Нейрат, Отто

Отто Нейрат
нем. Otto Neurath
Дата рождения:	10 декабря 1882(1882-12-10)
Место рождения:	Вена
Дата смерти:	22 декабря 1945(1945-12-22) (63 года)
Место смерти:	Оксфорд
Страна:	Австрия
Научная сфера:	экономика, философия

Отто Нейрат (нем. Otto Neurath, 10 декабря 1882, Вена — 22 декабря 1945, Оксфорд) — австрийский философ, социолог и экономист, один из организаторов и лидеров Венского кружка.

Биография

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отец Отто Нейрата — Вильгельм Нейрат (Wilhelm Neurath) — происходил из религиозной еврейской семьи из Пресбурга и был известным в своё время мыслителем и экономистом. Отто Нейрат изучал математику в Вене и получил степень доктора философии на факультете политологии и статистики Берлинского университета. В 1907 он женился на Анне Шепир. Она умерла во время родов 1911 году, после чего Нейрат женился во второй раз. Его женой стала математик и философ Ольга Ханн-Нейрат, которая до этого была его близким другом. Возможно из-за слепоты Ольги, а также из-за начала войны, сына Отто, будущего социолога Пола Нейрата отправили в детский дом в предместье Вены, где жила мать Нейрата. Пол вернулся к родителям в возрасте 9 лет.

До начала войны Нейрат преподавал политическую экономию в венском Новом колледже торговли (Neue Wiener Handelsakademie). Впоследствии он стал директором Немецкого музея экономики военного времени (Deutsches Kriegwirtschaftsmuseum) (затем — Немецкий музей экономики — Deutsches Wirtschaftmuseum) в Лейпциге. Нейрат вступил в Социал-демократическую партию Германии и в 1918—1919 годах управлял службой центрального экономического планирования в Мюнхене. После падения Баварской республики Нейрат попал в тюрьму, но после вмешательства австрийского правительства был выпущен на свободу и возвратился в Австрию. Во время пребывания в тюрьме он написал работу «Анти-Шпенглер», содержащую критику книги «Закат Европы» Освальда Шпенглера.

В Вене Нейрат становится секретарем Австрийской ассоциации жилищного строительства и малого садоводства (Verband für Siedlungs-und Kleingartenwesen) — объединения групп взаимопомощи, целью которых было обеспечение их членов жильём и садовыми участками. В 1923 году Нейрат становится директором нового Музея жилья и городского планирования (Siedlungsmuseum). В 1925 Нейрат основывает Gesellschafts-und Wirtschaftsmuseum или «Социально-экономический Музей», работая в котором Нейрат начинает заниматься вопросами графического дизайна и визуального образования. Совместно с иллюстратором Гердом Арнтцем и с Мари Рейдемейстер, которая позже выйдет за него замуж и станет Мари Нейрат, он создаёт систему пиктограмм Isotype — символический способ представления количественной информации при помощи легко поддающихся толкованию изображений.

В течение 1920-х Нейрат также становится горячим сторонником логического позитивизма. Нейрат был главным автором Манифеста Венского кружка. Он был душой Движения за единство науки и «Международной энциклопедии унифицированной науки». В течение 1930-х он также начал пропагандировать использование Isotype в качестве международного языка изображений, совмещая это и с движением за обучение взрослых и с интернационалистической страстью к новым и искусственным языкам, хотя и подчеркивал в обсуждениях и переписке, что Isotype не предназначен для того, чтобы быть автономным языком, и что он имеет ограниченную область применения.

В Австрии после аншлюса не было места марксистам. Нейрат был социалистом с еврейскими корнями, а также активным участником создания Красной Вены. Он бежал, сначала в Голландию, где в 1936 году он основывает в Гааге Институт Единства науки при музее Mundaneum. В Голландии после нацистской бомбежки Роттердама умирает Ольга. Нейрат бежит вместе с Мари Рейдемейстер в Англию, пересекая пролив Ла-Манш с другими беженцами в открытой лодке. Он и Мари женятся после периода интернирования на Острове Мэн (Нейрат находился в лагере Onchan). В Англии он вместе с Мари основывает Институт Isotype в Оксфорде и становится консультантом и разработчиков диаграмм Isotype для намеченной перестройки трущоб Билстона, около Вулвергемптона. Нейрат умирает внезапно в декабре 1945. После его смерти Мари Нейрат продолжает работу Института Isotype, издавая письма Нейрата, завершая проекты, которые он начал. Она также пишет множество детских книг, используя систему Isotype, продолжая работу до самой смерти в 1986 году.

Работа

Большинство работ Нейрата и о Нейрате до сих пор доступно только на немецком языке. Однако Нейрат также написал на английском языке, используя Бейсик-инглиш Огдена. Его статьи и записи хранятся в Университете Рединга в Великобритании.

Безденежная экономика

Поскольку перед мировой войной Нейрат разрабатывал концепцию безденежной «натуральной экономики» (или бартерной системы) австрийское правительство во время войны назначало его сотрудником министерства планирования. После войны марксистские правительства Баварии и Саксонии наняли его, чтобы помочь социализировать их экономические системы. Эти проекты Нейрат воспринял с большим энтузиазмом.

Графический дизайн и визуальное образование

В 1920-х Нейрат создаёт «Социально-экономический музей», стремясь ознакомить в значительной степени необразованную венскую общественность со сложными социально-экономическими фактами. Эта задача привела его к работе над вопросами графического дизайна и визуального образования. С иллюстратором Гердом Арнтцем и с Мари Рейдемейстер Нейрат создаёт Isotype — символический способ представления количественной информации при помощи легко поддающихся толкованию изображений. Нейрат и его коллеги разработали пропорциональные символы для представления демографической и социальной статистики разных стран и иллюстрации изменений в этих статистических данных в XIX и начале XX столетия, чтобы помочь неграмотным или неспециалистам понимать социальные изменения и видеть неравенство. Эта работа оказала сильное влияние на картографию и графический дизайн. Инновационная работа Нейрата в музеях и его понятие «трансформатора», представляющего данные в визуальной форме — вклад Мари Рейдемейстер — повлияли на практику музейных выставок. Isotype был также визуальной системой отображения количественных характеристик, относящейся к виду, позднее отстаиваемого Эдвардом Тафти. Сходные идеи можно найти в работах Ричарда Б. Фуллера и Ховарда Т. Одума.

Движение за единство науки; философия науки и языки

Важнейшей задачей философии науки Нейрат считал установление единства знаний. Вместе с Рудольфом Карнапом он стал одним из авторов и главным редактором издания англ. «International Encyclopedia of Unified Science» (1938—1940). Одна из основных идей Нейрата состояла в обосновании возможности унифицированного языка науки, опирающегося на язык физики и математики и способного обеспечить единство научного знания; такой язык, по Нейрату, позволит установить логические связи между науками, выработать общую методологию, проанализировать основные понятия и разработать классификацию наук.

В работе нем. «Zur Klassification von Hypothesensystemen» (1916) Нейрат в качестве одной из задач научной философии называет разработку метатеории.

Дискуссия Нейрата с Карнапом о природе протокольных предложений, являющихся эмпирическим базисом науки, оказала значительном влияние на развитие доктрины логического позитивизма.

Семья

Жена (с 1907 года) — переводчик русской, английской, французской и польской художественной прозы на немецкий язык, экономист Анна Шапире (1877—1911). Её сестра — Роза Шапире (1874—1954), британский искусствовед и историк архитектуры, известная также как переводчик, модель и коллекционер современного искусства (известны её портреты работы Карла Шмидта-Ротлуфа и Вальтера Граматте). Их племянник (внук сестры) — философ А. М. Пятигорский.

Анна Шапире умерла в родах их единственного сына Пауля (1911) и в 1912 году Отто Нейрат вторично женился на математике Ольге Хан (1882—1937), сестре математика Ханса Хана, в 1904 году потерявшей зрение. После её смерти он в 1940 году вновь женился на своей сотруднице, педагоге Мари Рейдемейстер (1898—1986), сестре математика Курта Рейдемейстера.

Ссылки

• [iph.ras.ru/elib/2032.html «Нейрат»] — статья в Новой философской энциклопедии

Отрывок, характеризующий Нейрат, Отто

– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.


Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что он видел.
Выражение: «началось! вот оно!» было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами. Князь Андрей с беспокойным любопытством вглядывался в это неподвижное лицо, и ему хотелось знать, думает ли и чувствует, и что думает, что чувствует этот человек в эту минуту? «Есть ли вообще что нибудь там, за этим неподвижным лицом?» спрашивал себя князь Андрей, глядя на него. Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким выражением, как будто всё то, что происходило и что ему сообщали, было именно то, что он уже предвидел. Князь Андрей, запихавшись от быстроты езды, говорил быстро. Князь Багратион произносил слова с своим восточным акцентом особенно медленно, как бы внушая, что торопиться некуда. Он тронул, однако, рысью свою лошадь по направлению к батарее Тушина. Князь Андрей вместе с свитой поехал за ним. За князем Багратионом ехали: свитский офицер, личный адъютант князя, Жерков, ординарец, дежурный штаб офицер на энглизированной красивой лошади и статский чиновник, аудитор, который из любопытства попросился ехать в сражение. Аудитор, полный мужчина с полным лицом, с наивною улыбкой радости оглядывался вокруг, трясясь на своей лошади, представляя странный вид в своей камлотовой шинели на фурштатском седле среди гусар, казаков и адъютантов.
– Вот хочет сраженье посмотреть, – сказал Жерков Болконскому, указывая на аудитора, – да под ложечкой уж заболело.
– Ну, полно вам, – проговорил аудитор с сияющею, наивною и вместе хитрою улыбкой, как будто ему лестно было, что он составлял предмет шуток Жеркова, и как будто он нарочно старался казаться глупее, чем он был в самом деле.
– Tres drole, mon monsieur prince, [Очень забавно, мой господин князь,] – сказал дежурный штаб офицер. (Он помнил, что по французски как то особенно говорится титул князь, и никак не мог наладить.)