Охлябинин, Пётр Фёдорович

Пётр Фёдорович Охлябинин

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Охлябинин, Пётр Фёдорович — князь и воевода у московского князя Василия III и царя Ивана IV Грозного. Рюрикович в XX колене из князей князей Ярославских. Старший сын Фёдора Васильевича, по прозвищу Охлябина, последнего удельного князя Ухорского (название от реки Ухра), сам удельных прав уже не имел. На московской службе был и его младший брат — Охлябинин, Василий Фёдорович

Служба Василию III

Впервые упоминается в летописях во время Русско-литовской войны 1512—1522 гг. в 1512 году он воеводой в Стародубе. В 1516 году участвовал вторым воеводой передового полка в походе на Могилёв. В 1517 году он снова назначен воеводой в Стародуб. В 1518 году ходил с передовым полком в Литву. В 1519 году ходил под Вильно.

Весной 1522 года стоял с передовым полком в устье Осетра для защиты от возможного нападения со стороны крымского ханства.

В 1524 году отправлен с вторым воеводой полка правой руки с судовой ратью на Казань.

В октябре 1527 года назначен третьим воеводой в Каширу. Во время похода на Русь крымского царевича Ислам Гирея. Под командой князя Ф. М. Мстиславского прибыл на помощь В. С. Одоевскому Швиху. Совместными усилиями разбили татар, которые бежали бросив награбленное. Охлябинин был послан за ними в догон. В 1528 году — воевода в Кашире. В 1529 году переведен из Каширы в Ростиславль для защиты южных рубежей. В 1531 был вторым воеводой на Оке у засек против Люблина, переведён вторым воеводой в Нижний Новгород, откуда в октябре переведён пятым воеводой на Угру.

В 1532 году как второй воевода сторожевого полка участвует в походе на Казань для возведения на престол хана Джан-Али, откуда послан в Литву вторым воеводой с полком правой руки.

В августе 1533 года послан из Коломенского в Коломну на помощь воеводам, ожидавшим совместного нападения Сафа-Гирея и Ислам Гирея. В 1534 году во время нашествия крымских татар отражал их под Коломной, а затем был послан воеводой в Муром. В ноябре того же года послан из Можайска на Смоленск и далее на Литву. Разорял Оршу, Дубровку, Друцк, Борисов, Боровичи и дошёл до Вильно.

Служба Ивану IV

В 1536 году был защищал Москву от крымских татар. В 1537 воевода во Владимире, откуда переведён в Муром. В 1538 голу воевода сторожевого полка на Угре, откуда послан воеводой в Калугу. В 1549 году второй воевода сторожевого полка в Шведском походе.

Семья

Имел 2 сыновей, которые также были на московской службе:

• Охлябинин, Андрей Петрович
• Охлябинин, Дмитрий Петрович

Литература

• [rulex.ru/xPol/ А. А. Половцев. Русский биографический словарь]
• Экземплярский А. В.,. Ярославские князья // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• Богуславский В. В. Славянская энциклопедия. Киевская Русь — Московия: в 2 т. — М.: Олма-Пресс, 2005.

Отрывок, характеризующий Охлябинин, Пётр Фёдорович

На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.