Церковь Оура
Католический храм | |
Церковь Оура
大浦天主堂 | |
Церковь 26 японских мучеников | |
Страна | Япония |
Город | Нагасаки |
Конфессия | Католицизм |
Епархия | Нагасаки |
Тип здания | базилика |
Архитектурный стиль | нео-готика и барокко |
Дата основания | 1864 год |
Статус | приход архиепархии Нагасаки |
Церковь Оура (яп. 大浦 天主堂 О:ура Тэнсюдо:) — римско-католическая церковь в японском городе Нагасаки, иначе известная как церковь 26 японских мучеников.
Церковь Оура является одним из двух сооружений в западном стиле, относящимся к Национальным сокровищам Японии. В то же время она является самой старой действующей христианской церковью в стране.
История
Внешний вид и убранство церкви были предложены французским священником Луи Фуре. Строилась Оура местным архитектором по имени Кояма Хидэносин. В целом строительство было завершено в декабре 1864 года. Нынешний вид, сочетающий черты готического стиля и барокко, храм приобрёл после реконструкции в 1879 году. Первоначально он был строго готическим.
Передняя часть церкви Оура выходит на холм Нисидзака, где в 1597 году были распяты 26 христиан-японцев. Примечательными особенностями церкви являются её деревянные конструкции, окна из цветного стекла и настенная роспись «Мученичество 26 святых». Белая мраморная статуя Богоматери у входа в храм установлена в память о японских христианах, погибших при подавлении восстания в Симабаре в 1637—1638 годах.
17 марта 1865 года к французскому священнику Бернару Петижану, служившему в церкви Оура, пришла группа крестьян из района Ураками с известием о том, что они — христиане, потомки первых христиан Японии, тайно сохранивших свою веру в течение столетий несмотря на религиозные преследования. В скором времени в Нагасаки потянулись десятки тысяч тайных христиан-японцев. Узнав об этом удивительном событии, папа Римский Пий IX назвал его «чудом Востока». В память об этом во дворике ниже церкви Оура установлен бронзовый барельеф.
Церковь Оура была признана национальным сокровищем Японии в 1933 году и снова 31 марта 1953 года по Закону о защите культурных ценностей 1951 года. До 2009 года это было единственное здание в европейском архитектурном стиле в списке национальных сокровищ. В 2009 году в этот список вошел дворец Акасака , построенный в на рубеже XIX-XX веков в стиле нео-барокко.
Напишите отзыв о статье "Церковь Оура"
Ссылки
- [www.at-nagasaki.jp/foreign/english/spot/010.html Oura Catholic Church] (англ.)
См. также
Отрывок, характеризующий Церковь Оура
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.