Очаков

Город Очаков укр. Очаків Флаг Герб Страна УкраинаУкраина Статус районный центр Область Николаевская областьНиколаевская область Район Очаковский район Координаты 46°37′07″ с. ш. 31°32′21″ в. д.46.61861° с. ш. 31.53917° в. д. / 46.61861; 31.53917    Глава Бычков Сергей Николаевич Основан 1492 Официальный язык украинский, русский Население 14 705 человек (2012) Национальный состав русские, украинцы Часовой пояс UTC+2, летом UTC+3 Телефонный код +380 5154 Почтовый индекс 57500 Автомобильный код BE, НЕ / 15 КОАТУУ 4810300000 Официальный сайт [mrada.ochakiv.info chakiv.info]

К:Населённые пункты, основанные в 1492 году

Оча́ков (укр. Очаків) — город в Николаевской области Украины, административный центр Очаковского района, в его состав не входит. Расположен на побережье Чёрного моря, рядом с устьем Днепра. Морской порт на Днепро-Бугском лимане.

История

Очаков (Oczakow) на карте Герберштейна (1549 г)

Ещё в XIV веке на месте современного Очакова генуэзскими колонистами возведена была крепость Лерич. Генуэзцы основали также здесь свой торговый центр и порт.

Поскольку ситуация в регионе была неспокойна из-за постоянных набегов крымских татар, генуэзцы из Лерича искали защиту у господарей княжества Молдовы, которые обретали все большую силу в Европе. В годы правления Александра Доброго генуэзские сеньоры из крепости Лерич по собственной инициативе стали вассалами молдавского господаря. Между тем разногласия между представителями господствовавших в Молдове династий стали причиной того, что молдавские бояре стали враждебно относиться к генуезцам из Лерич.

В 1455 году молдавские пираты из Четатя Албэ (ныне Белгород-Днестровский) внезапно атаковали и захватили крепость Лерич, которая находилась под руководством братьев Сенарега. Генуэзцы, управлявшие крепостью, были взяты в плен и отправлены ко двору молдавского воеводы Петру Арона. Они обратились к нему с просьбой о защите города.

Во времена правления молдавского господаря Богдана Водэ, отца Стефана Великого, в Килии уже располагался венгерский гарнизон: крепость была сдана Янку Хунедоара, руководившему венгерским регатом Османской империи. При Стефане Великом защита крепости, получившей новое название — Очаков — была усилена. Её стратегическое значение выросло после того, как молдавский господарь женился на византийской принцессе Марии, чья семья была в родстве с императорскими династиями Константинополя и Трапезунда.

Обновлённый Очаков был заложен в 1492 году крымским ханом Менгли Гиреем, на месте литовской крепости Дашев, которая была основана в 1415 году, и первоначально назывался Кара-Кермен (Чёрная крепость).

В 1493 году Богдан Федорович Глинский во главе черкасских казаков захватил только что построенную крымскими татарами крепость Очаков.

В 1526 (1502) году крепость перешла во владение османов (Силистрия) и называлась тур. Özi (Ачи-Кале — от тур. açı — угол + kale — крепость).

В 1737 году армия Российской империи осадила Очаков, рассматривая его как главный форпост на северном побережье Чёрного моря. Очаков был взят фельдмаршалом Христофором Минихом, но год спустя был покинут и возвращён Турции.

Вторая осада Очакова произошла в 1788 году и была воспета в оде Державина. К тому времени гарнизон города насчитывал 20 тысяч солдат. Крепость обороняло 300 пушек. В западных предместьях располагался замок Гассан-паши (Батарейный мыс).

В ходе двухдневного сражения 17—18 июня 1788 года под Очаковом кораблями русской флотилии и береговыми батареями Суворова были сожжены брандскугелями и потоплены три 64-пушечных линейных корабля, два 40-пушечных и три 32-пушечных фрегата, пять мелких судов. Захвачен 1 турецкий линейный корабль, переименованный в «Леонтий Мученик» и принимавший участие в сражении у мыса Калиакрия в 1791 году. Взято в плен 1673 человека. Турки потеряли более 5 тысяч человек убитыми. Потери русской стороны: 2 офицера и 16 нижних чинов убито, 10 офицеров и 57 нижних чинов ранено.

После разгрома турецкой эскадры, лишённая поддержки, осаждённая и блокированная с моря крепость Очаков была штурмом взята войсками Г. А. Потемкина.

Во время осады Очакова скончался герой морского сражения при Дамиетте (Египет, 1772) генерал-лейтенант Алексиано Панагиоти, грек по происхождению.

• Могила участника Очаковской войны — Ивана Горича — в Херсоне
• Kherson-28102009(078).jpg
• Kherson-28102009(079).jpg
• Kherson-28102009(084).jpg

В 1792 году Очаков стал русской крепостью и получил своё нынешнее название.

В 1855 году Очаков был захвачен англо-французскими войсками, но затем возвращён России.

21 августа 1941 года советские органы и войска оставили город, оккупирован германскими войсками.

30 марта 1944 года освобождён от гитлеровских германских войск советскими войсками 3-го Украинского фронта и силами Черноморского флота в ходе Одесской операции:

3 УкрФ: 5-й ударной армии в составе: части войск 18-го гв. укреплённого района (полковник Никитин, Сергей Иванович).

ЧФ: десантная группа Укреплённого сектора береговой обороны (подполковник Неймарк, Юлий Исаакович).

Войскам, участвовавшим в освобождении Очакова, приказом Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина от 31 марта 1944 года объявлена благодарность и в столице СССР г. Москве дан салют 12-ю артиллерийскими залпами из 124 орудий.

Приказом Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина от 3.04.1944 года № 079 в ознаменование одержанной победы воинская часть, отличившаяся в боях за освобождение города Очакова, получили наименование «Очаковской»:,

• Укреплённый сектор береговой обороны (подполковник Неймарк, Юлий Исаакович).

В советское время в городе располагалась военно-морская и военная вертолётная база.

C 1923 года — украинский город (в составе УССР, затем независимой Украины), курорт и военно-морская база.

Культура

Музеи

• Военно-исторический музей имени А. В. Суворова — филиал областного краеведческого музея(Ныне храм свт. Николая).
• Музей имени П. П. Шмидта уничтожен (часть экспонатов была перенесена в бывший Дворец Пионеров)
• Музей маринистической живописи имени художника Р. Г. Судковского (филиал Николаевской художественной галереи)

Памятники

• В 1903 году в Очакове был воздвигнут памятник Георгиевскому кавалеру И. П. Горичу на пересечении улицы Кутузова (ныне Соборный проспект) с улицей Горича (ныне ул. Шмидта), также названной в его честь. В сталинские времена памятник этот был уничтожен. Восстановлен в 1978 году. С каждой стороны памятника прикреплена металлическая доска. На них такие надписи:
• на первой (главной) — «Бригадиру Горичу от благодарных очаковцев»;
• на второй — «Бестрепетный герой бригадир Горич, ознаменовавший служение своё беззаветной храбростью, вступил первым на бастион со своей смертью»;
• на третьей — «Воинам, послужившим Отечеству в турецкую войну 1787—1791 гг.»;
• на четвёртой — «В память подвига бригадира Ивана Петровича Горича. Открыт в 1903 г.».
• Две таблички на октябрь 2014 года отсутствуют.

В искусстве

Стихотворная комедия А. С. Грибоедова «Горе от ума» (действие II, явление 5):

А судьи кто? — За древностию лет
К свободной жизни их вражда непримирима,
Сужденья черпают из забытых газет
Времен Очаковских и покоренья Крыма.

Город Очаков был избран местом действия пьесы Аллы Соколовой «Фантазии Фарятьева».

Известные горожане

• Осипович, Наум Маркович (1870—1937) — революционер, писатель.
• Яровенко, Наталья Николаевна (1919—2000) — российский педагог, Заслуженный учитель РСФСР.
• Чижиков, Макар Иванович (1891—1919) — революционер, участник борьбы за установление советской власти на Украине.

См. также

• Штурм Очакова

Литература

• Краснознамённый Киевский. Очерки истории Краснознамённого Киевского военного округа (1919—1979). Издание второе, исправленное и дополненное. Киев, издательство политической литературы Украины, 1979.
• Военный энциклопедический словарь. М., Военное издательство, 1984.
• Справочник «Освобождение городов: Справочник по освобождению городов в период Великой Отечественной войны 1941—1945». М. Л. Дударенко, Ю. Г. Перечнев, В. Т. Елисеев и др. М.: Воениздат, 1985. 598 с.

Ссылки

• [ochakiv.org Сайт Очаківської Територiальної Громади].

Отрывок, характеризующий Очаков

– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.