Отношение общества к гомосексуальности

Отношение общества к гомосексуальности чрезвычайно разнообразно в различных культурах и различные исторические эпохи, как и отношение к сексуальным желаниям, активности и отношениям в целом. Все культуры имеют свои сексуальные нормы: некоторые санкционируют однополую любовь и сексуальность, в то время как другие не одобряют такую сексуальную активность. Как и в случае с гетеросексуальным поведением, в отношении гомосексуального поведения разные установленные предписания и запреты могут быть даны людям соответственно их полу, возрасту, социальному статусу и/или классу. Например, среди самураев Японии в досовременный период рекомендовалось, чтобы юноши подросткового возраста вступали в эротические отношения со зрелыми воинами (сюдо), но эти сексуальные отношения считались неуместными, когда юноши достигали мужского возраста.

Многие мировые культуры рассматривали репродуктивный секс в качестве признанных сексуальных отношений: иногда — единственно допустимых, иногда — совместно с однополой любовью, будь то страстные, интимные или сексуальные отношения. Некоторые религии, особенно находящиеся под влиянием авраамизма, традиционно осуждают гомосексуальные акты и отношения, в ряде случаев осуществляя жёсткое наказание нарушителей. Начиная с 1970-х годов многие страны делаются более толерантными и принимающими однополые отношения между партнёрами, достигшими возраста согласия. Вместе с этим, по данным на 2010 год в 76 странах мира сохраняется уголовное преследование за гомосексуальные акты и ещё в 5 странах они караются вплоть до смертной казни.

Статистика по странам

Pew Global Attitudes Project: «Должна ли гомосексуальность приниматься обществом?» Страна 2007 да | нет 2013 да | нет Англо-Америка Канада 70 % 21 % 80 % 14 % США 49 % 41 % 60 % 33 % Латинская Америка Аргентина 71 % 21 % 74 % 21 % Бразилия 65 % 30 % 60 % 36 % Чили 64 % 31 % 68 % 24 % Мексика 60 % 31 % 61 % 30 % Перу 51 % 43 % Венесуэла 47 % 50 % 42 % 51 % Боливия 44 % 49 % 43 % 49 % Сальвадор 34 % 62 % Западная Европа Швеция 86 % 9 % Франция 83 % 17 % 77 % 22 % Испания 82 % 9 % 88 % 11 % Великобритания 71 % 21 % 76 % 18 % Италия 65 % 23 % 74 % 18 % Центральная Европа Чехия 83 % 16 % 80 % 16 % Германия 81 % 17 % 87 % 11 % Словакия 66 % 29 % Польша 45 % 41 % 42 % 46 % Восточная Европа Россия 20 % 64 % 16 % 74 % Украина 19 % 69 % Южная Европа Греция 53 % 40 % Болгария 39 % 38 % Турция 14 % 57 % 9 % 78 % Ближний Восток Израиль 38 % 50 % 40 % 47 % Ливан 18 % 79 % 18 % 80 % Палестина 9 % 58 % 4 % 93 % Кувейт 6 % 85 % Иордания 6 % 89 % 3 % 97 % Египет 1 % 95 % 3 % 95 % Тунис 2 % 94 % Азия и Океания Австралия 79 % 18 % Филиппины 64 % 33 % 73 % 26 % Япония 49 % 28 % 54 % 26 % Южная Корея 18 % 77 % 39 % 59 % Китай 17 % 69 % 21 % 57 % Индия 10 % 81 % Малайзия 8 % 83 % 9 % 86 % Индонезия 3 % 93 % Пакистан 2 % 87 % Бангладеш 4 % 84 % Африка Южная Африка 28 % 64 % 32 % 61 % Кот-д’Ивуар 11 % 89 % Гана 11 % 89 % Танзания 3 % 95 % Кения 3 % 96 % 8 % 90 % Уганда 3 % 96 % 4 % 96 % Гана 3 % 96 % Сенегал 3 % 97 % 3 % 96 % Эфиопия 2 % 97 % Нигерия 2 % 97 % 1 % 98 % Мали 1 % 98 %

Отношение общества к гомосексуальности исторически сильно различалось в разных культурах и в разные эпохи. В настоящее время также наблюдаются разные тенденции в различных культурах и регионах земли. В 2007 году Pew Research Center провёл глобальное исследование отношения к гомосексуальности в различных частях света и странах (исследовательский проект Pew Global Attitudes Project) и обнаружил:

«Люди в Африке и на Ближнем Востоке решительно возражают против социального принятия гомосексуальности. Принятие гомосексуальности и бисексуальности, однако, очень высоко в Западной и Северной Европе, Канаде, США, Австралии и Новой Зеландии. Многие страны Латинской Америки, включая Аргентину, Бразилию, Чили и Мексику также имеют гей-признание большинства».

Следующее аналогичное глобальное исследование было проведено в 2013 году. Оно показало такие же тенденции, а также позволило сделать заключение, что отношение к гомосексуальности существенно не изменялось в странах в течение последних лет, за исключением Южной Кореи, США и Канады, где число мнений о том, что гомосексуальность должна приниматься обществом, возросло на 21 %, 11 % и 10 % соответственно в сравнении с ответами в 2007 году.

Исследование также выявило, что принятие гомосексуальности особенно распространено в странах, в которых религия занимает менее важное место в жизни людей. Эти страны являются наиболее преуспевающими и развитыми экономически. В более бедных странах с высоким уровнем религиозности населения мало кто считает, что гомосексуальность должна приниматься обществом.

Хотя есть исключения. Например, в Китае религиозность населения невелика, однако, гомосексуальность большинством не принимается. Напротив, население Бразилии и Филиппин значительно терпимо к гомосексуальности, несмотря на относительно высокий уровень религиозности.

Во многих странах отношение к гомосексуальности различается в разных возрастных группах: молодые респонденты гораздо чаще принимают гомосексуальность, чем более старшие. В большинстве исследованных стран отношение к гомосексуальности мужчин и женщин существенным образом не различается. Но в странах, в которых гендерные различия присутствуют, женщины гораздо более толерантны к гомосексуальности, чем мужчины.

Таблица результатов двух глобальных исследований 2007 и 2013 годов представлена справа.

Социологические исследования

Исследования в мире

Начиная с 1970-х годов исследователи изучают отношение к геям и лесбиянкам, а также социальные и культурные факторы, которые лежат в основе этого отношения. Проводятся многие исследования распространённости принятия или неодобрения гомосексуальности и обнаружены устойчивые коррелянты с различными демографическими, психологическими и социальными переменными. К примеру, исследования (главным образом проведённые в США и представленные в научных публикациях периода 1970-х — 1990-х годов) показали, что гетеросексуалы с позитивным отношением к гомосексуальности в большей массе — женщины, белые (не чернокожие), молодые, нерелигиозные, хорошо образованные, политически либеральные или умеренные, и имеющие личные контакты с открытыми гомосексуалами. Они также чаще имеют позитивное отношение к группам других меньшинств и в меньшей мере поддерживают традиционные представления о гендерных ролях. Ряд исследований того же периода также показал, что женщины устойчиво симпатизируют геям, и некоторые (но не все) обнаружили, что мужчины устойчиво симпатизируют лесбиянкам.

Изучение негативного отношения к гомосексуальности выявило, что высокие показатели негативизма устойчиво коррелируют с сильной религиозностью, отсутствием контактов с геями и лесбиянками, приверженностью к традиционным полоролевым отношениям, верой в традиционную идеологию семьи и высокой выраженностью догматизма.

Некоторые группы населения в большей мере демонстрируют принятие гомосексуальности или наоборот, чем другие. Так, в США афро-американцы в большинстве случаев менее толерантны к гомосексуальности, чем европейцы или латиноамериканцы. Израильтяне демонстрируют большее принятие гомосексуальности среди народов Ближнего Востока, как показывает исследование Pew Global Attitudes Project, и ситуация с ЛГБТ-правами в Израиле отражает этот факт. Исследование Pew Global Attitudes Project охватывает арабов, проживающих в Израиле, которые обнаруживают гораздо меньшую толерантность к гомосексуальности, чем евреи.

Согласно другому исследованию 2007 года, 73 % опрошенных евреев Израиля заявили, что, если их дети сообщат о своей гомосексуальности, они примут их, и это не отразится на их взаимоотношениях. В 2009 году опрос крупного новостного издания Гаарец показал, что 67 % ортодоксальных иудеев, 64 % арабов, 57 % русскоговорящих эмигрантов рассматривают гомосексуальность как извращение. Тем не менее, 66 % традиционных иудеев и 86 % секулярных евреев заявили, что не имеют проблем с принятием гомосексуальности.

Исследования в России

Интересны результаты последних исследований отношения к гомосексуальности в России. Специалисты Левада-Центра, проводившие опрос населения в июле 2010 года, заключили по его итогам, что «гомофобия достаточно широко распространена в российском общественном мнении». В обоснование они приводят, в частности, следующие результаты. 74 % респондентов убеждены, что геи и лесбиянки — это морально распущенные или психически неполноценные личности. Лишь 15 % ответили, что гомосексуальность является равноправной наряду с традиционной сексуальной ориентацией. 39 % считают, что их надо принудительно лечить или иначе изолировать от общества. 4 % высказывают мнение о том, что лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией необходимо ликвидировать.

Вместе с этим, большинство россиян — 45 % высказалось за равноправие гомосексуалов наравне с другими гражданами (41 % против, 15 % не определились). Также большинство — 41 % высказалось за введение в законодательство России запрета на дискриминацию по признаку сексуальной ориентации и на разжигание вражды против геев и лесбиянок (31 % против, 28 % не определились).

По вопросу о том, как распространены указанные мнения среди разных социальных групп Левада-Центр констатировал:

«Гомофобия в российском обществе чаще всего встречается среди мужчин, респондентов старшего возраста (старше 55 лет), со средним образованием, низким уровнем дохода. … Толерантность к лицам нетрадиционной сексуальной ориентации и понимание их проблем проявляют больше женщины, молодые россияне (18—39 лет), более образованные и состоятельные респонденты. … Чаще других считают гомосексуальность болезнью, требующей врачебного вмешательства, и что гомосексуалов следует изолировать от общества, респонденты старше 40 лет, лица с образованием средним и ниже среднего, низким уровнем доходов и жители сёл — то есть категории граждан, сохраняющие инерцию советского мышления».

См. также

• Гомофобия
• Пропаганда гомосексуализма
• Движение за права сексуальных и гендерных меньшинств
• Права ЛГБТ в государствах и территориальных областях
• Права сексуальных меньшинств в Европе
• Христианство и права ЛГБТ
• Гомосексуальность и религия

Ссылки

• Pew Research Center: [www.pewglobal.org/2014/04/15/global-morality/table/homosexuality/ Global Views on Morality: Homosexuality (2014)]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Отношение общества к гомосексуальности

Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.