Очаковские ворота

Очаковские ворота — одно из первых сооружений Херсона, часть оборонительного комплекса Херсонской крепости, которая, несмотря на мощность укреплений и наличия лучшего на то время орудия и боеприпасов, ни разу не была осаждена.

История строения

Дата начала строительства крепости — 8 сентября 1778 года. С 1784 года инженером Николаем Ивановичем Корсоковым проводилась фундаментальная реконструкция. Крепость имела двое ворот, которые были названы по направлению ведущих дорог — на Очаков и Москву. По проекту петербургского дворцового художника-архитектора Федора Даниловича Данилова, Очаковские ворота имели вид триумфальных. Ворота выходили на главную улицу крепости — Дворцовую, которая вела на Дворцовую площадь и Московским воротам.

Развитие ворот

По предписанию Николая I от 1835 года крепость и Херсонское военное Адмиралтейство были упразднены. До 1881 года крепость была практически полностью демонтирована, в 1902 году она также подверглась разрушениям в ходе землетрясения. В 1921 году часть зданий разобрали или разрушили, а в середине XX века были срыты почти все земляные валы. На сегодняшний день, Очаковские и Московские ворота служат историческим символом.

Ссылки

• ukraine.ui.ua/dostoprimechatelnosti-ukrainy/dostoprimechatelnosti-khersona/sight220
• mistaua.com/Приметности/Памятники_истории/очаковские-ворота-херсонской-крепости/1537/?setcity=820
• www.mycity.kherson.ua/pamyatniki/arhitektura/och_vorota.html

Отрывок, характеризующий Очаковские ворота

Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.