Охотский 43-й пехотный полк

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Охотский 43-й пехотный полк
Годы существования

1806 — 1918

Страна

Российская империя Российская империя,
Российская республика Российская республика

Входит в

11-я пехотная дивизия (11-й армейский корпус)

Тип

пехота

Дислокация

Луцк Волынская губерния

Участие в

Русско-турецкая война 1806—1812,
Отечественная война 1812 года,
Заграничные походы 1813 и 1814 гг.,
Русско-турецкая война 1828—1829,
Венгерская кампания 1849 года,
Крымская война,
Русско-турецкая война 1877—1878

Охо́тский 43-й пехо́тный полк — полк российской императорской армии.

  • Старшинство — 16 августа 1806 года.
  • Полковой праздник — 6 августа.




Формирование и кампании полка

Полк сформирован 16 августа 1806 года из одной гренадерской и трёх мушкетёрских рот Селенгинского мушкетёрского полка и рекрут, в составе трёх батальонов, под названием Охотский мушкетёрский полк.

Во время русско-турецкой войны 1806—1812 годов Охотский полк принимал участие в неудачном штурме Рущука 22 июля 1810 года и отбил 9 октября 1811 года два нападения турок у Видина.

22 февраля 1811 года полк был назван Охотским пехотным полком.

В Отечественную войну 1812 года Охотский полк находился в составе 16-й пехотной дивизии 4-го корпуса Дунайской армии и, оставив один батальон на Волыни для охраны границы от возможного вторжения австрийцев, принимал участие в сражениях с французами на завершающих этапах кампании. В 1813 году Охотский полк находился при осаде крепости Замостье и в сражениях при Кацбахе и Лейпциге. В кампании 1814 года Охотский полк находился при осаде Касселя и в сражениях при Бриенне, Суассоне и Париже. За доблестное участие в Наполеоновских войнах полку 3 мая 1814 года были пожалованы Георгиевские знамёна.

Во время русско-турецкой войны 1828—1829 годов 1-й и 2-й батальоны Охотского полка находились при осаде Силистрии и в сражениях при Эски-Арнаут-Ларе, Кулевче, Сливно и совершили поход к Адрианополю. За доблесть, оказанную в этих сражениях, полку были пожалованы 6 апреля 1830 года знаки отличия на головные уборы.

28 января 1833 года, после присоединения 2-го батальона 36-го егерского полка и 1-го и 3-го батальонов Нашебургского пехотного полка, полк назван Охотским егерским и приведён в состав четырёх действующих и двух резервных батальонов.

28 февраля 1834 года 6-й резервный батальон был расформирован. В 1842 году 5-й резервный батальон был также упразднён и при полку оставлены только кадры для 5-го и 6-го батальонов.

В 1849 году Охотский егерский полк участвовал в походе против венгров и находился в сражении при Фельшо-Зольца.

При начале Крымской войны в 1853 году Охотский егерский полк находился при осаде Силистрии. 4 декабря 1853 года 5-й и 6-й батальоны были укомплектованы бессрочно-отпускными, а 10 марта 1854 года вновь сформированы 7-й и 8-й запасные батальоны.

22 октября 1854 года Охотский полк прибыл в Севастополь и принял участие в сражении с англо-французами при Инкермане. В этот день Охотский полк стремительно атаковал английскую батарею и после рукопашного боя захватил 9 орудий. К англичанам на помощь подошла их гвардия и быстрым натиском выбила Охотский егерский полк с батареи. Во время этой атаки был убит знаменщик и знамя попало в руки англичан. Унтер-офицер Иван Барабашев и рядовой Игнатьев, видя это, бросились на батарею в кучу врагов и вырвали знамя из неприятельских рук. Охотский полк, поддержанный Селенгинским и Якутским пехотными полками, ударил в штыки, и англичане снова уступили русским батарею. Наступление французского корпуса Боске вызвало повторную контратаку, после которой Охотский полк вынужден был отступить с большим уроном.

5 ноября 1854 года Охотский полк вступил в Севастополь и находился при отражении штурмов 26 мая, 6 июня и 27 августа.

17 апреля 1856 года Охотский егерский полк назван Охотским пехотным. 30 августа 1856 года 1, 2, 3 и 4-му батальонам были пожалованы новые Георгиевские знамёна. По окончании Крымской войны 5, 6, 7 и 8-й батальоны были расформированы, 4-й батальон причислен к резервным войскам, и полк приведён в состав трёх батальонов с тремя стрелковыми ротами.

13 октября 1863 года из 4-го резервного батальона и бессрочно-отпускных был сформирован Дорогобужский пехотный полк.

25 марта 1864 года Охотский полк получил № 43.

В русско-турецкую войну 1877—1878 годов Охотский полк находился в нескольких делах с неприятелем. За участие в этой войне полку пожалованы 17 апреля 1878 года Георгиевские трубы.

7 апреля 1879 года сформирован 4-й батальон. 16 августа 1906 года, в день столетнего юбилея, полку пожаловано новое Георгиевское знамя.

Знаки отличия полка

  • Георгиевское знамя с надписью «В вознаграждение отличного мужества и храбрости, оказанных в 1812, 1813 и 1814 гг., и за Севастополь в 1854 и 1855 годах» и «1806—1906», с Александровской юбилейной лентой.
  • Знаки отличия на головные уборы с надписью «За отличие».
  • Георгиевские серебряные трубы с надписью «За отличие в Турецкую войну 1877—1878 годов».

Шефы полка

Командиры полка

Известные люди, служившие в полку

Источники

  1. ↑ Список полковникам по старшинству. — военная типография в здании Главного штаба. — СПб, 1893. — С. стр. 126.
  2. ↑ Список полковникам по старшинству. — СПб, военная типография в здании Главного штаба. — 1899. — С. стр. 17, 233.
  • Военная энциклопедия / Под ред. В. Ф. Новицкого и др. — СПб.: т-во И. В. Сытина, 1911—1915.
  • Гренадерские и пехотные полки. Справочная книжка императорской Главной квартиры. Под редакцией В. К. Шенк. СПб., 1909
  • Терлецкий К. С. Чтение для нижних чинов из истории 43-го Пехотного Охотского полка. Киев. 1891

Напишите отзыв о статье "Охотский 43-й пехотный полк"

Отрывок, характеризующий Охотский 43-й пехотный полк

– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Охотский_43-й_пехотный_полк&oldid=80955512»