Охотники и собиратели

Охо́тники и собира́тели — хозяйственно-культурный тип, характерный для народов, которые находятся на раннем уровне социально-экономического развития.

Общество охотников и собирателей характеризуется присваивающей экономикой (присваивающее хозяйство) и высокой горизонтальной мобильностью; при этом экологическая ниша воспроизводства людей существенно не расширяется, так как отсутствуют эффективные искусственные средства её расширения.

Для обществ, основными занятиями в котором являются охота и собирательство, характерны очень небольшая плотность населения (как правило, заметно меньше 1 человека на кв. км), небольшие размеры общин (как правило, 20-30 человек), незначительная социальная дифференциация. Впрочем, по последнему показателю охотничье-собирательские общества демонстрируют между собой значительные отличия. Так для австралийских аборигенов было характерно ярко выраженное неравенство мужчин и женщин; такие охотничье-собирательские общества называют «неэгалитарными». С другой стороны, для охотников-собирателей Африки (пигмеев, бушменов, хадза) характерно достаточно определённое равенство всех членов общин; в этом случае принято говорить об «эгалитарных» охотничье-собирательских обществах.

Большинство этнографически описанных охотничье-собирательских обществ было представлено бродячими экстенсивными охотниками-собирателями. Заметные отличия от них демонстрируют интенсивные специализированные охотники-собиратели (классическим примером здесь служат индейцы Северо-Западного побережья Северной Америки), которые могут характеризоваться оседлостью, относительной высокой плотностью населения (более 1 чел. на кв. км), значительными размерами общин (порядка нескольких сот человек), выраженным социально-экономическим неравенством, относительно развитым политическим лидерством. Такие общества возникали только в местах с особо богатыми природными ресурсами и всё равно имели выраженные пределы для своего развития, так как не обладали эффективными средствами расширения своей экологической ниши.

Ситуация кардинально меняется после так называемой неолитической революции, в результате которой в распоряжении людей оказываются эффективные искусственные средства расширения их экологической ниши.

См. также

• Коренные народы
• Неконтактные народы

Литература

• Гринин Л. Е.  [www.socionauki.ru/book/proizvod_cili/ Производительные силы и исторический процесс. 3-изд]. — М.: КомКнига, 2006. — 272 с. — ISBN 5-484-00665-1..
• Кабо В. Р.  [members.iimetro.com.au/~elgovor@iimetro.com.au/aboriginals/primitive_preagricultural_community.htm Первобытная доземледельческая община]. — М.: Наука, 1986. — 302 с.
• Коротаев А. В., Малков А. С., Халтурина Д. А.  [edurss.ru/cgi-bin/db.pl?cp=&page=Book&id=49742&lang=Ru&blang=ru&list=Found Законы истории. Математическое моделирование развития Мир-Системы. Демография, экономика, культура. 2-е изд]. — М.: УРСС, 2007. — 224 с. — ISBN 978-5-484-00957-2..
• Коротаев А. В., Малков А. С., Халтурина Д. А.  [edurss.ru/cgi-bin/db.pl?cp=&page=Book&id=50565&lang=Ru&blang=ru&list=Found Законы истории. Вековые циклы и тысячелетние тренды. Демография, экономика, войны. 2-е изд]. — М.: УРСС, 2007. — 255 с. — ISBN 978-5-484-00958-9..

Отрывок, характеризующий Охотники и собиратели

Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .