Очеретянский, Александр Иосифович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Александр Иосифович Очеретянский (род. 1946, Киев) — русский поэт, редактор, исследователь литературного авангарда.

Окончил Киевский институт культуры, работал библиотекарем. Эмигрировал в США в октябре 1979 года. Живёт в г. Фэйр-Лоун, штат Нью-Джерси.

Собственные стихи Очеретянского до эмиграции не публиковались. Его поэзия следует футуристической традиции в лице, прежде всего, Маяковского, с присущими ему элементами сатиры, частым обращением к урбанистической образности. Просодически Очеретянский тяготеет к свободному стиху, обращается к различным видам монтажа, к визуальной поэзии.

На рубеже 1980-90-х гг. Очеретянский выступил соавтором сборников справочных и теоретических материалов по русскому поэтическому авангарду «Забытый авангард: Россия. Первая треть XX столетия»: первый том, подготовленный совместно с К. К. Кузьминским и Дж. Янечеком, вышел в 1988, второй, совместно с Янечеком и В. П. Крейдом, в 1993 году.

C 1989 года Очеретянский издает литературно-визуальный альманах «Черновик».





Награды и премии

Книги

  • Листья. — New York, 1982.
  • Графика. — New York, 1984.
  • Очень избранное. — Нью-Йорк, 1985.
  • Из восьмидесятых: Стихи, проза. — Holiok, 1986.
  • Не влезающий в раму портрет. — Пермь, 1993.
  • Опять избранное. — М., 1999.
  • Letters. — М., 2001.

Напишите отзыв о статье "Очеретянский, Александр Иосифович"

Примечания

  1. [www.litkarta.ru/projects/otmetina/about/ Международная отметина имени отца русского футуризма Давида Бурлюка]. Новая литературная карта России. Проверено 20 марта 2015.

Ссылки

  • [www.litkarta.ru/world/usa/persons/ocheretyansky-a/ Александр Очеретянский] на сайте «Новая литературная карта России»
  • [www.rvb.ru/np/publication/02comm/28/02ocheretyansky.htm Александр Очеретянский] на сайте «Неофициальная поэзия»
  • [ka2.ru/reply/alex.html Александр Очеретянский на сайте «Хлебникова поле»]
  • [ka2.ru/under/narym.html Письма из Нарыма: Александр Очеретянский в новейшей русской литературе]

Отрывок, характеризующий Очеретянский, Александр Иосифович

Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.