Оути Ёсиоки
| Оути Ёсиоки | |
| 大内義興 | |
|
| |
| Годы жизни | |
| Период | Муромати |
| Дата рождения | 7 апреля 1477 |
| Дата смерти | 29 января 1528 (50 лет) |
| Могилы и места почитания | Ямагути |
| Должности | |
| Сёгунат | Сёгунат Муромати |
| Должности | 15-й глава рода Оути |
| Титулы | Сакё-но-Дайбу Канрэй (1508-1518) |
| Годы правления | 1494-1528 |
| Сюзерен | Асикага Ёсихиса Асикага Ёсидзуми Асикага Ёситанэ |
| Род и родственники | |
| Род | Оути |
| Отец | Оути Масахиро |
| Преемник | Оути Ёситака |
| Дети | |
| Сыновья | Оути Ёситака |
Оути Ёсиоки (яп. 大内義興, 7 апреля 1477 — 29 января 1528) — крупный японский полководец и государственный деятель периода Сэнгоку, 15-й глава рода Оути (1494—1528).
Биография
Старший сын и преемник Оути Масахиро (1446—1495), 14-го главы рода Оути (1465—1494).
Осенью 1494 года из-за болезни Масахиро отказался от власти в пользу своего 17-летнего старшего сына Ёсиоки, а через год скончался. Оути Ёсиоки стал 15-м главой рода Оути и унаследовал отцовские провинции Суо, Нагато и Ивами. Его резиденцией был город Ямагути в провинции Суо.
В 1499 году Оути Ёсиоки предоставил убежище в своих владениях экс-сёгуну Асикага Ёситанэ, изгнанному из Киото канрэем Хосокава Масамото. Сёгун Асикага Ёсидзуми, ставленник Масамото, приказал князьям острова Кюсю объединить свои силы против Оути Ёсиоки, но они не решились это сделать, опасаясь власти человека, владевшего шестью провинциями.
В 1508 году Оути Ёсиоки собрал большое войско и выступил из родной провинции Суо в поход на Киото, чтобы восстановить власть сёгуна Асикага Ёситанэ. Малолетний канрэй Хосокава Сумимото, приемный сын Масамото, планировал встретить противника в провинции Сэтцу, но силы Ёсиоки были столь велики, что Сумимото не решился вступить с ним в битву и вместе с Миёси Юкинага бежал в провинцию Ава на остров Сикоку. Сёгун Асикага Ёсидзуми бежал из Киото в провинцию Оми у Сасаки Такаёри. Оути Ёсиоки во главе армии вступил в Киото и восстановил власть сёгуна Асикага Ёситанэ и получил от него титул канрэя. Вскоре Ёсиоки потерпел поражение от Хосокава Масаката, родственника Сумимото, и вынужден был бежать в провинцию Тамба.
В 1511 году Оути Ёсиоки, собрав новые силы, вторично выступил в поход на Киото и нанес поражение Хосокава Масаката в битве при Фунаокаяма (к северу от столицы). Его попытки восстановить порядок в государстве были прерваны нападением Амаго Цунэхиса (1458—1541), который вторгся в провинции Бидзэн и Хоки, принадлежавшие Ёсиоки. В 1518 году Оути Ёсиоки отказался от должности канрэя, покинул столицу и вернулся в провинцию Суо, собрал армию и разбил войско Цунэхиса. В 1521 году при посредничестве сёгуна между ними было заключено перемирие. В 1522 году Ёсиоки вступил в провинцию Аки и построил здесь замки Сайдзе и Кагамияма. Амаго Цунэхиса вновь выступил против рода Оути. Он осадил замок Канаяма, но потерпел неудачу, но его вассал Мори Мотонари взял замок Кагамияма.
В январе 1528 года 50-летний Оути Ёсиоки скончался от болезни, ему наследовал старший сын Оути Ёситака (1507—1551), ставший 16-м главой рода Оути.
Источники
- Sansom, George. A History of Japan: 1334—1615. — Stanford, California: Stanford University Press, 1961.
Напишите отзыв о статье "Оути Ёсиоки"
Отрывок, характеризующий Оути Ёсиоки
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
