Очаков (бронепалубный крейсер)
«Очаков», с 25 марта 1907 года по 31 марта 1917 года — «Кагул» — крейсер русского Черноморского флота, команда которого в ноябре 1905 года приняла активное участие в Севастопольском восстании в период первой русской революции 1905—1907 года. Принадлежал к типу «Богатырь»
Содержание
История постройки
Крейсер «Очаков» заказан в рамках судостроительной программы на 1895—1902 гг. Строился в Севастополе на Казённой верфи корабельным инженером Н. И. Янковским по проекту крейсера — дальнего разведчика, разработанному немецкой судостроительной фирмой «Вулкан». Однотипные корабли — «Богатырь», «Олег» и «Память Меркурия» (до 25.03.1907 — «Кагул»).
- Заложен 13 августа 1901 года
- Спущен на воду 1 октября 1902 года
История службы
Крейсер «Очаков» вступил в строй в 1902 году.
Крейсер получил известность после участия в Севастопольском восстании 1905 года, одним из руководителей которого был лейтенант Шмидт.
- 12 ноября 1905 года — началось восстание.
- 15 ноября 1905 года — Восстание подавлено огнём эскадры и береговых батарей. В результате обстрела крейсер получил тяжелые повреждения. Восстановительный ремонт длился более трех лет.
- 25 марта 1907 г. — переименован в «Кагул» (входивший в состав Черноморского флота крейсер «Кагул» одновременно переименован в «Память Меркурия»).
- Прошёл капитальный ремонт корпуса и механизмов в Севастопольском военном порту; артиллерия главного калибра заменена на 16 — 130-мм.
- 31 марта 1917 г. восстановлено старое название — «Очаков».
- 1 мая 1918 г. захвачен немцами и включён в состав ВМС Германии на Чёрном море.
- 24 ноября 1918 г. захвачен англо-французскими войсками. Зачислен в состав морских сил Юга России.
- В августе 1919 г. принимал участие в десантной операции в районе Одессы.
- В сентябре 1919 г., находясь в Одессе, получил название «Генерал Корнилов».
- 17 апреля 1920 г. — Проводил стрельбы по наземным целям.
- 14 ноября 1920 г. — покинул Севастополь и совершил переход в Бизерту, где 29 декабря 1920 г. был интернирован французскими властями.
- 1933 — разобран на металл.
Командиры крейсера
- 1901—1904 — В. Н. Юрковский.
- 1904—1905 — Ф. С. Овод.
- 1905. 10-11. — С. А. Глизян.
- 1905 11. — И. Е. Уланский (и. о.)
- 1905.11. — А. А. Данилевский (и. о.)
- 1905.11. — С. П. Частник (восставшие)
- 1905—1906 — Ф. Н. Иванов.
- 190?-190? — М. Ф. Шульц.
- 1909—1911 — В .А. Гроссман.
- 1912—191? — И. С. Денисов.
- 1914—1916 — С. С. Погуляев.
- 1917—1918 — А. Е. Максюта (председатель судкома)
- 1918. — В. М. Терентьев.
- 1919. — П. П. Остелецкий.
- 1919. — В. А. Потапьев.
- 1919—1921 — А. Н. Стальноватый.
- 1921—1924 — ?
Память
- В 1972 год в СССР была выпущена почтовая марка с изображением крейсера.
Интересные факты
- Крейсер «Очаков» присутствует в игре «Петька 007: Золото Партии»: на нём происходит часть событий игры.
Напишите отзыв о статье "Очаков (бронепалубный крейсер)"
Литература
- Мельников Р. М. Крейсер «Очаков». — Ленинград: Судостроение, 1986.
- Крестьянинов В. Я. Крейсера Российского Императорского флота 1856—1917 Ч.1.- СПб., 2003. [keu-ocr.narod.ru/Cruisers/]
- Потапьевъ В. А. Кап. I р. Крейсеръ «Кагулъ» — «Генерал Корниловъ» 1918 — 1924 // Морскiя записки издаваемыя Обществомъ Офицеровъ Россiйскаго Императорскаго Флота въ Америке : Сб. — New York: «Monastery Press», Edmonton, Canada, 1957. — Т. Vol. XV, No. 3—4, вып. 45. — С. 38 — 54.
Ссылки
- [www.battleships.spb.ru/RusCr/ochakov.html «Очаков» на сайте «Боевые корабли мира»]
- [flot.parus.ru/ruscl010.htm Крейсера класса «Богатырь»]
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Очаков (бронепалубный крейсер)
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
