Отён (графство)

графство Отён
фр. Comte d'Autun
графство
← 733 — 918 →
Бургундские графства в IX веке
Династия	Гильемиды Нибелунгиды Робертины Бозониды
граф Отёна
- 733 — ок. 793	Тьерри (Теодерик) I
- 830—831, 835—843	Бернар I Септиманский
- 844—853/856	Гверин (Варин)
- 864—866	Роберт Сильный
- 877—878:	Бернар IV Готский
- 879—880	Бозон Вьеннский
- 880—921	Ричард Заступник
История
-  733	Образование графства
- 844—863	Отён составе владений маркизов Бургундии
-  879	Отён включён в состав Бургундского королевства Бозона Вьеннского
-  880	Захват Отёна Каролингами и передача его Ричарду Заступнику
-  898	Ричард Заступник признан маркизом Бургундии
-  918	Ричард Заступник присваивает себе титул герцога Бургундии, Отён вошёл в состав образованного герцогства
Преемственность
← Франкское королевство Бургундия герцогство Бургундия →

К:Появились в 733 годуК:Исчезли в 918 году

Графство Отён (фр. Comte d'Autun) — средневековое бургундское феодальное образование, столицей которого был город Отён. Графство стало ядром образованного в 918 году герцогства Бургундия.

История

Образование графства

После разгрома арабской армии в битве при Пуатье, в 733 году майордом Карл Мартелл подчинил себе Бургундию, раздав захваченные владения своим приближенным. В Шалоне он посадил Адаларда, в Отёне и Вьенне — Тьерри (Теодерика).

Тьерри (Теодерик) I является первым достоверно известным представителем рода Гильемидов, но его происхождение точно не известно. Главная сложность заключается в том, что в это время существовало несколько графов по имени Теодорик или Теодерик из различных близких родов. Существует ряд версий о происхождении Тьерри I. В настоящее время наибольшее распространение получила версия, по которой родоначальником Гильемидов был Бернхар, иногда отождествляемый с Бернариусом, графом в Септимании. Бернариус возможно был женат на Роланде (Хродоланде), которая по версии Пьера Рише была дочерью пфальцграфа Гугоберта и Ирмины д’Эран, а также сестрой Бертрады Прюмской. По версии Сеттипани Роланда была дочерью Бертрады Прюмской. Сыном Бернхара и Роланды был Тьерри (Теодерик), вероятный отец Теодерика I, графа Отёна.

Теодерик неоднократно упоминается в 742 и 750 годах как граф Отёна. Точно не установлено, относятся эти сведения к Теодерику I или к его одноимённому отцу.

Следующее упоминание Тьерри относится к 775 году, когда он назван среди приверженцев короля Карла Великого. В декабре 782 году Тьерри упоминает Эйнхард, называя его родственником короля Карла. Последнее упоминание о Тьерри относится к 791 году, когда он участвовал в походе на авар, возглавляя саксонскую армию. Точный год смерти Тьерри неизвестен. В акте монастыря в Желоне, датированном 14/15 декабря 804 года, он назван умершим. Вероятно он умер вскоре после 791 года.

Тьерри I стал родоначальником рода, представители которого играли заметную роль в IX веке. Он был женат на дочери Карла Мартела по имени Альда (или Ода). Из его сыновей наиболее известен Гильом I Желонский (750—812), граф Тулузы и маркиз Септимании.

Отён в начале IX века

О правлении ближайших преемников Тьерри I неизвестно практически ничего. После смерти ему наследовал старший сын, Теодоан (ум. 816). Правил он в Отёне всего 3 года, после чего его сменил племянник Хильдебранд III (ок.771—836), который происходил из рода Нибелунгидов, родоначальником которого был брат Карла Мартела Хильдебранд I (ок.690—752), граф в Бургундии. Матерью Хильдебранда III была Берта, сестра Теодоана. В 815 году Хильдебранда сменил сын Теодоана, Тьерри II (ум. 821). После смерти Тьерри II в Отёне последовательно правили двоюродные его братья, сыновья Гильома Желонского — Тьерри III (ум.830) и Бернар Септиманский (800—844), обладавший большими владениями на юге Франции. После казни Бернара Отён был передан графу Макона и Шалона Гверину, жена которого, Оба, возможно была дочерью Тьерри III.

Отён в составе Бургундского маркграфства

Гверин (ум.853) был очень заметной фигурой в Бургундии, объединив в своих руках несколько бургундских графств. Он принимал активное участие в борьбе между императором Людовиком Благочестивым с сыновьями. Вначале он был сторонником Лотаря I, именно Гверин увез в 830 году в ссылку в Пуатье императрицу Юдифь. После раздела 831 г. его влияние в Бургундии значительно выросло. Но в 834 году Гверин перешел на сторону императора Людовика, защищая город Шалон от армии Лотаря. Но несмотря на это город был захвачен и опустошен. Лотарь пощадил Гверина, но обязал его принести присягу верности. В Хронике в 840/842 года он упоминается с как маркграф («герцог») Бургундии («dux Burgundiae potentissimus») и Тулузы («dux Tolosanus»). В это время он распространил своё влияние до Роны и Готии.

После смерти императора Людовика в 840 году Гверин перешел на сторону Карла Лысого, присягнув ему на верность в Орлеане. В 841 году он участвовал в битве при Фонтенуа в армии Карла Лысого и Людовика Немецкого против императора Лотаря. За это он после подписания Верденского договора в 843 году получил графства Отён, Осуа и Десмуа, что вместе с уже имеющимися у него графствами Макон, Шануа и Мермонтуа делает его самым могущественным феодалом в Бургундии. С этого момента Гверин становится макграфом или маркизом Бургундии.

В 850 году Гверин послал своего старшего сына Изембарта в Готию против Гильома, сына Бернарда Септиманского, восставшего против Карла. Изембарт попал в плен, но вскоре ему удалось бежать. Собрав большие силы он захватил Гильома, который вскоре был казнен по приказу короля.

После смерти Гверина его владения переходят к Изембарту (815—858), но о его правлении практически ничего не известно. Вскоре после марта 858 года ему наследует Онфруа (Гумфред) (ум. после 876), а король Карл дарует Гумфриду титул маркиза Бургундии. В 862 году близкий родственник Гумфрида, регент Прованса Жерар был обвинен в мятеже против короля, но Карл не дал этому обвинению ход. Но в апреле 863 году Гумфрид захватил Тулузу у маркиза Раймунда I. Король направил войска в Бургундию и захватил владения Гумфрида, раздав их, а сам Гумфрид бежал сначала в Италию, а потом в Швабию.

Графство во второй половине IX века

Отён после низвержения Онфруа в 863 году был захвачен Бернаром Плантвелю (841—886), сыном Бернара Септиманского. Он неудачно покушался на Карла Лысого, после чего бежал. Но он не прекращал попыток получить себе отцовские владения.

В 864 году для защиты Бургундии от набегов норманнов король передал Отён маркизу Нейстрии Роберту Сильному (ум.866). В 865 году он получил ещё Невер и Осер, став главной фигурой в Бургундии. Но в 866 году Роберт погиб, и Карл Лысый передал Отён своему сыну Людовику, несмотря на попытки Бернара Плантвелю вернуть себе Отён. Но вскоре Карл перевел Людовика в Аквитанию, а Отён передал Эду I (ум.871), родствннику Роберта Сильного. К этому моменту Эд уже был довольно значительной фигурой в регионе. Он владел графствами Макон и Дижон, Варе и Портуа в Бургундии, а также графством Труа.

После смерти Эда Отён на некоторое время вернулся в дом Нибелунгидов, в нём последовательно правили 2 сына Хильдебранда III — сначала Бернар (ок.812—872), а затем его брат Экхард II (ок.810—877), владевший к тому времени уже Шалоном и Маконом. После его смерти владения опять были разделены. Карл Лысый передал Отён маркизу Бернару Готскому (ум.878), потомка одного из сыновей Терри I Отёнского. Но правил он недолго. После смерти Карла Лысого Бернар отказался признать своим сюзереном сына Карла, Людовика Заику. Владелец Готии, Септимании, Берри и Отёнуа, Бернар считал себя равным королю. Но реакция Людовика последовала очень быстро, Бернар был захвачен и позже казнен. А его обширные владения были распределены между несколькими родами. Готия досталась Бернару Плантвелю, Отён — Тьерри IV Казначею (ум.883), брату Бернара и Экхарда II.

После смерти короля Людовика Заики в 879 году Тьерри Казначей и маркиз Нейстрии Гуго Аббат защищали интересы умершего короля, заставив короновать двух его сыновей, Людовика III и Карломана. В это же время Бозон Вьеннский, владелец практически всей долины Роны и Соны (Прованс, Вьенн, Лион, Макон, Шароле) потребовал себе графство Отён. В результате Гуго Аббат урегулировал этот спор, Терри Казначей согласился обменять Отён на несколько аббатств.

Образование герцогства Бургундия

В том же году Бозон был выбран бургундской знатью королём Бургундии, что привело к выступлению против него королей Франции и Германии. В конце 880 года Отён, Безансон, Шалон, Макон и Лион были захвачены и перешли под контроль Каролингов. Отён был отдан брату Бозона, Ричарду Заступнику (ок.856—921), сохранившего верность Каролингам. Позже Ричард значительно увеличил свои владения, последовательно получив Невер, Осер, Санс и Труа. К 898 году сюзеренитет Ричарда признавали семнадцать из восемнадцати бургундских графств (кроме Макона) и король Карл III Простоватый признал за ним титул маркграфа Бургундии, в 918 году — герцога Бургундии. Герцоги Бургундии, потомки Ричарда, носили также титул графа Отёна, а территория графства стала центром Бургундского герцогства.

Список графов Отёна

Гильемиды

• 733—793: Тьерри (Теодерик) I (ум. ок. 793), граф Отёна, Вьенна и Макона с 733, сын Теодерика
• 793—796: Теодоан (ум. 796/826), граф Отёна и Макона 793—796, сын предыдущего

Нибелунгиды

• 796—815: Хильдебранд (771—836), граф Отёна 796—815, сеньор Перраси и Божи, племянник Теодоана

Гильемиды

• 815—821: Тьерри (Теодерик) II (ум. 821), граф Отёна с 815, сын Теодоана
• 821—830: Тьерри (Теодерик) III (ум.830), граф Отёна с 821, сын Гильома Святого, внук Тьерри I
• 830—831, 835—843: Бернар I Септиманский (800—844), граф Барселоны и Жероны 826—832, 835—844, маркиз Септимании и Готии, 828—832, 835—844, граф Отёна 830—831, 835—843 брат Тьерри III

1-й дом Вержи?

• 844—853/856: Гверин (Варин) (ум. 853/856), граф де Макон с 825, де Мемонтуа с 831, Шалона с 835, Отёна с 837, Осуа с 844, маркиз Бургундии с 844, сын Гверина I
• 853—858: Изембард (815—858), граф Отёна, Шалона, Дижона и Макона с 853, граф Барселоны 850—852 сын Гверина II

Бурхардингеры?

• 858—863: Онфруа (Гумфред) (ум. после 876), граф Бона с 856, Отёна, Шалона, Макона с 858, маркиз Бургундии и Готии с 858, маркиз Тулузы с 863

Гильемиды

• 863—864: Бернар II Плантевелю (841—886), граф Отёна 863—864, граф Оверни с 870, граф Руэрга, Тулузы и Лимузена с 872, граф Берри и маркиз Готии с 878, граф Макона с 880, граф Лиона с 884, сын Бернара I Септиманского

Дом Робертинов

• 864—866: Роберт Сильный (ок. 820 — 15 сентября 866), граф Тура, Блуа и Анжера 853—858, 861—865, 866, граф Отёна с 864, Невера и Осера с 865, Парижа в 860-х, маркиз Нейстрии с 861

Каролинги

• 866—867: Людовик II Заика (846—879), граф Отёна 866—867, король Аквитании с 867, король Франции с 877

Дом Робертинов (?)

• 867—868/871: Эд I (ум.871), граф Шатодена с 846, граф Анжу и Блуа 846—852, граф де Труа 852—858, 867—871, граф Варе 859—870, граф Портуа с 867—870, граф Макона и Дижона с 863, граф Отёна с 867

Дом Нибелунгов

• 868/871—872: Бернар III (812—872), граф Отёна с 868 или 871, сын Хильдебранда III
• 872—877: Экхард II (810—877), сеньор де Парренси и Божи 836—876, граф Морвуа 840—856, граф Шалона с 863, Макона с 870, Отёна с 872, брат Бернара III

Гильемиды

• 877—878: Бернар IV Готский (844—879), маркиз Готии, граф Барселоны и Русильона 865—878, граф Берри 876—878, граф Отёна 877—878
• 878—879: Тьерри IV Казначей (ум.883), сын Хильдебранда III

Бозониды (Бивиниды)

• 879—880: Бозон Вьеннский (850—887), граф Вьенна и Лиона 871—880, граф Берри 872—876, герцог Италии 875—876, герцог Прованса 875—879, вице-король Италии 876—879, граф Макона и Шалона 877—880, Отёна 879—880, король Нижней Бургундии (Прованса) 879—887
• 880—921: Ричард Заступник (ок.856—921), граф Отёна с 880, граф Невера и Осера с 888, Санса с 894/895, граф Труа с 894, маркиз Бургундии с 898, герцог Бургундии с 918

Литература

• Settipani C. La Noblesse du Midi Carolingien. Etudes sur quelques grandes familles d'Aquitaine et du Languedoc, du IXe au XIe siècles. Toulousain, Périgord, Limousin, Poitou, Auvergne. — Oxford: Linacre College, Unit for Prosopographical Research, 2004. — 388 p. — ISBN 1-900934-04-3.
• Settipani C. Les ancêtres de Charlemagne. — Société atlantique d'impression, 1989. — 172 p. — ISBN 2-906483-28-1.
• Settipani Christian. La Préhistoire des Capétiens // Nouvelle histoire généalogique de l'auguste maison de France, vol. 1. — Villeneuve d'Ascq: Patrick van Kerrebrouck, 1993. — ISBN 2-9501509-3-4.
• Riché Pierre. Les carolingiens, une famille qui fit l'Europe. — Paris: Hachette Littératures, 1983 (1997). — 490 p. — ISBN 2-01-278851-3.
• Лебек С. [www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Article/lebek_prfrank.php Происхождение франков. V—IX века] / Перевод В. Павлова. — М.: Скарабей, 1993. — Т. 1. — 352 с. — (Новая история средневековой Франции). — 50 000 экз. — ISBN 5-86507-001-0.

Ссылки

• [fmg.ac/Projects/MedLands/FRANKISH%20NOBILITY.htm#TheodericIAutundiedbefore804 FAMILIES of NIBELUNG, CHILDEBRAND and THEODERIC] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 12 февраля 2010. [www.webcitation.org/65riKJsKR Архивировано из первоисточника 2 марта 2012].
• [gilles.maillet.free.fr/histoire/recit_bourgogne/recit_duc_bourgogne.htm Histoire du Duché de Bourgogne du VIIIème au XIVème siècle] (англ.). Проверено 12 февраля 2010. [www.webcitation.org/65KMTv48d Архивировано из первоисточника 9 февраля 2012].

Отрывок, характеризующий Отён (графство)

Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.


Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
Князь Андрей в своем полковничьем, белом (по кавалерии) мундире, в чулках и башмаках, оживленный и веселый, стоял в первых рядах круга, недалеко от Ростовых. Барон Фиргоф говорил с ним о завтрашнем, предполагаемом первом заседании государственного совета. Князь Андрей, как человек близкий Сперанскому и участвующий в работах законодательной комиссии, мог дать верные сведения о заседании завтрашнего дня, о котором ходили различные толки. Но он не слушал того, что ему говорил Фиргоф, и глядел то на государя, то на сбиравшихся танцовать кавалеров, не решавшихся вступить в круг.
Князь Андрей наблюдал этих робевших при государе кавалеров и дам, замиравших от желания быть приглашенными.
Пьер подошел к князю Андрею и схватил его за руку.
– Вы всегда танцуете. Тут есть моя protegee [любимица], Ростова молодая, пригласите ее, – сказал он.
– Где? – спросил Болконский. – Виноват, – сказал он, обращаясь к барону, – этот разговор мы в другом месте доведем до конца, а на бале надо танцовать. – Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
– Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.
– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости, подходя к Наташе, и занося руку, чтобы обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.
«Давно я ждала тебя», как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка, своей проявившейся из за готовых слез улыбкой, поднимая свою руку на плечо князя Андрея. Они были вторая пара, вошедшая в круг. Князь Андрей был одним из лучших танцоров своего времени. Наташа танцовала превосходно. Ножки ее в бальных атласных башмачках быстро, легко и независимо от нее делали свое дело, а лицо ее сияло восторгом счастия. Ее оголенные шея и руки были худы и некрасивы. В сравнении с плечами Элен, ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили, и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
Князь Андрей любил танцовать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцовать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижной стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.


После князя Андрея к Наташе подошел Борис, приглашая ее на танцы, подошел и тот танцор адъютант, начавший бал, и еще молодые люди, и Наташа, передавая своих излишних кавалеров Соне, счастливая и раскрасневшаяся, не переставала танцовать целый вечер. Она ничего не заметила и не видала из того, что занимало всех на этом бале. Она не только не заметила, как государь долго говорил с французским посланником, как он особенно милостиво говорил с такой то дамой, как принц такой то и такой то сделали и сказали то то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого то; она не видала даже государя и заметила, что он уехал только потому, что после его отъезда бал более оживился. Один из веселых котильонов, перед ужином, князь Андрей опять танцовал с Наташей. Он напомнил ей о их первом свиданьи в отрадненской аллее и о том, как она не могла заснуть в лунную ночь, и как он невольно слышал ее. Наташа покраснела при этом напоминании и старалась оправдаться, как будто было что то стыдное в том чувстве, в котором невольно подслушал ее князь Андрей.
Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с ее удивлением, радостью и робостью и даже ошибками во французском языке. Он особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле нее, разговаривая с ней о самых простых и ничтожных предметах, князь Андрей любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастию. В то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой вставала и танцовала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию. В середине котильона Наташа, окончив фигуру, еще тяжело дыша, подходила к своему месту. Новый кавалер опять пригласил ее. Она устала и запыхалась, и видимо подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо кавалера и улыбнулась князю Андрею.
«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с вами, я устала; но вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами всё это понимаем», и еще многое и многое сказала эта улыбка. Когда кавалер оставил ее, Наташа побежала через залу, чтобы взять двух дам для фигур.
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.

Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.


На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.