Отстреливая собак
| Отстреливая собак | |
| Shooting Dogs | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Дэвид Бэлтон, |
| Автор сценария |
Дэвид Уолстенкрвофт, |
| В главных ролях | |
| Оператор |
Айвен Страсберг |
| Композитор |
Дарио Марианелли |
| Длительность |
115 мин |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Отстреливая собак» (англ. Shooting Dogs) — фильм Майкла Кейтона-Джонса о геноциде в Руанде, произошедшем в 1994 году, когда хуту (большая часть жителей страны) устроила расправу более чем над 800 000 тутси, большинство убийств которых осуществлялась мачете. Премьера картины состоялась во Франции 12 мая 2005 года. Название фильма связано с нелепой ситуацией, когда силы ООН не имели права стрелять даже для прекращения геноцида (приказ «Наблюдать за миром»), но должны были отстреливать бродячих собак, поедающих трупы людей, чтобы «избежать санитарных проблем».
Содержание
Сюжет
История геноцида в Руанде, показанная глазами двух белых добровольцев.
Захватывающая и эмоциональная история борьбы за выживание двух мужчин — католического священника Кристофера и молодого учителя по имени Джо, оказавшихся в эпицентре безжалостного геноцида XX века. Обоим мужчинам предстоит испытать границы собственной отваги и принять главное решение — остаться или покинуть Руанду в канун трагедии 1994 года. Фильм снят по документальным свидетельствам, но использует художественный вымысел при описании главных героев. Финальная сцена не соответствует реальным событиям, ни одного европейца в лагере не осталось.
В ролях
- Джон Хёрт — Отец Кристофер
- Хью Дэнси — Джо Коннор
- Доминик Хорвиц — Капитан Чарльз Делон
- Луи Махони — Сибомана
- Николя Уолкер — Рахель
- Стив Туссэн — Роланд
- Дэвид Гяси — Франсуа
- Сьюзен Нэлуога — Эдда
- Виктор Пауэр — Джулиус
- Джек Пирс — Марк
Награды и номинации
Награда кинофестиваля Heartland Film, 2006, в номинации Best Dramatic Feature.
Напишите отзыв о статье "Отстреливая собак"
Ссылки
«Отстреливая собак» (англ.) на сайте Internet Movie Database
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Отстреливая собак
Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
