чтобы выгнать всех из дома. Это была именно идея клуба, а не галереи, потому что я не хотел зарабатывать деньги таким способом, я занимаюсь другим бизнесом совсем. Выставочная деятельность — это примерно 15 % того, чем мы занимаемся. Но, тем не менее, за этот год мы сделали 21 выставку. В остальное время мы занимаемся просветительской деятельностью, связанной с искусством в самом широком смысле слова. Это балет, история, литература, театр, мемуары, встречи с интересными людьми. Как это все формируется? Это формируется на основе наших с женой знакомств с разными людьми, на основе наших предпочтений. Это сугубо субъективная такая история. Предприятие это совершенно не коммерческое, здесь никто ни на ком ничего не зарабатывает, поэтому мы всегда открыты, пожалуйста, приходите»".[10]
Напишите отзыв о статье "Открытый клуб"
Ссылки
- [www.openklub.ru Официальный сайт «Открытого клуба»]
- [bg.ru/city/dohodnyy_dom_nikolaya_i_mihaila_armyanskih-11111/ Доходный дом Николая и Михаила Армянских]
- [mikhail-korda.ru/stati/47/150/ Выставка Дмитрия Попова и Михаила Корды «42 527 километров пленэра»]
- [tvkultura.ru/video/show/brand_id/19725/video_cid/66741] Выставка работ Евгения Чубарова «Открытом клубе». Сюжет телеканала «Культура»
Источники
- ↑ 1 2 3 4 Рогожук С. [energypolis.ru/portal/news/1191-vse-budet-v-ok.html Все будет в «ОК»!] // Энергополис. — 2012. — 13 янв.
- ↑ Собств. корр. [tvkultura.ru/article/show/article_id/75670 Выставка работ Евгения Чубарова] // tvkultura.ru. — 2013. — 4 февр.
- ↑ Садыкова Е. [fulljazz.ru/index.php?s=%D0%BE%D1%82%D0%BA%D1%80%D1%8B%D1%82%D1%8B%D0%B9+%D0%BA%D0%BB%D1%83%D0%B1 «Процесс» Дуэт Анастасии Хохряковой и Александра Миронова в «Открытым Клубе» на Спиридоновке] // fulljazz.ru. — 2012. — 9 июля.
- ↑ Ирина Разумовская [fulljazz.ru/?p=3742 Закрытие выставки Константина Малахова «Заводы и лодочки. Декорации времени»] // Полный Jazz!. — 2012. — 19 сент
- ↑ Собств. корр. [www.inmsk.ru/afisha_exhibition_anons/20120405/345251259.html Авангардная графика Александра Лабаса. Рисунки, наброски, эскизы] // В Москве. — 2012. — 5 апр.
- ↑ Собств. корр. [www.lookatme.ru/cities/moscow/events/213873-vystavka-rabot-marksena-gauhmana-sverdlova-proshu-slova Выставка работ Марксэна Гаухмана-Свердлова «Прошу слова»] // www.lookatme.ru. — 2012. — 29 февр.
- ↑ Собств. корр. [tvkultura.ru/article/show/article_id/5483 Мир кино Марксэна Гаухмана-Свердлова] // Телеканал «Культура». — 2012. — 2 мар
- ↑ Шмелькова Н. [www.lookatme.ru/cities/moscow/events/200915-vystavka-rabot-anatoliya-zvereva-utselevshie-v-plameni Выставка работ Анатолия Зверева «Уцелевшие в пламени»] // www.lookatme.ru. — 2011. — 30 ноября.
- ↑ Сергей Орлов [www.oms.ru/exhibitions/2011/2011_09_kareliz/kareliz.html Персональная выставка Ольги Карелиц в «Открытом клубе»] // Объединение московских скульпторов — 2011
- ↑ Дмитрий Буткевич [kommersant.ru/doc/1972551 «Открытый клуб» возник как продолжение домашнего пространства"] // Коммерсантъ — 2012. — 14 авг
Отрывок, характеризующий Открытый клуб
Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.
