Охлябинин, Василий Фёдорович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Охлябинин, Василий Федорович»)
Перейти к: навигация, поиск

Охлябинин, Василий Фёдорович — князь и воевода у московского князя Василия III и царя Ивана IV. Рюрикович в XX колене из князей Ярославских. Сын Фёдора Васильевича, по прозвищу Охлябина, последнего удельного князя Ухорского (название от реки Ухра), сам удельных прав уже не имел. Одновременно с ним на московской службе был и его старший брат Охлябинин, Пётр Фёдорович.





Служба Василию III

Принял участие в Казанско-русской войне 1505 – 1507 гг.. В 1506 году был вторым воеводой полка левой руки во Владимире в связи с подготовкой похода на Казань.

Во время Русско-литовской войны 1507 – 1508 гг. в 1507 году послан вторым воеводой передового полка из Северской земли в Литву. Во время Русско-литовской войны 1512 – 1522 гг. в 1512 и в 1515 годах командовал передовым полком в литовских походах.

В 1524 году был воеводой на берегу Оки для защиты от возможного нападения со стороны крымского ханства.

Во время Русско-литовской войны 1534 – 1537 гг. в 1535 году ходил с передовым полком к Мстиславлю третьим воеводой.

Служба Ивану IV

В 1537 году был воеводой во Владимире, откуда переведён в Муром. В 1540 году участвовал в отражении казанских татар от города. В феврале 1541 года – второй воевода в Шуе, где местничался с первым воеводой Ф. Воронцовым. Весной отправлен на Оку для защиты от крымских татар. В августе 1541 года сражался вторым воеводой передового полка против войск крымского хана Сахиб Гирея. В июне 1543 года – второй воевода полка правой руки в Коломне, затем участвовал в Казанском походе.

Семья

Имел 6 сыновей, которые также были на московской службе:

Напишите отзыв о статье "Охлябинин, Василий Фёдорович"

Литература


Отрывок, характеризующий Охлябинин, Василий Фёдорович

Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.


На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.