Очень страшное кино 2

Очень страшное кино 2
Scary movie 2
Жанр	комедия пародия
Режиссёр	Кинен Айвори Уайанс
Продюсер	Рик Альварез Лиза Блум Эрик Голд
Автор сценария	Шон Уайанс Марлон Уайанс Бадди Джонсон
В главных ролях	Анна Фэрис Реджина Холл Марлон Уайанс Шон Уайанс
Оператор	Стивен Бернштейн
Композитор	Марк МакГрат(Sugar Ray - Sorry now)
Кинокомпания	Brillstein-Grey Entertainment Dimension Films Gold/Miller Productions Wayans Bros. Entertainment
Длительность	83 мин.
Бюджет	45 млн $
Сборы	141 220 678 $
Страна	США США
Язык	английский
Год	2001
Предыдущий фильм	Очень страшное кино
Следующий фильм	Очень страшное кино 3
Выход фильма «Очень страшное кино 2» (оригинальное название — Scary movie 2)

К:Фильмы 2001 года К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

«Очень страшное кино 2» (англ. Scary movie 2) — американский комедийный фильм 2001 года режиссёра Кинена Айвори Уайанса, пародирующий известные фильмы ужасов. Кассовые сборы в США — $71 308 997, в мире — $69 911 681 (итого $141 220 678).

Сюжет

После событий первой части проходит 1 год.

Синди Кэмпбелл, Брэнда Микс, Рэй Уилкинс, и Шорти Микс («Мелкий») поступили в колледж и пытаются начать новую жизнь после инцидента, о котором повествует первая часть. В данном фильме бойфренда Синди зовут Бадди. История начинается с того, что профессор Олдмен и его прикованный к инвалидному креслу ассистент Дуайт решают заняться изучением призраков, используя подростков в качестве приманки. Прибывшие в замок с привидениями Синди и её друзья встречают там говорящего (а точнее, матерящегося) попугая и смотрителя Хенсона с вывороченной и изуродованной левой рукой. Синди чувствует присутствие потусторонних сил в доме и интересуется у Олдмена, это случайно не тот дом, где в девочку вселился демон (отсылка к началу фильма). Тот говорит, что некоторые считают это правдой, но доказательств этому не нашлось. Затем появляется Хенсон, который портит ужин и аппетит всем присутствующим за столом. Синди и её друзья расходятся по комнатам голодные. Поздно ночью ребят будит чей-то смех. Все собираются в гостиной, и призрак просит их поиграть с ним. С лестницы скатывается баскетбольный мяч, и Синди с друзьями начинают выделывать с ним танцевальные трюки.

На следующий вечер Синди слышит голос, который зовет её в гостиную. Там она встречает Бадди, и они вместе идут по кровавым следам на полу, которые приводят их к шкафу с книгами. За ним Бадди и Синди находят секретный проход и заходят в подвал, где находят дневник Кэрролайн — жены бывшего хозяина дома. Также Синди обнаруживает её портрет и замечает, что они с ней сильно похожи. Неожиданно появляется кот и начинает угрожающе шипеть. Синди и Бадди уходят, забрав дневник. Синди читает записи бывшей хозяйки этого дома об изменах со стороны своего мужа, и воспоминание этого дневника заставляет её одеться в красное платье и идти соблазнять профессора. Она превращается в Рэя, и профессор сбрасывает её с себя.

Утром все беседуют о странностях этого дома. Синди рассказывает о том, что Хью Кейн — бывший хозяин этого дома — хочет её, чем вызывает ревность у Алекс, ранее занимавшуюся сексом с его духом. Бадди подслушивает разговор профессора с Дуайтом и рассказывает друзьям, что над ними проводят эксперимент. Тео решает соблазнить Дуайта с целью забрать ключи от дома, но после его отказа вырубает телефонным аппаратом и забирает ключи.

Но тут полтергейст выходит из-под контроля и запирает все двери и окна в доме. Сам профессор Олдмен гибнет от рук призрака Кэрролайн. Синди и остальные убегают в одну комнату, где Дуайт раздает им специальные очки, бластеры и картонные стаканы. Позже Дуайт сходится в битве с Хью Кейном, после которой он выпадает из окна, отказавшись взяться за изуродованную руку Хенсона. В смотрителя вселяется дух Кейна, и он вскрывает череп Мелкому. Синди видит, что у Мелкого вместо мозга негр с кривыми зубами. Она, Бренда и Тео одеваются в Ангелов Чарли и дерутся с Хенсоном. В конце драки из смотрителя выходит Хью Кейн, а сам Хенсон уничтожается. Дуайт говорит Синди, что она должна заманить полтергейста на специальную платформу, которая его уничтожит. Синди удается привести Хью Кейна на платформу, но сама она из-за страха не может двинуться с места. Рэй врезается в неё, тем самым убрав с уже запустившейся платформы. Хью Кейн уничтожается.

Спустя два месяца Синди и Бадди идут в парк гулять. Подойдя к продавцу хот-догов, Синди узнает в нём Хенсона, который говорит, что вернулся за ней. Бадди убегает, а Синди в отчаянии кричит. Но тут Хенсона сбивает машина с Мелким за рулем, отвлекшимся от вождения из-за минета, который ему делала Кэрролайн.

В ролях

Актёр	Роль
Анна Фэрис	Синди Кэмпбелл Синди Кэмпбелл
Реджина Холл	Брэнда Микс Брэнда Микс
Шон Уайанс	Рэй Уилкинс Рэй Уилкинс
Марлон Уайанс	Мелкий Мелкий
Кристофер Мастерсон	Бадди Бадди
Дэвид Кросс	Дуайт Хартман Дуайт Хартман
Крис Элиотт	Хенсон Хенсон
Кэтлин Робертсон	Тео Тео
Тори Спеллинг	Алекс Мандей Алекс Мандей
Тим Карри	Олдмен профессор Олдмен
Джеймс ДеБелло	Томми Томми
Джеймс Вудс	МакФили Отец МакФили
Энди Рихтер	Харрис Отец Харрис
Наташа Лайонн	Мэган Вурхис Мэган Вурхис
Вероника Картрайт	Вурхис Миссис Вурхис
Ричард Молл	Хью Кейн Хью Кейн (призрак адского дома)

До начала съёмок

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Марлон Брандо получил 1 млн долларов за маленькую роль священника Макфли, которую он должен был сыграть в начальной сцене фильма, пародирующей «Изгоняющего дьявола» (1973). Но за несколько дней до начала съемок знаменитый актёр заболел пневмонией и выбыл из проекта. Однако никто так и не решился потребовать от Брандо, чтобы тот вернул выплаченные ему деньги. Роль Макфли затем предложили Чарлтону Хестону, но он от неё отказался. В итоге её исполнил Джеймс Вудс.

Съёмки

Съёмки фильма проходили в США, при том, что остальные части серии снимались в Британской Колумбии Канады. К фильму был также снят альтернативный вариант концовки, не вошедший в прокатную версию фильма. В этой концовке Синди обнаруживает, что все её друзья мертвы.

Интересные факты

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

• Синди выезжает из морозилки на бульдозере фирмы Caterpillar.
• Рей, Бренда и Мелкий в первой части были убиты, но во второй всё же продолжают сниматься в фильме.
• На русском варианте постера на футболке Синди есть надпись «Что скрывает ложь?» и на зелёном платье Тео «Я люблю мертвецов».
• Язык, показанный в пародии на «Экзорциста», — настоящий реквизит, участвовавший в съемках реального фильма «Экзорцист» 1973 года выпуска.

Пародии и отсылки

• Очень страшное кино — сцены: 1) где Синди мастурбирует член Бадди, который эякулирует с большой силой и большим количеством, отбрасывая Синди на дверь; 2) финальная сцена, когда автомобиль с Мелким сбивает смеющегося Хенсона, поднявшего руки к небу, там же можно услышать и диалог «Ты ничего не слышал?» — «Нет, соси дальше»
• Поли — говорящий попугай в фильме
• Экзорцист — начальная сцена фильма
• Гарри Поттер — Бадди отдает Синди книгу «Хэрри Посхер»
• Пункт назначения — эпизод в начале фильма, где пару влюбленных сбивает автобус с номером 103
• БЕЙСкетбол — эпизод, где герои, танцуя, играют в баскетбол
• Невидимка — Синди и тяжело раненного Бадди запирают в холодильнике. Термоочки и оружие — точная копия тех, что использовали герои «Невидимки». В удалённой сцене Синди пачкает кровью пол, чтобы найти призрака. Так же, перед тем как заманить призрака в ловушку, Бадди говорит, что возьмёт компьютер Синди, если та умрёт. Что, вероятно, является отсылкой к диалогу из фильма «Невидимка», где лаборанты в шуточной форме спорили, кому достанется «Порше» начальника, если тот погибнет при эксперименте. Также имя Хью Кейн созвучно с именем Себастьян Кейн.
• Сияние — Синди и Бадди заперты в холодильнике
• Призрак дома на холме — Тео пародия на персонажа из этого фильма. Группа студентов используется для изучения полтергейста, сама того не зная.
• Полтергейст — клоун под кроватью Рэя. Гигантский куст конопли. Сцена, где Алекс занимается сексом на своей кровати и на стенах с призраком. В удаленной сцене Синди затягивает в комнату призрак.
• Дракула — сцена, где Алекс занимается сексом на своей кровати и на стенах с призраком.
• Полтергейст 2 — смотритель Хенсон пародия преподобного Генри Кейна, лидера культа в «Полтергейсте 2». Название семейного дома «Кейн», Песня, которую в одной из сцен поёт Хэнсон Синди.
• Ганнибал — когда Хенсон чуть не съедает мозг Мелкого.
• Ангелы Чарли — когда Синди, Бренда и Тео дерутся врукопашную с Хенсоном. Имя Героини Тори Спеллинг, Алекс Мандей, созвучно с именем героини Люси Лью, Алекс Мандэй.
• Крадущийся тигр, затаившийся дракон — пародируются названия приёмов восточных единоборств во время пародии Ангелов Чарли.
• Что скрывает ложь — сцена, где Синди в красном платье соблазняет профессора, а потом превращается в Рэя. В удалённой сцене Синди чуть не тонет в ванной.
• Кладбище домашних животных — когда кот нападает на Синди.
• Кости — когда профессор следует за призраком.
• Смерч — когда Синди создаёт торнадо в доме.
• Ужас Амитивилля — сцена, где священник покрыт крупными чёрными мухами, сидя на унитазе, и со страшным напряжением пытается опорожниться.
• Изгой — в одной из удалённых сцен у Мелкого волейбольный мяч с нарисованным на нём лицом.
• Команда А — Синди, закрытая с Бадди, собирает бульдозер Caterpillar из различного хлама и таранит стену, образовывая спасительный проход
• Худеющий — в конце фильма Мелкий сбивает Хенсона машиной когда Керелайн делает ему минет.
• Где моя тачка, чувак? — сцена в комнате парней, где вместо наколок «Чувак» и «Дорогой» другие наколки «Рэй» и «Трахнул меня».
• Рокки — сцена, где Синди бьёт кота в замедленном темпе.
• Шоу ужасов Рокки Хоррора — Хенсон имеет сходство с Рифф Раффом, а Дуайт прикован к коляске доктор Скотт.
• Грязный Гарри — слова Дуайта «У тебя счастливый день, мразь»?
• За мной последний танец — Мелкий учит Синди быть крутой.
• Дикий, дикий запад — Когда Хенсон и Дуайт обмениваются оскорблениями в форме игры слов.
• Миссия невыполнима 2 — дуэль инвалидных колясок между Дуайтом и призраком подражание мотогонке из «Миссия невыполнима 2». Во время дуэли перья голубей летят между дуэлянтами, пародируя подпись Джона Ву, которая видна во многих из его фильмов
• Фредди мёртв. Последний кошмар — карта которую смотрит Синди в машине, с помощью которой можно дойти до адского дома, повороты на улицу Вязов.
• Роковое влечение — болезненная одержимость Алекс призраком.
• Маленький магазинчик ужасов — Когда растение Мелкого выходит из горшка.
• Ночь демонов — сцена с ходячим скелетом в крематории.
• Пятница, 13 — у Меган Вурхиз та же самая фамилия, что у Памелы Вурхиз, убийцы в первом фильме серий «Пятница, 13» и её сына, Джейсона (убийца из остальных серий). Также на карте в начале фильма можно увидеть надпись, что является отсылкой к фильму.
• Титаник — когда Бадди и Синди заперты в морозилке, Синди говорит ему те самые слова, которые были сказаны Роуз Джеком, когда они были в холодной воде: «Не прощайся, мы не умрём. Ты умрёшь не скоро, стариком, но не здесь» и «В этом доме я нашла самое большое счастье своей жизни!», звучит знаменитая песня из «Титаника».
• Молчание ягнят — сцена в комнате парней когда Рэй спрашивает Дружка.
• Особняк с привидениями — когда Синди находит за шкафом потайную комнату и свой портрет там же.
• Я всё ещё знаю, что вы сделали прошлым летом — в конце фильма убийца утаскивает Джули Джеймс под кровать. В пародии клоун утаскивает Рэя Уилкинса, а потом Рэй клоуна.
• Исполнитель желаний — сцена, когда скелет преследует Синди.
• Цельнометаллическая оболочка — Дуайт Хартман (отсылка к фамилии сержанта), карабкается наверх, рассказывает про обучение в морской пехоте, хамит своей спутнице и повествует о том, как два года ползал на брюхе во Вьетнаме.
• Чужой: Воскрешение — Рэй пристёгивает парализованного Дуайта ремнём спиной к спине.

Технические данные

• Формат изображения: 1.85 : 1
• Камера: Panavision Cameras and Lenses
• Формат копии: 35 mm
• Формат съёмок: 35 mm

Отрывок, характеризующий Очень страшное кино 2

– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.