Оуайн Кивейлиог

Оуайн ап Грифид валл. Owain ap Gruffydd
Король Южного Поуиса
1160 — 1195
Предшественник:	Мадог ап Маредид
Преемник:	Гвенвинвин ап Оуайн
Рождение:	1130(1130)
Смерть:	1197(1197)
Отец:	Грифид ап Маредид
Мать:	Гвервил верх Гургенас
Супруга:	Гвенллиан верх Оуайн
Дети:	Гвенвинвин ап Оуайн

О́уайн Киве́йлиог (валл. Owain Cyfeiliog; ок. 1130—1197) — валлийский правитель южной части Поуиса, известный также как поэт. Его настоящее имя — Оуайн ап Грифид, однако обычно его называют Оуйаном Кивейлиогом, чтобы отличить от современного ему правителя Гвинеда Оуайна Гвинеда.

Биография

Оуайн был сыном Грифида ап Маредида и племянником Мадога ап Маредида, последнего правителя, под чьей властью находился весь Поуис. В 1147 году Оуайн получил от своего дяди коммот Кивейлиог, а после смерти Мадога в 1160 году унаследовал почти весь южный Поуис. Мать Оуайна, Гвервил ферх Гургенас, была прапраправнучкой Элистана.

Оуайн женился на Гвенллиан ферх Оуайн, внучке Грифида Гвинедского.

В 1165 году он совместно с другими валлийскими правителями принял участие в отражении вторжения в Уэльс короля Англии Генриха II. В последующие годы он часто выступал союзником английской короны. В 1170 году Оуайн предоставил землю для строительства монастыря Страта Марцелла, однако в 1188 году отказался оказать поддержку архиепископу Кентерберийскому Балдуину, который совместно с Гиральдом Камбрийским совершал поездку по Уэльсу, надеясь привлечь людей в крестовый поход. За это Оуайн был отлучён от церкви.

В 1195 году Оуайн передал трон своему сыну Гвенвинвину и удалился в Страта-Марцелла, где и скончался двумя годами позже. Оуайн похоронен в этом монастыре, несмотря на своё отлучение.

Оуайн также был известен как поэт. Сохранилось всего одно его произведение, Hirlas Owain («Рог Оуайна»), в котором он восхваляет своих воинов, успешно освободивших Мейрига (брата Оуайна) из тюрьмы.

Литература

• Lloyd, J. E. A history of Wales from the earliest times to the Edwardian conquest. London: Longmans, Green & Co.

Отрывок, характеризующий Оуайн Кивейлиог

На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.