Отрембский, Ян

Ян Отрембский
Jan Otrębski
Место рождения:	Пилица (Келецкая губерния, Российская империя)
Место смерти:	Познань (ПНР)
Научная сфера:	лингвистика
Альма-матер:	Варшавский университет
Награды и премии:

Ян Ще́пан Отре́мбский (польск. Jan Sczcepan Otrębski; 1889, Пилица — 1971, Познань) — польский филолог.

Биография

Родился 8 декабря 1889 года в Пилице Олькушского уезда Келецкой губернии. Учился в Варшавском университете. Поступил на медицинский факультет, но через два месяца после начала занятий перевёлся на историко-филологический факультет, где выбрал специальность «славянская филология».

Написанная им в 1912 году работа «Описание белорусских говоров Виленской губернии» принесла ему в 1913 году золотую медаль и освобождение от необходимости писать кандидатскую (дипломную) работу.

После стипендиальной поездки в Лейпциг Отрембский принял руководство кафедрой истории польского языка в Варшавском университете. В Лейпциге Отрембский познакомился с языковедом Э. Виндишем, которому понравился оригинальными идеями в области истории санскрита. Впоследствии Отрембский написал работу «Судьба сочетаний -ss- в санскрите».

Работу прервала война. Отрембский переехал из Лейпцига, где ему пришлось работать физически, чтобы прокормить себя и жену, в Калиш, где с 1916 по 1921 год был учителем в гимназии, по-прежнему занимаясь научной деятельностью.

Позже, просмотрев работы Отрембского Ян Розвадовский предложил ему докторантуру в Ягеллонском университете.

В 1920 году Отрембский получил степень доктора философии за работу «Намётки сравнительной грамматики индоевропейских языков». В 1921 году он стал профессором индоевропеистики и санскритской филологии в Вильнюсском университете. В 1924 году прошёл хабилитацию у Розвадовского в Ягеллонском университете. В этом же году получил звание экстраординарного профессора.

С 1928 года Отрембский сотрудничал с языковой комиссией Польской академии знаний в Комитете Орфографии.

В 1930 Отрембский стал ординарным профессором. 15 апреля 1934 года стал членом-корреспондентом Польской академии знаний.

Отрембский занимал должность декана гуманитарного факультета Университета Стефана Батория в Вильно, а в 1944 году, несмотря на войну, стал заведовать кафедрой языкознания.

Также Отрембский был членом Института Литовского языка и участвовал в работе над словарём литовского языка. В 1958 году он получил от Государственного совета ПНР Командорский крест ордена Возрождения Польши за монументальную трёхтомную грамматику литовского языка.

В 1945 году Отрембский перебрался в Познань, в Университет имени Адама Мицкевича, где принял руководство кафедрой славистики, а в 1947 году — новообразованной кафедрой балтийской филологии. На этой должности оставался до ухода на пенсию в 1960 году.

В 1949 году благодаря усилиям Отрембского был основан международный журнал «Lingua Posnaniensis».

Ян Отрембский умер 26 апреля 1971 года в Познани, где и был похоронен.

Опубликовал более 300 научных и популярно-научных работ.

Литература

• Michał Kaczmarkowski. Profesor Jan Szczepan Otrębski (1889—1971), szkic biograficzny, Roczniki Humanistyczne, Tom XX, z. 4, 1972.

Отрывок, характеризующий Отрембский, Ян

Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.