Глаза чужого мира

«Глаза чужого мира» (The Eyes of the Overworld) — книга Джека Вэнса, опубликованная в 1966 году. Это вторая книга из серии, относящейся к миру «Умирающая Земля». В отличие от предыдущей книги, «Глаза чужого мира» представляет собой цельное повествование с единой сюжетной линией.

В 1974 году Майкл Ши написал авторизованное продолжение приключений Кугеля — «В поисках Симбилиса». В 1983-м Джек Вэнс написал своё собственное продолжение — «Сага о Кугеле», и таким образом появились две альтернативные версии дальнейшего развития истории.

Сюжет

По совету торговца Фианостера, вор-авантюрист Кугель пытается ограбить дом могущественного мага Юкоуну, известного также как «Смеющийся Маг» за своё чувство юмора. Будучи пойман, в обмен на свою свободу Кугель соглашается выполнить поручение волшебника и достать для него волшебный касп (линзу), ранее использовавшуюся божеством из Верхнего Мира Андерхердом для наблюдения за миром Земли. Чтобы гарантировать возвращение Кугеля и исполнение поручения, Юкоуну помещает в его тело разумного паразита, покрытого шипами и колючками — Фиркса, затем использует заклинание для переноса Кугеля в отдалённую землю Катц.

На берегу моря Кугель находит два поселения. Глаза жителей одного из них покрыты волшебными линзами и они проводят свои дни в праздности, жители другой деревни занимаются снабжением первой продуктами питания и всем необходимым в обмен на право получить волшебные линзы после смерти кого-либо из их владельцев и самим переселиться в эту деревню. Также Кугель узнает, что каспы изменяют восприятие окружающей реальности, значительно приукрашивая её. Таким образом, ветхие лачуги кажутся владельцам каспов роскошными дворцами, чечевица и вяленая рыба — изысканными и разнообразными блюдами, и т. д. Воспользовавшись смертью одного из обладателей каспов, Кугель крадет одежду крестьянина из соседней деревни и выдает себя за первого в очереди претендента на получение каспов. Раздобыв одну линзу, Кугель спасается бегством от разгневанных жителей поселения.

Через некоторое время, идя по берегу моря, он видит старика, терпеливо просеивающего песок через сито. От морских жителей Кугель узнает, что старика зовут Слай и в песке он ищет амулет, когда-то потерянный одним из его предков - правителем Дома Домбера. В результате этого род Слая утратил своё положение, а Домбером в настоящее время правит Дерве Кореме. Проходя мимо старика, Кугель случайно находит этот самый амулет, но не отдает его Слаю, поскольку тому нечего предложить взамен. На ночь Кугель находит укрытие во дворце Дерве Кореме, где его, благодаря амулету, принимают за правителя Дома Домбер, пришедшего заявить о своих правах. Однако вскоре Дерве Кореме понимает, что Кугель самозванец и не умеет пользоваться заключенной в амулете магией. Она приказывает стражникам убить Кугеля и забрать амулет. В начавшейся схватке Кугелю помогает Слай, который в обмен на амулет спасает его жизнь. Став владельцем амулета, Слай изгоняет Кугеля и Дерве Кореме из Домбера.

Через некоторое время Кугель и Дерве Кореме выходят на берег реки, где встречают группу людей, называющих себя бузиаками. В обмен на переправу через реку и указание дороги через лес (которые на самом деле оказались всего лишь мелкой речкой и небольшой рощей деревьев) они требуют у Кугеля отдать женщину. Кугель соглашается, несмотря на протесты последней. Уже отдав Дерве Кореме Кугель начинает понимать что бузиаки ловко провели его, но под влиянием наступающих сумерек решает продолжить путь. Взяв в плен напавшего на него деоданда, Кугель заставляет его служить проводником и приходит в небольшое поселение в горах Магнаца под названием Вулл.

Приход Кугеля совпал с казнью дозорного, исполнявшую традиционную обязанность по охране поселка от легендарного великана Магнаца. Гетман поселка значительно приукрасил Кугелю преимущества вакантной должности, и он соглашается стать новым дозорным. В итоге Кугель оказался вновь обманутым: он заперт в башне высоко над поселком, где единственным его развлечением становится наблюдение за окрестностями и откуда он не может спуститься самостоятельно. Он получает скудную еду и ничего из обещанных гетманом богатств и власти. Через некоторое время Кугель сумел бежать из башни. Похитив из поселка девушку по имени Марлинка (которая по обещанию гетмана должна была стать его женой) и мешок с драгоценностями, Кугель плывет в лодке через озеро. В это время сбывается древнее пророчество: как только поселок останется без дозорного, Магнац вернется. Пробудившийся Магнац встает со дна озера и движется в Вулл. В поднявшемся волнении лодка опрокидывается, Марлинка гибнет, Кугелю с трудом удается добраться невредимым до берега.

По дороге домой Кугель сталкивается с другими разнообразными опасностями, которых ему удаётся избежать, преимущественно, благодаря своей хитрости и умению использовать окружающих людей к своей собственной выгоде.

По возвращении в Альмери в особняке Юкоуну Кугель обнаруживает, что каким-то образом паразит того же рода, что и Фиркс, завладел телом Юкоуну. Сумев этим воспользоваться, Кугель берет Юкоуну в плен, запечатывает его в сосуд, и становится хозяином особняка и всех его богатств. Через некоторое время Кугель решает наказать Юкоуну, отправив его в изгнание подобное тому которому подвергся сам. Однако при прочтении заклинания на крыше особняка он путает слова и вместо Юкоуну вызванный демон хватает самого Кугеля. После длительного путешествия демон бросает Кугеля на берегу моря в том же самом месте, в котором он оказался в начале повествования.

Литература

• Underwood Tim. Jack Vance. — New York: Taplinger Publishing Company. — P. 228. — ISBN 0-8008-4295-2.

Отрывок, характеризующий Глаза чужого мира

В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…