Охота (фильм, 1966)
| Охота | |
| La caza | |
 | |
| Жанр |
психологический триллер |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария |
Анхелино Фонс |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Elías Querejeta |
| Длительность |
91 мин. |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Охота» (исп. La caza) — фильм испанского кинорежиссёра Карлоса Сауры 1966 года. Психологический триллер о трёх ветеранах Гражданской войны, встретившихся для охоты на кроликов. Фильм принёс Сауре первый международный успех и «Серебряного медведя» за режиссуру на 16-м Берлинском кинофестивале. Ныне считается классикой испанского кинематографа. Фильм снимался в долине, где во время Гражданской войны произошла битва, идентичная той, что описывается в одном из диалогов.
Сюжет
Хосе, Пако и Луис, три ветерана Фаланги, встречаются в кастильской деревушке для охоты на кроликов. Зачинщик охоты — Хосе. Он в долгах из-за предстоящего развода и живёт с женщиной моложе его, еле сводя концы с концами. Главная его цель — взять ссуду у Пако, практичного бизнесмена, также несчастного в любви и ищущего женщин помоложе. Пако привозит с собой Луиса, работающего у него на заводе. Луис — слабый одинокий алкоголик, интересующийся вином, женщинами и научной фантастикой больше, чем социальными благами и мужской дружбой. Четвёртый в компании — подросток Энрике, родственник Пако, ищущий в охоте острых ощущений.
Встретившись в местном баре, мужчины нанимают фермера Хуана и его молодую племянницу Кармен для помощи в охоте, также берут напрокат хорьков. Готовя ружья, они вспоминают Гражданскую войну и азарт охоты на людей вместо животных. Они подстреливают несколько кроликов и затем обедают ими. Немного выпив, Хосе просит Пако о ссуде: это, по его словам, закрепит их отношения. Пако, с недовольством ожидавший этого, отказывает, но предлагает Хосе работу.
Всех троих мучают воспоминания, они начинают упрекать друг друга, нарастает отчуждение. Луиса это бесит, он решает потренироваться в стрельбе на манекене, который затем сжигает; огонь от костра перекидывается на кустарники, приходится его тушить. К концу охоты Пако убивает хорька; он говорит, что это случайность, но Хосе чувствует, что он сделал это назло. Охота становится напряжённее, выстрелы учащаются.
Тлеющая ненависть и взаимные разочарования вырываются наружу, когда Пако, смертельно раненый выстрелом из ружья Хосе, падает в поток. Разъярённый Луис пытается задавить Хосе на джипе. Хосе отвечает выстрелом, но у Луиса хватает сил на ответный выстрел; оба погибают. Невредимый Энрике остаётся один посреди бойни, пытаясь вникнуть в необъяснимое поведение трёх товарищей. Наконец он убегает, замирая в стоп-кадре.
В ролях
- Исмаэль Мерло — Хосе
- Альфредо Майо — Пако
- Хосе Мария Прада — Луис
- Эмилио Гутьеррес Каба — Энрике
- Фернандо Санчес Полак — Хуан
- Виолета Гарсиа — Кармен
- Мария Санчес Арока — мать Хуана
Награды
- Берлинский кинофестиваль 1966
- «Серебряный медведь» за режиссуру — Карлос Саура
Напишите отзыв о статье "Охота (фильм, 1966)"
Ссылки
- «Охота» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v23881 Охота] (англ.) на сайте allmovie
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Охота (фильм, 1966)
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
