Очи чёрные

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

«Очи чёрные» (дореф. «Очи чёрныя») — один из самых известных в мире романсов на русском языкеК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3670 дней] на слова украинского писателя Евгения Гребёнки. Музыку написал Флориан Герман и Adalgiso Феррари .





История возникновения

Первый период. Стихотворение

Стихотворение «Черные очи» было опубликовано в «Литературной газете» 17 января 1843 года.

Автор текста Евгений Гребёнка (18121848) — украинский писатель, родившийся в Полтавской губернии, дворянин, образованный человек, как и многие из создателей текстов классических «цыганских» романсов. Известна другая его песня, «народная» — «Молода ещё я девица была».

Стихотворение «Чёрные очи» было написано Гребёнкой, когда он гостил в селе Рудка у соседа-помещика, отставного штабс-капитана Растенберга. Его дочери, Марии Васильевне, с которой летом следующего года Гребёнка обвенчался, оно и посвящено. Брак был у них хороший и счастливый. Первоначальный вариант стихотворения имел только 3 строфы, без какого-либо надрыва, лишь приправленный романтизмом.

Второй период. Романс

Первая известная публикация «Черных очей» как романса — 7 марта 1884 года.

Часто указывается «музыка неизвестного автора», что является неверным. Романс исполняется на музыку вальса Флориана Германа «Hommage» (Valse Hommage)[1] в обработке С. Герделя (Сергея Герделя, настоящее имя Софус Гердаль), опубликованной впервые в 1884 году. Судя по всему, Флориан Герман был по происхождению немцем.

Популярная версия мелодии была написана Адалджизо Феррарис и опубликована около 1910 года, [drive.google.com/file/d/0B5qknYkfxODxS2J2U0ROa1ZudzQ/view?usp=sharing вместе с немецким издателем Отто Кулем] [www.worldcat.org/title/schwarze-augen-occhi-neri-black-eyes/oclc/315785698?ht=edition&referer=di OCLC World Cat Reference - Schwarze Augen, Adalgiso Ferraris]. Песня стала одним из его главных успехов в 1930-х годах и была исполнена Альбертом Сэндлером, что отражено в фильме British Pathe 1939 года [www.britishpathe.com/video/albert-sandler-the-celebrated-violinist], а также Алом Баулли (Al Bowlly) в 1939 году со словами Альберта Меллора.

Фёдор Шаляпин ввёл этот романс в свой репертуар и познакомил с ним мир во время своих гастролей. Кроме того, Шаляпин добавил к тексту несколько куплетов, видимо, написанных собственноручно. Он посвятил их своей будущей жене итальянке Иоле Торнаги.

Текст

Первоначальный вариант Е. Гребёнки (оригинал) Вариант Ф. Шаляпина (оригинал)

1.
Очи черныя, очи страстныя,
Очи жгучія и прекрасныя!
Какъ люблю я васъ, какъ боюсь я васъ!
Знать, увидѣлъ васъ я въ недобрый часъ!
2.
Охъ, недаромъ вы глубины темнѣй!
Вижу трауръ въ васъ по душѣ моей,
Вижу пламя въ васъ я побѣдное:
Сожжено на немъ сердце бѣдное.
3.
Но не грустенъ я, не печаленъ я,
Утѣшительна мнѣ судьба моя:
Все, что лучшаго въ жизни Богъ далъ намъ,
Въ жертву отдалъ я огневымъ глазамъ!
ла о ла э ла

1.
Очи черныя, очи жгучія,
Очи страстныя и прекрасныя!
Какъ люблю я васъ! Какъ боюсь я васъ!
Знать, увидѣлъ васъ я не въ добрый часъ!
2.
Очи черныя, жгуче пламенны!
И манятъ они въ страны дальнія,
Гдѣ царитъ любовь, гдѣ царитъ покой,
Гдѣ страданья нѣтъ, гдѣ враждѣ запретъ!
3.
Не встрѣчалъ бы васъ, не страдалъ бы такъ,
Я бы прожилъ жизнь улыбаючись.
Вы сгубили меня, очи черныя,
Унесли навѣкъ мое счастіе.
4.
Очи черныя, очи жгучія,
Очи страстныя и прекрасныя.
Вы сгубили меня, очи страстныя,
Унесли навѣкъ мое счастіе…
5.
Очи черныя, очи жгучія,
Очи страстныя и прекрасныя!
Какъ люблю я васъ! Какъ боюсь я васъ!
Знать, увидѣлъ васъ я не въ добрый часъ!

Первоначальный вариант Е. Гребёнки Вариант Ф. Шаляпина

1.
Очи чёрные, очи страстные,
Очи жгучие и прекрасные!
Как люблю я вас, как боюсь я вас!
Знать, увидел вас я в недобрый час!
2.
Ох, недаром вы глубины темней!
Вижу траур в вас по душе моей,
Вижу пламя в вас я победное:
Сожжено на нём сердце бедное.
3.
Но не грустен я, не печален я,
Утешительна мне судьба моя:
Всё, что лучшего в жизни Бог дал нам,
В жертву отдал я огневым глазам!
ла о ла э ла

1.
Очи чёрные, очи жгучие,
Очи страстные и прекрасные!
Как люблю я вас! Как боюсь я вас!
Знать, увидел вас я не в добрый час!
2.
Очи чёрные, жгуче пламенны!
И манят они в страны дальние,
Где царит любовь, где царит покой,
Где страданья нет, где вражде запрет!
3.
Не встречал бы вас, не страдал бы так,
Я бы прожил жизнь улыбаючись.
Вы сгубили меня, очи чёрные,
Унесли навек моё счастие.
4.
Очи чёрные, очи жгучие,
Очи страстные и прекрасные.
Вы сгубили меня, очи страстные,
Унесли навек моё счастие…
5.
Очи чёрные, очи жгучие,
Очи страстные и прекрасные!
Как люблю я вас! Как боюсь я вас!
Знать, увидел вас я не в добрый час!

Другие варианты текста

Ещё один куплет, из репертуара Изабеллы Юрьевой:

Счастья нет без вас, все отдать я рад
За один лишь ваш, за волшебный взгляд!
И бледнеет свет солнечных лучей
Пред сиянием дорогих очей.

Кроме того, на ту же мелодию исполняется текст: «Скатерть белая залита вином, / Все гусары спят непробудным сном… и т. п.»

Аккорды

E Am
Очи черные, очи страстные
E7 Am Am/C
Очи жгучие и прекрасные
Dm Am
Как люблю я вас, как боюсь я вас
E E7 Am
Знать, увидел вас я в недобрый час

Исполнители

Романс входит в репертуар многих русских исполнителей, начиная от Шаляпина и Изабеллы Юрьевой и заканчивая Высоцким, предложившего свою интерпретацию и версию слов, Хворостовским, Пенкиным, Кобзоном, Татляном и др. Хрестоматийная запись принадлежит российскому хору Красной Армии, с солистом Иваном Ребровым.

Запоминающаяся мелодия играется как и на цыганский манер, так и в варианте джаза или даже рока. Эл Джолсон исполнил её по-русски в фильме 1934 года «Волшебный бар». Джанго Рейнхардт исполнял инструментальную версию романса на гитаре в стиле «цыганского джаза». Луи Армстронг записал её со своим вокалом в своей излюбленной манере, даже пытаясь петь по-русски. Джазовый гитарист Лес Пол записал инструментальную версию песни в 1940-е гг. для Columbia Records. Свинговую версию с элементами персифляжа и пародии предложил в 1945 г. Эдди Рознер. Аргентинская исполнительница Лолита Торрес соединила её с танго «La Cumparsita».

Французские исполнители, в том числе Патрисия Каас и Мирей Матьё, исполняют песню под названием «Les Yeux Noirs», а Хулио Иглесиас использовал мелодию в своих песнях «Nostalgie» и «Natali».

Переводы на другие языки

Французский вариант Испанский вариант Литовский вариант Греческий вариант
Les yeux noirs, les yeux brûlants !
Les yeux ardents, les yeux brillants !
Comme je vous aime, comme je vous crains !
J’aperçois votre regard en ce moment
Hé, pas votre âme !
Voir clair en vous pour mon esprit obscur
Voir une flamme s'élever en vous
Mon cœur brûle en elle/lui
Mais non je ne suis pas triste, non je ne suis pas morose (triste)
Je me réjouis devant ma destinée
Dieu nous a tout donné, le meilleur de la vie
Et dans la mort je lui donnerai mes yeux de feu.


LES YEUX NOIRS
Les yeux noirs et beaux, les yeux séducteurs !
Les yeux passionnés, les yeux destructeurs !
Comme je vous aime, comme vous m’effrayez !
Au mauvais moment je vous ai croisés.
Vous êtes la raison du malheur, c'est sûr:
Vous êtes plus noirs qu’un abîme obscur !
J’y vois le deuil de mon âme qui meurt,
Votre feu vainqueur brûle mon pauvre cœur.
Pourtant je ne suis pas désenchanté.
Je trouve réconfort dans ma destinée !
Le meilleur que Dieu nous puisse donner
Pour ces yeux ardents j'avais sacrifié.


 (Traducteur Andrei Ivanov,à Paris,2012)


LES YEUX NOIRS

Les yeux noir charbon, les yeux merveilleux,
Les yeux séducteurs, pétillants de feu,
Ô comme je vous crains, ô comme je vous aime,
Sans doute vous ai-je vus un jour de déveine.
Vous êtes plus obscurs qu’un abîme de nuit,
Et j’y vois déjà le deuil de ma vie,
Et j’y vois encore un brasier vainqueur,
Au milieu des flammes brûle mon pauvre coeur.
Et pourtant je trouve, dans mon triste sort,
Non pas du chagrin, mais du réconfort:
C’est aux yeux de braise que j’ai sacrifié
Tout ce que le ciel m’avait accordé.
(Traductrice: Marina Lushchenko, 2013)

Ojos negros (son tus ojos)
Mis queridos (muy queridos)
Ojos negros y temidos.
Tan preciosos y engañosos
Yo de amor muero por ellos.
Deslumbrantes, amorosos,
Como estrellas en el cielo.
No me engañen, es mi anhelo,
Nunca quiero verlos ir…
Ojos negros (tan divinos)
Que fascinan (mil fascinas)
Ojos negros que iluminan.
Si me miran, enloquecen,
Ya no me hagan mas sufrir.
La sonrisa de tus ojos
Vuelve a azul lo gris del cielo,
Que las mira es mi anhelo,
Noviecita sin igual

Ta juoda šviesa
Tavo akyse
Ji taip degina
Tai tokia aistra
Aš tik tas akis,
Sapnuose regiu
Nors žinau tikrai, kad tai — pražūtis
Pilnaties metu, mėnesienoje
Kliedžiu aš tavim
Skausmas — sieloje
Prabundu staiga. Suprantu — bėda
Nieko nėr aplink, tik naktis juoda.
Vyno taurėje skausmą skandinu
Miega taboras. Tik tai aš liudžiu.
Jūs pražudėt mane — akys juodosios
Nėr vilties jokios, nei paguodos man.

Μάτια μέλανα, μάτια ύπουλα,
Μάτια πύρινα και πεντάμορφα
Πως λατρεύω 'σας! πως φοβάμαι 'σας!
Τη στιγμή κακή, ίσως είδα 'σας

Είστε άβυσσος σαν την κόλαση,
Βλέπω μέσα σας άγρια έκσταση,
Βλέπω μέσα σας φλόγα άσβεστη
Και τη δίψα σας την ακόρεστη.

Αν δεν έβλεπα τη γλυκιά ματιά,
Δε θα γνώριζα το μαρτύριο,
Πως την τύχη μου καταστρέψατε
Μάτια ύπουλα και πεντάμορφα.

Μάτια μέλανα, μάτια ύπουλα,
Μάτια πύρινα και πεντάμορφα
Πως λατρεύω 'σας! πως φοβάμαι 'σας!
Τη στιγμή κακή, ίσως είδα 'σας[2]

Мексиканское трио Гуаякан записало песню и на испанском языке, но в размере 4/4.

Песня была переработана индонезийским композитором Исмаилом Марзуки и исполняется на сунданском языке под названием «Panon Hideung».

Литовский вариант слов «русско-цыганской» песни был переведён Ириной Танкелюнайте (Irena Tankeliūnaitė) специально для исполнения на музыкальном конкурсе «Звёздные врата» (Žvaigždžių vartai) проходившем в прямом эфире 2008 года на телевизионном канале «TV3» (Литва, г. Кедайняй), где первым исполнителем литовского варианта песни стал Эрикас Друскинас (Erikas Druskinas).

В кино

Вокруг мелодии вращается сюжет классической любичевской комедии «Магазинчик за углом» (1940). Кроме того, «Очи чёрные» насвистывает герой Патрика Девера Пьерро во время прочтения заметки о розыске в фильме «Вальсирующие» (1974). Также она была обработана русско-американской группой The Red Elvises и использована в саундтреке к боевику «Шестиструнный самурай», по сюжету которого русские владеют территориями Соединённых Штатов. Кроме того, органичность «Очей черных» русской культуре пародируется в небольшом сюжете комедии «Ширли-мырли» — «Шниперсон. 47-й концерт для фортепьяно с оркестром. Опус 3865». Канадский режиссёр Дэвид Кроненберг использовал романс в своем фильме Eastern Promises (в русском переводе Порок на экспорт), вышедший в прокат в 2007 году Также эта песня исполняется в фильме «Анонимные романтики» на французском языке, а также в картине «Хостел» и сериале «Клон». Песня исполняется в 2014 году в американском фильме Viktor (в русском переводе Витя), в котором главную роль сыграл известный французский актёр Жерар Депардьё . Во втором выпуске "Ну, погоди!" Волк поёт этот романс.

В играх

В игре «Syberia». В начале на вокзале этот романс насвистывает уборщик. Затем одна из героинь — Елена Романская — исполняет его на полузаброшенном заводе города Комсомольск. Во второй части игры романс звучит в «Кафе Цукермана».

Напишите отзыв о статье "Очи чёрные"

Ссылки

В Викитеке есть тексты по теме
[[|Очи чёрные]]
  • [www.youtube.com/watch?v=-N8tf0ivp98&feature=related Vladimir Estrin: «Ochi Chyorniye» («Dark Eyes»)]
  • [www.youtube.com/watch?v=8j9BqqytHnE Литовская версия от Erikas Druskinas — Juodos akys (Žvaigždžių Vartai)]
  • [www.youtube.com/watch?v=ehNDLy38l0Q Benkó Dixieland Band — Dark eyes — Ochi chornye]
  • [www.youtube.com/watch?v=ay5LcUxPyWs Gagarin Brothers — Gypsy twist]
  • [www.youtube.com/watch?v=Y9uQxF0cEv4 Английская версия]
  • [youtube.com/watch?v=uAj3MqcF8E4&feature=related Шаляпин]
  • [www.youtube.com/watch?v=Djfsotg9NAc&feature=related Hommage-Valse Флориана Германа на YouTube]

Примечания

  1. [books.google.ru/books?id=EVninY59ul0C&pg=PA417 James J. Fuld. The book of world-famous music: classical, popular, and folk] — Courier Dover Publications, 2000. — P. 417 (see also notes at p. 684).
  2. перевод Сойлемезиди Георгия

Отрывок, характеризующий Очи чёрные

– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.