Оути (род)

Род Оути (яп. 大内氏 о:ути си) — самурайский род в Японии периода средневековья. Потомок корейских переселенцев VII века, боковой ветви королевского рода государства Пэкче. Происходит от рода Татара (яп. 多々良氏), владельцев села Оути (современная префектура Ямагути). XV—XVI века были апогеем могущества рода Оути, который контролировал 8 провинций и монополизировал международную торговлю с Китаем.

История

В IX—X веках Оути были крупными землевладельцами в провинции Суо на западе Японии. К XI веку они сосредоточили в своём регионе производство железа и постепенно накапливали силы. Во время войны родов Минамото и Тайра в конце XII века Оути примкнули к победителям, чем укрепили свои позиции в регионе.

В период Камакура (1185—1333) Оути были владельцами всей территории Суо. После падения Камакурского сёгуната они захватили соседнюю провинцию Нагато (современная префектура Ямагути) и основали свою резиденцию в городе Ямагути. Во время войны северной и южной династий род Оути выступил союзником северной династии и дома сёгунов Асикага. От имени центральной власти военачальники рода захватили обширные земли на западе острова Хонсю и севере острова Кюсю.

После войны годов Онин (1467—1477) и децентрализации страны, Оути превратились на фактически независимых правителей Западной Японии. Их главным оппонентом был род Хосокава, правители Центральной Японии. Эти два рода постоянно воевали в Киото, попеременно сажая в столице своих марионеточных сёгунов. Соперничество Оути и Хосокавы достигло апогея в 1523 году, когда посольства обоих родов к императору Китая устроили резню в китайском городе Нинбо. Официальная торговля между Японией и Китаем была прервана, но вскоре восстановлена силами Оути, которые монополизировали её. Они даже добились от китайской стороны признания глав своего рода «королями Японии».

С конца XV — начала XVI века Оути были на вершине славы. Им подчинялись владельцы семи соседних провинций и марионеточные сёгуны Киото. Резиденция Оути в городе Ямагути была одной из самых роскошных мест тогдашней Японии, а казна глав рода содержала немало ценностей не только из Японии, но и Восточной и Юго-Восточной Азии. В самом городе творил известный японский художник Сэссю.

Однако, начиная со средины XVI века, начался постепенный упадок рода. Соседние мелкие правители окрепли и начали нападать на земли Оути. Особенно активными врагами были роды Отомо и Амаго. Давали о себе знать и экономические неурядицы — торговлю с Китаем начали перехватывать торговцы города Сакаи, а позже — португальские купцы. Пытаясь исправить свои позиции в торговле, Оути позволили последним проповедовать христианство.

Но главным ударом по Оути стал мятеж вассалов во главе с Суэ Харукатой в 1551 году против неудачливого главы рода Оути Ёситаки. Последнего убили, а на его место посадили марионеточного лидера. Этот мятеж стал причиной разрыва отношений между Оути и подконтрольными владельцами-«провинциалами». Один из них, род Мори, победил войска Суэ Харукати и в 1557 году захватил все западные земли Оути.

После падения резиденции рода и самоубийства последнего главы в 1558 году, Оути перестали существовать. Остатки рода пытались возродить его при поддержке рода Отомо с Кюсю в 1568 году, но были разбиты войсками Мори.

Главы рода Оути

1. Оути Ёсихиро (яп. 大内義弘)
2. Оути Масахиро (яп. 大内政弘)
3. Оути Ёсиоки (яп. 大内義興)
   • Оути Такахиро (яп. 大内隆弘)
4. Оути Ёситака (яп. 大内義隆)
   • Оути Харумоти (яп. 大内晴持)
   • Оути Ёситака (яп. 大内義尊)
5. Оути Ёсинага (яп. 大内義長（大友晴英）)
   • Оути Тэрухиро (яп. 大内輝弘)

Литература

• Sansom, George. "A History of Japan: 1334-1615.". — Stanford: Stanford University Press, 1961.  (англ.)
• Sansom, George Bailey. "Japan: A short cultural history.". — New York: Appleton-Century-Crofts, Inc., 1962.  (англ.)
• Turnbull, Stephen. The Samurai Sourcebook. — London: Cassell & Co, 1998.  (англ.)

Ссылки

• [www2.harimaya.com/sengoku/html/ohuti.html Сведения про род Оути.]  (яп.)

Отрывок, характеризующий Оути (род)

– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.