Оуэн, Рина
Поделись знанием:
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
| Рина Оуэн | |
| Rena Owen | |
 | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Профессия: | |
| Карьера: |
1990 — наст. время |
Ри́на О́уэн (англ. Rena Owen; род. 22 июля 1962, Бей-оф-Айлендс, Нортленд) — новозеландская актриса, сценарист, продюсер.
Содержание
Биография
Рина Оуэн родилась в Новой Зеландии. У неё маорийские, валлийские и европейские корни. Оуэн выросла в небольшом городке Моэрева[en] в семье из девяти детей и приняла католицизм в небольшом провинциальном городке на берегу залива Бей-оф-Айлендс Северного острова[1]. Она регулярно выступала в местных маорийских культурных группах, а в школе играла в драматических спектаклях и мюзиклах. Оуэн хотела стать врачом и на протяжении 3,5 лет училась на медсестру в Оклендской больнице. После получения диплома медсестры она переехала в Лондон[2].
В середине 1980-х годов Оуэн обучалась в актёрской школе в Лондоне, а также работала в Британском театре[3]. Она написала пьесу и сыграла в спектакле Te Awa i Tahuti («Убегающая река»), который имел успех в Лондоне, а в 1991 году был издан новозеландской организацией Playmarket[en][4].
После возвращения в Новую Зеландию в 1989 году, Оуэн снялась в двух сериалах телеканала E Tipu E Rea. Она также много работала в театре: играла, писала пьесы, была режиссёром, драматургом и одним из основателей Taki Rua Theatre.
В США Оуэн снялась в фильмах Джорджа Лукаса «Звёздные войны. Эпизод II: Атака клонов» и «Звёздные войны. Эпизод III: Месть ситхов»[5].
Фильмография
| Год | Русское название | Оригинальное название | Роль | |
|---|---|---|---|---|
| 1990 | с | Betty's Bunch | Ширли Гарднер | |
| 1990—1991 | с | Shark in the Park | Нгер | |
| 1994 | кор | Хинекаро | Hinekaro Goes on a Picnic and Blows Up Another Obelisk | Хинекаро |
| 1994 | ф | Рапа Нуи: Потерянный рай | Rapa Nui | Хитиренга |
| 1994 | ф | Когда-то были воинами | Once Were Warriors | Бет Хеке |
| 1995 | ф | The Call Up | Эмили Брутон | |
| 1995 | с | Прилив | High Tide | Кара Гибсон |
| 1995 | ф | Savage Play | Такиора | |
| 1996 | с | Cover Story | Mairanga | |
| 1996 | с | Джи Пи[en] | G.P. | Хилари Харпер |
| 1998 | ф | Потанцуй со мной под мою песню | Dance Me to My Song | Рикс |
| 1998 | ф | When Love Comes Along | Кэти | |
| 1996—1998 | с | Adrenalin Junkies | Мейси Филдс | |
| 1999 | ф | Я сделаю тебя счастливым | I'll Make You Happy | Микки |
| 1999 | ф | What Becomes of the Broken Hearted? | Бет Хек | |
| 1999 | кор | 9 Across | ||
| 2000 | тф | Mary Kay Letourneau: All American Girl | Суна Фулау | |
| 2000 | с | Темный рыцарь | Dark Knight | рок-ведьма |
| 2000 | ф | Her Iliad | Лена | |
| 2001 | с | Скрещивание Гидеона | Gideon's Crossing | |
| 2001 | ф | A.I. Artificial Intelligence | Ticket Taker | |
| 2001 | ф | Душа убийцы | Soul Assassin | Карина |
| 2002 | ф | Звёздные войны. Эпизод II: Атака клонов | Star Wars: Episode II - Attack of the Clones | Таун Ве |
| 2002 | кор | sIDney | Кларисса | |
| 2002 | ф | Ангел | Angel | Динза |
| 2003 | ф | Red Zone | мама Мака | |
| 2003 | ф | Игра возмездия | Nemesis Game | Эмили Грей |
| 2004 | ф | У земли есть глаза | Pear ta ma 'on maf | женщина-воин |
| 2005 | ки | Star Wars: Republic Commando | Star Wars: Republic Commando | Таун Ве / RAS Ship Computer |
| 2005 | ф | Звёздные войны. Эпизод III: Месть ситхов | Star Wars: Episode III - Revenge of the Sith | Ни Алавар |
| 2005 | ф | Ворон: Жестокое причастие | The Crow: Wicked Prayer | Мэри |
| 2005 | ф | Динозавр Ми-ши: Хозяин озера | Mee-Shee: The Water Giant | «безумная» Норма |
| 2005 | ф | Freezerburn | Ли | |
| 2006 | кор | Leela | мать | |
| 2006 | ф | The Horrible Flowers | Линда | |
| 2006 | ф | Железный человек | The Iron Man | Долорес |
| 2008 | ф | Finding Red Cloud | Барфлай | |
| 2008 | ф | Ocean of Pearls | Анна Бериша | |
| 2008 | ф | Красивая жизнь | A Beautiful Life | Сэм |
| 2008 | ф | Развлечение | Amusement | психиатр |
| 2009 | тф | Часть моего сердца | Piece of My Heart | Кэт |
| 2009 | ф | Вероника решает умереть | Veronika Decides to Die | няня Жозефина |
| 2009 | в | Побег из тюрьмы: Финальный побег | Prison Break: The Final Break | Shu C.O. |
| 2009 | с | Побег | Prison Break | Shu C.O. |
| 2009 | с | Клиника страха | Fear Clinic | мать Бретта |
| 2009 | кор | Spout | Ома | |
| 2011 | с | Шортланд-стрит | Shortland Street | Hine Ryan |
| 2009—2011 | с | Восток – Запад | East West 101 | Mere Hahunga |
| 2011 | ф | Alyce Kills | Даниэль | |
| 2011 | ф | Защита свидетеля | Snitch | судья Ирвин |
| 2012 | с | The Straits | Китти Монтебелло | |
| 2014 | с | Longmire | медсестра | |
| 2014 | ф | Мёртвые земли | The Dead Lands | бабушка |
Сценарист
- 2009 — Spout — короткометражный фильм
Продюсер
- 2009 — Spout — короткометражный фильм
Роли в театре
- Pohutukawa Tree — главная роль, Оклендская театральная труппа, Новая Зеландия (2009)
Награды и номинации
| Награды и номинации | ||||
|---|---|---|---|---|
| Награда | Год | Категория | Фильм | Итог |
| AACTA | 1998 | Лучшая актриса второго плана | Потанцуй со мной под мою песню | Номинация |
| 2012 | Лучшая приглашённая актриса второго плана в телевизионной драме | Восток – Запад | Номинация | |
| Ассоциация кинокритиков Чикаго | 1996 | Лучшая актриса | Когда-то были воинами | Номинация |
| Самая многообещающая актриса | Когда-то были воинами | Номинация | ||
| Кинокритики Австралии | 1999 | Лучшая актриса второго плана | Потанцуй со мной под мою песню | Номинация |
| Международный кинофестиваль в Сан-Диего | 1994 | Лучшая актриса | Когда-то были воинами | Награда |
| Монреальский кинофестиваль | 1994 | Лучшая актриса | Когда-то были воинами | Награда |
| Aotearoa Film & Television Awards | 2011 | Лучшая телеактриса второго плана | Шортланд-стрит | Награда |
| TV Guide Film & Television Awards | 1995 | Лучшая актриса второго плана в драме | Cover Story | Номинация |
| Fantasporto | 1995 | Лучшая актриса | Когда-то были воинами | Награда |
Напишите отзыв о статье "Оуэн, Рина"
Примечания
- ↑ Brian D. Johnson. «Ogopogo gets drawn Down Under.» Maclean’s, 31 July 2006, vol. 119, issue 29, page 56
- ↑ B. Ruby Rich. A Bette Davis from Down Under (англ.) // Elle Magazine. — 1 February 1995.
- ↑ Nicol Reed. (16 November 2003). «Rena Owen: Acting her age». Sunday Star Times.
- ↑ Eugene Benson, L.W. Conolly. [books.google.com.ua/books?id=nGfMAgAAQBAJ&pg=PA398&redir_esc=y#v=onepage&q&f=false Ency Post-Colonial Lit Eng 2v]. — Routledge, 30 November 2004. — P. 397, 398. — ISBN 978-1-134-46848-5.
- ↑ Helen Castles. (8 May 2007). «Rena’s happy in Hollywood». Northern News. Fairfax New Zealand Limited
Ссылки
- [www.renaowen.com/ Официальный сайт] (англ.)
- [facebook.com/Rena-Owen/677026645686950 Официальная страница Рина Оуэн] в социальной сети Facebook
- [www.nzonscreen.com/person/rena-owen Профиль] на сайте NZ On Screen
Отрывок, характеризующий Оуэн, Рина
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
