Отрываясь
Поделись знанием:
К:Альбомы 1997 года
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.
Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.
3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
| Отрываясь | ||||
 | ||||
| Студийный альбом «Машины времени» | ||||
|---|---|---|---|---|
| Дата выпуска |
30 ноября 1997 | |||
| Записан |
1997 | |||
| Жанр | ||||
| Длительность |
36 мин. 13 сек. | |||
| Продюсер | ||||
| Страна | ||||
| Лейбл | ||||
|
| ||||
| Хронология «Машины времени» | ||||
| ||||
Отрыва́ясь — студийный альбом рок-группы «Машина времени», изданный в 1997 г. компанией «Sintez Records». Переиздан в 2007 году.
Выход альбома был оценен критикой как прорыв в творчестве группы[1]. Значительная часть песен стала хитами, главные из которых — «Он был старше её», «Он играет на похоронах и танцах» и «Однажды мир прогнётся под нас». Последняя — с конца 1990-х и до настоящего времени неизменно входит во все концертные программы группы.
Содержание
История
Запись альбома относится к достаточно «плодотворному» периоду истории группы, когда промежуток времени между датами выхода студийных альбомов не превышал двух лет. Так, в 1996 году были изданы «Картонные крылья любви», и уже летом 1997 группа начала работу над новым альбомом.
Для записи в помещениях студии «Полифон» была выстроена специальная сцена. Сам подход к записи не отличался от того, с которым был записан предыдущий альбом, а именно — к моменту начала работы звук отдельных песен был частично «отработан» на концертах. Для каждой песни музыканты играли по несколько дублей. Использование компьютерных технологий было минимальным и в основном затрагивало партии клавишных.
Александр Кутиков о работе над альбомом:
"Записано практически старинным способом, когда становятся все вместе и все вместе играют, одновременно пишутся дубли, выбирается лучший и так далее. В общем, как в старые добрые времена писались «битлы»[2].</span>
«… На Отрываясь было очень много компьютерной редакции клавишных инструментов. Это меня очень сильно утомляло, утомляло нашего компьютерного инженера. Но тем не менее получилось хорошо»[3].</span>
Позже в различных интервью музыканты заявляли, что не имеют претензий к звуку Отрываясь, который сохранен на альбоме таким же, как и на живом концерте.
Андрей Макаревич о результатах работы:
«Впервые нам удалось записать альбом практически живьем, без всяких студийных компьютерных хитростей. Абсолютно все писалось сразу, одним звуком. Поэтому он получился с хорошим драйвом. Мы довольны во всяком случае»[4].</span>
Первоначально выход альбома планировался в июле 1997 г. Однако в итоге на аудиокассетах альбом вышел в начале, на компакт-дисках — к концу ноября. Презентация новой программы состоялась 30 ноября 1997 г. в ДК Горбунова[5], 24 января 1998 г. — в клубе «Пилот»[6].
Название альбома
В интервью различным изданиям А. Макаревич достаточно единообразно комментировал смысл, который был вложен авторами в заглавие альбома:
- «… Отрываясь от того, что уже сделал, прожил, что уже не твое»[7];
- «… От того, что уже произошло, от настоящего, которое становится прошлым. Этот альбом — способ сбросить лишний груз. Написал песню, и вроде, голова опять свободна»[8].
Тем не менее и критики, и сами музыканты, имея в виду данный альбом, употребляли слово «отрываясь» также и в значении «веселясь, отдыхая от повседневности»[2][9].
Оформление обложки
В соответствии со смысловой нагрузкой заглавия альбома на его обложке изображен перетершийся канат. Отвечая на вопрос зрителей в эфире программы «Антропология», А. Макаревич отметил, что «Машина времени» «висит» как раз на этом канате, а не «на таком тоненьком волоске»[10].
Фотограф Юрий Желудев не смог найти для съемки фотогеничный образец каната в России и приобрел его в Нидерландах в специализированном магазине по продаже корабельных канатов[11].
Список композиций
Автор всех песен, кроме отмеченных — А. Макаревич.
- На заднем дворе (А. Макаревич, А. Кутиков, Е. Маргулис — А. Макаревич) 02:43
- Старая дорога 03:53
- Он был старше её 03:37
- Он играет на похоронах и танцах (А. Кутиков — А. Макаревич) 04:00
- Однажды мир прогнётся под нас 03:14
- По дороге в Непал (Е. Маргулис, А. Макаревич — А. Макаревич) 04:53
- Проводница (Е. Маргулис — А. Макаревич) 02:58
- Фрейлекс (П. Подгородецкий) 03:04
- Такие дела, ангел мой 02:23
- Старая песня о главном (П. Подгородецкий — А. Макаревич) 04:10
- Я рядом с тобой (Е. Маргулис — А. Макаревич) 01:37
Видеоклипы
- Он играет на похоронах и танцах[12]. Режиссёром клипа выступил сам А. Макаревич.
Александр Кутиков о съемках клипа:
«Стоимость клипа „Он играет на похоронах и танцах“ была, по-моему, — со всеми вообще работами, включая монтаж, все — 480 долларов. Это придумал Андрей. Я придумал систему записи, для нас придумал, хотя она, естественно, была использована много раз раньше. А Макар говорит: „А давай, мы снимем, как мы как бы все это записываем“. Снималась не эта песня, снималось просто действо. И вот под эту песню Макар подложил это действо»[13].</span>
- Он был старше её[14]. Режиссёром клипа также выступил А. Макаревич. Оператор — Сергей Козлов. По свидетельству Макаревича, песня «получилась за 30 минут. Все сыграли почти так, как я предложил, и она покатила»[15]. Отвечая на вопрос зрителей в эфире программы «Антропология», Макаревич отметил, что эта песня «по музыкальной фактуре и <…> по стихам <…> в понятие шлягера не очень вписывается»[10].
- Однажды мир прогнётся под нас[16]. Снят режиссёром Григорием Константинопольским по собственной инициативе.
Андрей Макаревич в интервью радиостанции «Август»:
«[Константинопольский] позвонил и сказал, что эта — вот так — мне песня понравилась! Не хотите клип на неё снять? И несмотря на то, что пластинка уже вышла, вот, мы его сняли»[17].</span>
В клипе использованы материалы видеосъемки выступления «Машины времени» на фестивале «Весенние ритмы-80» в г. Тбилиси весной 1980 г.
Критика и достижения
Критики и журналисты оценили альбом положительно, отметив его художественные достоинства, качество звука и «хитовость» самих композиций.
Андрей Бурлака в статье "Бремя «Машины» (FUZZ. 1999. дек.):
«Настоящим прорывом стал <…> альбом „Отрываясь“: он убедительно доказал, что „Машина времени“ способна не только выжать слезу умиления у сорокалетнего предпринимателя, который студентом штурмовал клубы в Пушкине или Петергофе и с энтузиазмом размахивал зажигалкой в „Юбилейном“ тремя годами позже, и претендует на гораздо большее, нежели одна хорошая песня в год. Они сделали настоящий Альбом, подтвердив, во-первых, что их рано списывать в ретро-обойму, а во-вторых, что они до сих пор остаются единой творческой единицей. Успех „Отрываясь“, который сразу пробился на радио и в телеэфир, где остается и поныне, был определен не статусом группы, а именно его художественными достоинствами. Отказавшись от традиционного для нашего рока единоначалия, Макаревич дал слово всем участникам группы и не ошибся»[1].</span>
Рецензия в газете «Молодость Сибири»:
"Новый альбом «Отрываясь» — совсем не о том, что отрываются «картонные крылья любви». Наоборот, крылья окрепли и «отросли» в атмосфере новых продюсерских проектов и обстановке изменившейся музыки. Но, судя по высказываниям профессионалов, «Отрываясь» — вещь суперкачественная и, главное, как всегда у «Машины времени», это самое время даже опережающая. Старый конь борозды не испортит, а тем паче старая и добрая «Машина»[18].</span>
Михаил Марголис в книге «Затяжной поворот: История группы „Машина времени“:
»…Группа снабдила свою пластинку «Отрываясь», по сей день цитируемым на всякий лад, хитом «Однажды мир прогнется под нас». Через полтора года, после появления этой песни, «машинистам» в Кремле вручили государственные ордена"[15].</span>
С 1997 г. песня «Однажды мир прогнётся под нас» неизменно входит в сет-лист концертных программ «Машины времени».
Эта песня — единственная из всех записанных группой в 1990-е гг. — включена в перечень «100 лучших песен русского рока в XX веке», по версии радиостанции «Наше радио», под номером 71 (остальные песни «Машины времени», включенные в этот перечень, записаны в 1970—1980-е гг.).
В период 1997—1999 гг. фрагменты клипа на эту песню использовались в качестве основной заставки телеканала ТВ-6. На последних аккордах в нижней части экрана появлялся логотип телеканала[19].
Имеются свидетельства об использовании текста песни в педагогических целях[20].
В 1997 г. за песню «Он был старше её» группа объявлена лауреатом премии «Золотой граммофон».
Участники записи
«Машина времени»:
- Андрей Макаревич — вокал, гитары, ситар (1), домбра (6), шаманский бубен (6), перкуссия (11);
- Александр Кутиков — вокал, бас-гитара;
- Евгений Маргулис — вокал, гитара, бас (6);
- Пётр Подгородецкий — вокал, клавишные, тамбурин (3, 7);
- Валерий Ефремов — ударные, перкуссия (3).
Приглашенные музыканты:
- Александр Антонов — скрипка (6, 8);
- Марк Гарбер — диатоническое пение (6);
- Михаил Клягин — гитара (2, 4).
Интересные факты
- В отдельных композициях альбома прослеживается еврейская тематика. Так, в тексте «Старой песни о главном» две предпоследних строки припева «Тихо (Сладко) ты спишь, черный малыш // В добрых еврейских руках» рифмуются со строками «Сладко ты спишь, черный малыш // В длинных (крепких) советских руках».
Термином «Фрейлекс» («Фрейлехс») обозначают коллективный еврейский танец, который обычно танцуют на свадьбах[21]. Автор одноименной песни П. Подгородецкий пояснял, что эта песня на самом деле «без названия» и озаглавлена "просто «Фрейлекс»[22].
В тексте употребляются слова на еврейских языках:
— в строке «Скажите да, и таки да, и всем лехаим!» («Лехаим» с иврита дословно — «За жизнь!» — традиционный еврейский тост[23]. В контексте песни речь идет о тосте на свадьбе.);
— в строке «Так пиво ж есть — налей скорей, азохенвей» («Азохенвей» с идиша дословно — "Когда [хочется сказать] «ох!» и «вей!» — междометие, выражающее сочувствие, тревогу, панику или недовольство. Аналогом в русском языке можно считать фразу «Какой кошмар!»[24]).
Песня «Он играет на похоронах и танцах» посвящена еврейскому музыканту.
Александр Кутиков о музыке песни:
«Я очень люблю Бабеля, я очень люблю евреев. Не то, что они для меня как бы лучше, чем все остальные, нет. Я люблю хороших людей. Но так складывалась жизнь, что среди хороших людей, с которыми я сталкивался в жизни, было очень много евреев. И когда я придумывал эту тему, я абсолютно точно знал, что эта тема — посвящение еврейскому музыканту. И Андрей [Макаревич] меня спрашивает: „Ну про что эта тема?“ Когда я ему просто показал, я говорю: „Андрюш, я не знаю. Но эта тема посвящена еврейским музыкантам“. И он понял, что это Бабель. Ну так. Я её очень люблю»[13].</span>
- На специализированных форумах периодически высказывается точка зрения о том, что песня «Он был старше её» написана под впечатлением от повести болгарского писателя П. Вежинова «Барьер»[25]. Тем не менее, сам А. Макаревич данное предположение опроверг[26].
Выходные данные
- Запись — студия «Полифон», 1997 г.;
- Продюсер альбома: А. Кутиков;
- Звукорежиссеры: С. Оганесян, А. Бармаков;
- Микширование: А. Кутиков;
- Мастеринг: А. Бармаков, А. Кутиков;
- Фото: Ю. Желудев;
- Дизайн: А. Гусев.
Напишите отзыв о статье "Отрываясь"
Примечания
- ↑ 1 2 Андрей Бурлака. [www.mashina-vremeni.com/fuzz.htm Бремя «Машины»] Fuzz (декабрь 1999)
- ↑ 1 2 [www.youtube.com/watch?v=jQEy6cdXRU0 «Машина времени» на программе «Антропология». 1997. 26 нояб.]
- ↑ [www.kutikov.com/discography/otrivayas/ Официальный сайт А. Кутикова. Раздел «Дискография».]
- ↑ [www.mashina-vremeni.com/slova23.htm Делать профессию из бунтарства — дурной тон! Прямая линия с Андреем Макаревичем 1997.]
- ↑ Рецензию на концерт-презентацию см.: [mashina.crestron-consulting.com/prss/p139.htm Доля С., Гаспарян А. «Отрываясь» по-былому // Московский комсомолец. 1997.]
- ↑ [retro-vinyl.ucoz.ua/blog/istorija_gruppy_mashina_vremeni/2012-02-07-2 История группы «Машина времени» на сайте retro-vinyl.ucoz.ua.]
- ↑ Интервью А. Макаревича радиостанции «Эхо Москвы». 1997. Цит. по: [mashina.crestron-consulting.com/hist.htm Независимый информационный проект «Машина времени и Андрей Макаревич». Раздел «История».]
- ↑ [mashina.crestron-consulting.com/prss/p153.htm Ванденко А. Андрей Макаревич: Отрываюсь… // БесеДА! 1997.]
- ↑ [mashina.crestron-consulting.com/prss/p139.htm Доля С., Гаспарян А. «Отрываясь» по-былому // Московский комсомолец. 1997.]
- ↑ 1 2 [www.youtube.com/watch?v=jQEy6cdXRU0 «Машина времени» на программе «Антропология». 1997. 26 нояб.]
- ↑ [www.advlab.ru/articles/article55.htm Откровения рекламного фотографа, или «Чемодан» Юрия Желудева // Лаборатория рекламы, маркетинга и PR. 1996. № 6.]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=MlcyFUmK6jY «Машина времени» — «Он играет на похоронах и танцах» (Official Video).]
- ↑ 1 2 [mashina.crestron-consulting.com/prss/p108.htm Стенограмма программы «Встреча с… Александром Кутиковым». ТНТ. 2000. 20 авг.]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=DOhv72jFOxI «Машина времени» — «Он был старше её» (Official Video).]
- ↑ 1 2 Марголис М. Затяжной поворот: История группы «Машина времени». — СПб: Амфора, 2009. — 352 с.
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=THwPZNo4dy0&feature=kp «Машина времени» — «Однажды мир прогнётся под нас» (Official Video).]
- ↑ [mashina.crestron-consulting.com/prss/p85.htm Интервью Андрея Макаревича радиостанции «Август». 1999. 24 февр.]
- ↑ [www.mashina-vremeni.com/materialymv.htm Там, куда Макар телят не гонял. В оперном // Молодость Сибири. 1998.]
- ↑ [ru.television.wikia.com/wiki/%D0%A2%D0%92-6#1995-1999 ТВ-6 // Телеканалы вики.]
- ↑ [festival.1september.ru/articles/505724/ Фестиваль педагогических идей «Открытый урок». Урок-беседа «Рок-поэзия: история и современность». 11-й класс.]
- ↑ [www.migdal.ru/times/59/5388/ Штерн И. Еврейский танц-класс, или фрейлехс, мицва и не только // Мигдаль Times. 2005. Май—июнь. № 59.]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=ufdaQemh3Ds Петр Подгородецкий и группа «X.O.» на телеканале «Ля-минор». 2008.]
- ↑ [lingvoforum.net/index.php?topic=17653.0 Лингвофорум. Практический раздел: для изучающих языки, помощь студентам. Как перевести «l’haim»?]
- ↑ [mishpoha.ru/slovo.htm Минц Л. Еврейские словечки.]
- ↑ См. например: [www.livelib.ru/book/1000307188 Рецензии читателей на повесть П. Вежинова «Барьер».]
- ↑ [www.rockhell.spb.ru/musicians/mashinavremeni/a2.shtml Полищук А. Андрей Макаревич отвечает на вопросы читателей «FUZZ» // FUZZ. 2001. № 11.]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Отрываясь
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.
Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.
3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
