Боевые отравляющие вещества

Боевые отравляющие вещества́ (ОВ) — токсичные химические соединения, предназначенные для поражения живой силы противника.

ОВ могут воздействовать на организм через органы дыхания, кожные покровы и пищеварительный тракт. Боевые свойства (боевая эффективность) ОВ определяются их токсичностью (обусловленной способностью ингибировать ферменты или взаимодействовать с рецепторами), физико-химическими свойствами (летучесть, растворимость, устойчивость к гидролизу и т. д.), способностью проникать через биобарьеры теплокровных и преодолевать средства защиты.

Боевые отравляющие вещества являются основным поражающим элементом химического оружия.

Классификация

Наиболее распространены тактические и физиологические классификации ОВ.

Тактическая классификация

• По упругости насыщенных паров (летучесть) на:

1. нестойкие (фосген, синильная кислота);
2. стойкие (иприт, люизит, VX);
3. ядовитодымные (адамсит, хлорацетофенон).

• По характеру воздействия на живую силу на:

1. смертельные (зарин, иприт);
2. временно выводящий личный состав из строя (хлорацетофенон, хинуклидил-3-бензилат);
3. раздражающие: (адамсит, CS, CR, хлорацетофенон);
4. учебные: (хлорпикрин);

• По быстроте наступления поражающего действия:

1. быстродействующие — не имеют периода скрытого действия (зарин, зоман, VX, AC, CH, CS, CR);
2. медленно действующие — обладают периодом скрытого действия (иприт, фосген, BZ, люизит, адамсит);

Физиологическая классификация

Согласно физиологической классификации подразделяют на:

1. нервно-паралитические ОВ (фосфорорганические соединения): зарин, зоман, табун, VX;
2. общеядовитые ОВ: синильная кислота; хлорциан;
3. кожно-нарывные ОВ: иприт, азотистый иприт, люизит;
4. ОВ, раздражающие верхние дыхательные пути или стерниты: адамсит, дифенилхлорарсин, дифенилцианарсин;
5. удушающие ОВ: фосген, дифосген;
6. раздражающие оболочку глаз ОВ или лакриматоры: хлорпикрин, хлорацетофенон, дибензоксазепин, хлорбензальмалондинитрил, бромбензилцианид;
7. психохимические ОВ: хинуклидил-3-бензилат (BZ) .

Защита от ОВ

В комплекс мероприятий по защите от ОВ входят их индикация или обнаружение, дегазация, дезинфекция, а также использование средств индивидуальной защиты (противогазы, изолирующие дыхательные аппараты, плащи, костюмы из прорезиненной ткани, совместно с средствами зашиты кожи фильтрующего типа антидоты, защитные кремы противохимические препараты) и коллективной химической защиты.

Историческая справка

См. также: Отравляющие газы в Первой мировой войне

Первое боевое применение ОВ состоялось в ходе Первой мировой войны. В феврале 1915 г. французские войска стали использовать винтовочные гранаты с хлором. Однако данный способ боевого применения отравляющих газов был весьма неэффективен и не создавал значительной их концентрации на позициях противника. Гораздо более удачным был опыт кайзеровских войск в боях в районе города Ипр 22 апреля 1915: 4-я германская армия нанесла контрудар на Ипрский выступ, упредив готовившееся наступление англо-французских войск, и заняла большую часть выступа. В 1-й день боев германские войска применили распыление хлора из установленных на своих передовых позициях баллонов когда ветер подул в направлении на англо-французские окопы и нанесли противнику тяжёлые потери в живой силе, добившись эффекта массового поражения, благодаря чему этот случай боевого применение ОВ стал широко известен. (Собственно это первый опыт достаточно эффективного боевого применения ОВ.)

6 августа 1915 года германские войска против защитников русской крепости Осовец применили отравляющие вещества, представлявшие собой соединения хлора и брома.

В июне 1916 г. химическое оружие широко применялось и русскими войсками в ходе Брусиловского прорыва. 76-мм снаряды с зарядами ОВ удушающего (хлорпикрин) и общеядовитого (фосген, венсинит) действия показали свою высокую эффективность при подавлении артиллерийских батарей противника (а данном случае австро-венгров).

Первым международным правовым актом, запрещающим военное применение ОВ, стал Женевский протокол 1925 года.

Историческая справка взята из Deyne V. de, Ypres…, Liége, 1925.

Под впечатлением от боевого применения ОВ в 1-й мировой войне многие государства начали лихорадочную подготовку к массовому применению ОВ в будущих войнах. Подготовка включала как оснащение войск средствами противохимической защиты, так и меры по защите гражданского населения. В 1920-х годах в ряде стран проводятся регулярные учения гражданского населения по действиям в условиях химической атаки. К началу 2-й мировой войны большинство передовых государств подошло с развитой системой химической защиты. Например, в СССР была создана полувоенная организация ОСОАВИАХИМ.

Тем не менее, за всю историю войн и локальных конфликтов после Первой Мировой войны применение боевых ОВ носило эпизодический характер и при том не массовый. Главной причиной этого явилась относительно низкая эффективность боевого применения ОВ, как средства массового поражения. Эффективность применения ОВ в 1-й мировой войне была во многом преувеличена психологическим шоком от их применения как нового, ранее неизвестного оружия. Сильно сказалось и первоначальное отсутствие средств защиты от ОВ. В 1920-е годы расчёты военных показали, что эффект от боевого применения боеприпасов с ОВ намного ниже эффекта от применения обычных боеприпасов (принималось в расчёт количество солдат противника, выводимых из строя, например, после часового обстрела позиций химическими снарядами и фугасными). Также, эффект ОВ во многом зависит от таких факторов, как погода (направление и сила ветра, влажность и температура воздуха, атмосферное давление и т. д.). Это делает эффект боевого применения ОВ почти непредсказуемым. Хранение боеприпасов с ОВ технически намного сложнее хранения обычных боеприпасов. Утилизация повреждённых химических боеприпасов в полевых условиях невозможна. Все эти факторы, плюс ставшая нормой массовая распространённость эффективных средства защиты, сделали военное применение ОВ затруднительным и, за редким исключением, бессмысленным.

Но само наличие на вооружении химического оружия является мощным психологическим фактором воздействия на противника и сдерживания его от применения своего химического оружия, заставляя армии проводить масштабные мероприятия по противохимической защите. Эффективность воздействия, при всей его непредсказуемости, на неподготовленного противника (и тем более неподготовленное гражданское население) остается высокой. Причем психологический эффект превышает собственно боевой.

Помимо невысокой боевой эффективности, основным фактором сдерживания является резко негативное отношение общества к самому факту боевого применению любого ОМП, в том числе и химического.

Обозначение

Вещество	Шифр армии США	Шифр советской армии	Шифр Эджвудского арсенала
Иприт	H (неочищенный) HD (дистиллированный) VV (загущенный)	Р-5 (иприт Зайкова) ВР-16 (загущенный)	EA 1033
Фосген	CG	Р-10
Люизит	L	Р-43	ЕА 1034
Адамит	DM	Р-15	ЕА 1277
Зарин	GB	Р-35	ЕА 1208 ЕА 5823 (бинарный)
Зоман	GD	Р-55	ЕА 1210
Табун	GA	Р-18	ЕА 1205
Хинуклидил-3-бензилат	BZ	Р-78	ЕА 2277

Полицейское и гражданское применение ОВ

При штурме «Норд-Оста» был использован аэрозольный состав на основе производных фентанила.

Устройства для применения

• Электрический автомат ГСМ-710

См. также

• Конвенция о запрещении химического оружия
• Опасное химическое вещество
• Сильнодействующие ядовитые вещества

Литература

• В.Н. Александров, В.И. Емельянов. Отравляющие вещества / ред. Г.А Сокольский. — 2-е изд. — М.: Воениздат, 1990. — 272 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00341-6.
• Де-Лазари А. Н.. [supotnitskiy.ru/book/book5.htm Химическое оружие на фронтах мировой войны 1914—1918 гг.]

Ссылки

• [www.chemicaldisarmament.ru/ Химическое разоружение] (открытый электронный журнал) — подробнейшая информация о процессе уничтожения химического оружия в России
• д/ф [rutv.ru/brand/show/episode/189305 «Город-яд»] (РТР, 2013)

Отрывок, характеризующий Боевые отравляющие вещества

– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.


Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.