Отто Гильом (граф Бургундии)
| Отто Гильом Otte-Guillaume | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 982 — 21 сентября 1026 | |||
| Преемник: | Рено I | ||
| |||
| 978 — 989 | |||
| Предшественник: | Эд Генрих Бургундский | ||
| Преемник: | Ландри де Монсо | ||
| |||
| 1002 — 1004 | |||
| (под именем Отто II) | |||
| Предшественник: | Эд Генрих Бургундский | ||
| Преемник: | Роберт II Благочестивый | ||
| |||
| 982 — 1006 | |||
| Предшественник: | Обри II де Макон | ||
| Преемник: | Ги I де Макон | ||
| Рождение: | ок. 958 | ||
| Смерть: | 21 сентября 1026 Дижон | ||
| Род: | Иврейская династия | ||
| Отец: | Адальберт II Иврейский | ||
| Мать: | Герберга де Макон | ||
| Супруга: | 1-я: Ирментруда де Руси; 2-я: Аделаида/Бланка Анжуйская | ||
| Дети: | Ги I де Макон, Матильда, Бруно, Герберга, Рено I, Агнес | ||
Отто Гильом или Оттон Вильгельм (фр. Otte-Guillaume, нем. Otto Wilhelm; ок. 958 — 21 сентября 1026, Дижон) — граф Невера в 978—989 годах, Безансона с 982 года, Макона в 982—1006 годах, 1-й граф Бургундии с 982 года, герцог Бургундии (под именем Отто II) в 1002—1005 годах, из Иврейской династии, сын короля Италии Адальберта и Герберги, дочери графа Ламберта.
Содержание
Биография
Отец Отто Гильома, Адальберт, был соправителем своего отца в Италии в 950—962 годах. После пленения и ссылки отца он безуспешно пытался бороться с императором Оттоном I. В 968 году он перебрался в графство Шалон к жене Герберге, дочери графа Ламберта, где и умер. После его смерти Герберга вышла вторично замуж за герцога Бургундии Эда-Генриха.
Не позднее 982 года Отто Гильом женился на вдове графа Макона Обри II — Эрментруде (ум. ок. 1005 года), дочери графа Рено де Руси (ум. в 967 году), благодаря чему стал графом Макона и Безансона.
В 980 году его отчим, герцог Бургундии Эд-Генрих, передал Отто Гильому графство Невер, а в 982/986 году сделал своим наместником и графом Бургундии.
В 995 году Отто Гильом назначил своим наместником в Маконе старшего сына, Ги (ум. ок. 1004 года), а в 1002 году сделал его графом Макона.
В 1002 году умер отчим Отто Гильома, герцог Бургундии Эд-Генрих, не оставивший сыновей. Отто Гильом объявил себя герцогом, но на герцогство предъявил свои права также король Франции Роберт II, племянник покойного герцога. В результате войны 1002—1005 годов Отто Гильом был вынужден отказаться от притязаний на герцогство, которое было присоединено к Франции[1], но за ним были признаны владения и титул графа Бургундии, а также он сохранил свои права на ряд графств, входивших в состав герцогства Бургундия (Бомон, Фувен, Ошере).
После смерти старшего сына Ги I, графа Макона, Отто Гильом в 1006 году передал Макон его сыну Оттону II (его потомки владели графством до 1078 году, после чего оно вернулось к графам Бургундии), а своему второму сыну Рено — графства Амуа, Варе и Портуа.
Когда король Бургундии Рудольф III, не имевший сыновей, признал своим наследником своего племянника, императора Священной Римской империи Генриха II, тот потребовал вассальной присяги от правителей бургундских графств, что вызвало восстание, которое возглавил Отто Гильом. В течение 10 лет графство Бургундия отказывалось признавать сюзеренитет Империи.
Брак и дети
- 1-я жена: с 975/980 Ирментруда (ок. 950 — 5 марта 1003/1004), дочь Рено, графа де Руси;
- Ги I де Макон (975/980 — ок. 1004), граф Макона; жена: с ок. 991 Аэлис, дочь Лето II, графа де Макон
- Матильда (975/980 — 13 ноября 1005); муж: с ок. 995 Ландерик де Монсо (975 — 28 мая 1028), граф Невера 998—1005, 1026—1028
- Бруно, архидьякон в Лангре
- Герберга (ок. 985—1019/1024); муж: с ок. 1002 Гильом II (ок. 983 — ок.1018), граф Прованса
- Рено I (ок. 990 — 23 августа 1057), граф Бургундии с 1027; жена: до 1 сентября 1016 Адель/Юдит (ок.1000 — после 7 июля 1037), дочь Ричарда II, герцога Нормандии
- Агнес (ок. 995 — 9 ноября 1068); 1-й муж: с 1019 Гильом V Великий (ок. 969 — 31 января 1030), граф Пуатье и герцог Аквитании с 995; 2-й муж: с 1 января 1032 (разв. 1049/1052) Жоффруа II Мартел (14 октября 1006 — 14 ноября 1060), граф Анжу
- 2-я жена: до 1016 Аделаида (Бланка) Анжуйская (ок. 948—1026), дочь Фулька II, графа Анжу
Напишите отзыв о статье "Отто Гильом (граф Бургундии)"
Примечания
Ссылки
- [www.manfred-hiebl.de/mittelalter-genealogie/anskarier_markgrafen_von_ivrea/otto_wilhelm_von_ivrea_graf_von_burgund_1027.html Otto Wilhelm von Ivrea, Sohn König Adalberts, Graf von Burgund] (нем.)
- [gilles.maillet.free.fr/histoire/recit_bourgogne/recit_comte_bourgogne.htm Histoire du Comté de Bourgogne ou Franche-Comté du IXème au XIVème siècle] (фр.)
- [fmg.ac/Projects/MedLands/BURGUNDIAN%20NOBILITY.htm#OthonIMacondied1026 Foundation for Medieval Genealogy] (англ.)
Отрывок, характеризующий Отто Гильом (граф Бургундии)
Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность.Наполеон в Бородинском сражении исполнял свое дело представителя власти так же хорошо, и еще лучше, чем в других сражениях. Он не сделал ничего вредного для хода сражения; он склонялся на мнения более благоразумные; он не путал, не противоречил сам себе, не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья.
Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
– Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
