Очищение (фильм, 1990)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Очищение
Жанр

драма

Режиссёр

Дмитрий Шинкаренко

Автор
сценария

Дмитрий Шинкаренко

В главных
ролях

Александр Балуев
Анна Каменкова

Оператор

Андрей Вацура
Валентин Пиганов

Композитор

Игорь Кефалиди

Длительность

86 мин

Страна

СССР СССР

Год

1990

IMDb

ID 0186410

К:Фильмы 1990 годаК:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

«Очищение» — советский художественный фильм режиссёра Дмитрия Шинкаренко, поставленный по мотивам повести Леонида Андреева «Жизнь Василия Фивейского».






Сюжет

Тяжёлые испытания выпадают на долю священника Василия Фивейского. У него тонет старший сын, а младший болен слабоумием. Его жена Настасья не может выдержать этого — она начинает сильно пить, совершает попытку самоубийства и гибнет при пожаре в их доме. А тут ещё смерть прихожан, их покаяние в страшных грехах и конфликт со старостой. Переживая острый душевный кризис, отец Василий чувствует, что сам постепенно утрачивает веру в Бога, больше не может служить и даже решается снять с себя сан. Сможет ли он выстоять под ударами судьбы и сохранить свою веру?…

В ролях

Съёмочная группа

Напишите отзыв о статье "Очищение (фильм, 1990)"

Ссылки

  • [ruskino.ru/mov/3872 «Очищение»] на ruskino.ru


Отрывок, характеризующий Очищение (фильм, 1990)

– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.