Ошибки в надписях на почтовых марках

Оши́бки в на́дписях на почто́вых ма́рках — совокупность ошибок гуманитарного характера, касающихся различного рода надписей на официально выпущенных в обращение почтовых марках — в номинале, названии государства, именовании и датировке события, которому марка посвящена, именах и титулах изображённых на ней людей, годах их жизни, названиях элементов рисунка, иных сопутствующих обстоятельств и т. д.

Описание

Ошибки в надписях появляются на этапе создания рисунка почтовой марки по вине художника, гравёра, а также почтового чиновника, почты в целом или властей государства, некорректно сформулировавших первым задание или не проследивших за его надлежащим выполнением. Большинство ошибок в надписях вызвано недостаточной грамотностью, неосведомлённостью или невнимательностью исполнителей. В первых двух случаях итогом становятся смысловые ошибки, в третьем случае это опечатки, описки.

В очень редких случаях ошибки в надписях делаются преднамеренно (см. Пропагандистская филателия), однако в этом случае нельзя говорить об официальности их выпусков. Как правило ошибки в надписях несовместимы со статусом официального знака почтовой оплаты и почтовое ведомство прикладывает усилия для ликвидации брака. Иногда из-за ошибок в надписях возникают скандалы и сопутствующий им коммерческий ажиотаж.

Классификация

Ошибки в надписях или надпечатках обычно разделяют на следующие категории:

• Ошибки в цифрах:
  • ошибки в номинале;
  • ошибки в датах;
  • ошибки в географических координатах.
• Ошибки в статусных надписях:
  • ошибки в наименованиях государств, территорий и государственной символике;
  • ошибки в именах, отчествах, титулах персон;
  • ошибки в языках, алфавитах;
  • ошибки в служебных надписях.
• Ошибки в фактах и понятиях.
• Дополнительные «тайные» надписи по инициативе гравёра.

Ниже в качестве примеров приводятся наиболее известные случаи ошибок в надписях на почтовых марках.

Ошибки в цифрах

Швеция, 1877

В стандартной серии марок образца 1872 года, содержавшей обозначение номинала как цифрой, так и надписью, и печатавшейся со старых клише, последние при печати марки в 20 эре были повреждены. Этот фрагмент был изъят из печатной формы и заменён клише марки 30 эре. При этом число «30» в центре поменяли на «20», а про надпись забыли. В результате в обращение поступила марка-гибрид с числом «20» и надписью tretio («тридцать») вместо tjugo. В конце 1970-х годов её коммерческая стоимость составляла не 20 и не 30 эре, а 5000 долларов США. В наше время по данным каталога «Скотт» негашёный экземпляр обойдётся уже в $7500, в то время как цена его нормальных соседей по серии составляет ныне $175 за марку в 20 эре и $260 за 30.

США, 1917

При печати стандартной серии с профилем Джорджа Вашингтона часть клише красной двухцентовой марки было заменено аналогичным клише пятицентовой — без исправления цифр в нижних углах. В результате в листах по 400 двухцентовиков на свет появились и такие же красные пятицентовые марки (их нормальный цвет — синий). Плюс к тому часть тиража оказалась без перфорации. Ныне каталожная цена неперфорированного листа двухцентовиков с пятицентовым вкраплением (а их известно всего 48) — 24 000 долларов США (каждый пятицентовый экземпляр — 500). Версия с зубцовкой (таких марок на руках филателистов более 100 тысяч штук) стоит 350—400 долларов для хорошо отцентрованного экземпляра.

Польша, 1948

На почтовой марке номиналом 30 злотых из серии, посвящённой столетию антимонархических европейских революций 1848 года (так называемая «Весна народов»), изображающей двух польских генералов-участников событий, две ошибки в датах. Генерал Генрих Дембинский умер не в 1866, а в 1864 году, а генерал Юзеф Бем родился в 1794, а не в 1795 году.

Италия, 1950

На почтовой марке номиналом 20 лир, выпущенной в память об основателях текстильной промышленности страны Гаэтано Марцотто (Gaetano Marzotto) и Алессандро Росси, неверно обозначен год смерти последнего. Это 1898-й, а не 1918 год.

Бельгия, 1976

Изображённый на почтовой марке кардинал Мерсье (Désiré-Joseph Mercier), духовный и национальный лидер бельгийцев времён Первой мировой войны, родился в 1851-м, а не в 1856 году, как там напечатано.

Украина, 2005

В рамках многолетней серии «История войска на Украине» (укр. «Історія війська в Україні») в 2005 году увидела свет почтовая марка с изображением литовского гетмана князя Константина Острожского, посвящённая битве под Оршей, где объединённые войска Великого княжества Литовского и Королевства Польского разгромили войско Русского государства 8 сентября 1514 года. Однако по недосмотру Укрпошты на марке фигурирует ошибка в написании имени ("Констянтин" вместо "Костянтин") и ошибочная надпись «Орша 1512».

Ошибки в статусных надписях

Маврикий, 1847

В 1847 году 31-летний местный ювелир, часовщик и гравёр Джозеф Барнард, француз по происхождению (по другим данным еврей из британского Портсмута), допустил ошибку в клише, с которых были напечатаны первые почтовые марки этого острова: вместо надписи «Post paid» («Почтовый сбор взыскан») он выгравировал «Post office» («Почтовое отделение»). Ныне эти марки известны как «Голубой Маврикий» и «Розовый (или „Оранжевый“) Маврикий», тираж каждой составил всего 500 (по другим данным 1500) экземпляров. После обнаружения ошибки почта Маврикия немедленно отпечатала второй, исправленный тираж. До сегодняшнего дня удалось отыскать лишь 29 штук с надписью Post office.

Двупенсовые «Голубые Маврикии» с надписями Post office и Post paid  (Скотт #1 и 2)

Одну из таких негашёных двупенсовых марок приобрёл в 1904 году на аукционе принц Уэльский, будущий король Георг V, за 1450 фунтов стерлингов. В 1963 году конверт с двумя «маврикиями», случайно купленный в 1897 году на индийском базаре, был продан за 78 400 долларов США. Печатная пластина, с которой Барнард печатал ставшие знаменитыми марки, в 1912 году после смерти губернатора Маврикия была немедленно куплена у его наследников англичанином Лесси Стокеном. Несмотря на активное противодействие колониального департамента Великобритании, она осталась в частных руках, несколько раз перепродавалась и периодически экспонировалась на филателистических выставках, в частности, в 1930-х годах на берлинской Iposta. Ныне цена каждого из «маврикиев» по каталогу «Михель» составляет более 15 млн долларов. Ряд исследователей, впрочем, отмечает, что допущенная Барнардом оплошность не является ошибкой — достаточно взглянуть, например, на первую общефедеральную почтовую марку США, выпущенную в том же 1847 году и содержащую ту же надпись «Post office», но не вызвавшую по этому поводу особого ажиотажа. Надпись «Post office» была заменена на «US postage» на марках США лишь в 1851 году.

Британская Гвиана, 1852

Почтмейстер колонии Британская Гвиана разместил заказ на печать серии марок 1 и 4 цента в типографии Джозефа Баума и Уильяма Далласа, печатавшей местный правительственный листок «Офишиэл Гэзетт» (англ. Official Gazette), и распорядился, чтобы марки как можно больше походили на официальный выпуск. Что, однако, удалось не в полной мере, и не только из-за примитивности печати. В выпуске-провизории 1852 года девиз колонии на латыни «Damus Petimus Que Vicissim» («Мы даём и мы спрашиваем взамен») превратился в «Мы даём и мы терпим взамен» (patimus вместо petimus).

Британская Гвиана, 1852 и 1856 (Скотт #6 и 13)

Османская империя, 1913

В коммеморативной серии на марке номиналом в 10 пара под строкой «Оттоманская почта» (фр. Postes Ottomanes) дана полоска мелкого орнамента. Через два года турецкие власти обнаружили, что орнамент состоит из очень мелких армянских букв. Художник-армянин был арестован и позже умер в ссылке. Между тем, в его надписи, кроме самого факта её появления, не было большого криминала — это было то же словосочетание «Оттоманская почта», только на армянском языке.

Королевство сербов, хорватов и словенцев, 1920

В июне 1920 года впервые в новой валюте — парах и динарах — вышел третий выпуск серии «Веригар», первых почтовых марок Югославии. По воле художника серии словенца Ивана Вавпотича кириллическое название этой валюты на марках номиналов 2, 4, 6 и 10 динар выглядит как «ДNНАРА», то есть буква «И» дана зеркально. Интересно, что на марке 1 динар с тем же сюжетом в надписях всё в порядке.

СССР, 1936

На марке, посвящённой столетию со дня рождения публициста Николая Добролюбова, перепутаны его инициалы — вместо «Н. А.» напечатано «А. Н.».

Бельгия, 1962

Имя первой бельгийской королевы — Луиза Мария Орлеанская. Однако на выпущенной с её портретом почтовой марке в правом верхнем углу стоит монограмма «ML»: её спутали с испанской королевой-регентшей Марией Луизой Орлеанской, жившей полтора века ранее. После обнаружения ошибки был выпущен повторный тираж марки с правильным «L», с которого начинается монаршее имя.

Гамбия, 1986

На марке достоинством 10 даласи (Скотт #627) из серии, посвящённой автомобилям Карла Бенца, допущена ошибка в имени — вместо «Karl Benz» написано «Larl Benz».

Азербайджан, 1993

В двухмарочной серии, выпущенной ко дню рождения Гейдара Алиева, на марке номиналом в 25 манатов с изображением территории Нахичевани, родины первого президента республики, в первой букве названия художник спутал кириллицу и латиницу. Марка была отозвана и спустя восемь дней переиздана с исправлением, но с другой ошибкой: вместо «Naxçıvan» на марке напечатано «Naxcivan».

США, 2000

Одна ошибка за другой случилась в истории появления 60-центовой авиапочтовой марки (Скотт #C135), на которой был запечатлён Большой Каньон — главная достопримечательность американского штата Аризона. Отпечатанная массовым тиражом в 100 миллионов экземпляров, миниатюра содержала неправильную надпись: «Большой Каньон. Колорада». При этом не только был указан неверный штат — Колорадо, но и имя его оканчивалось не на ту букву. Все марки были уничтожены, а взамен их были эмитированы новые, с исправленной надписью — «Большой Каньон. Аризона», что дополнительно обошлось почтовому ведомству примерно в 500 тыс. долларов. Однако и на новой марке вскоре обнаружили ошибку, на этот раз в рисунке, на котором каньон был дан в зеркальном отображении (см. подробности в статье Сюжетные ошибки на почтовых марках).

Ошибки в фактах и понятиях

Франция, 1937

На почтовой марке, выпущенной к трёхсотлетию выхода в свет знаменитого философского сочинения Рене Декарта «Рассуждение о методе, чтобы верно направлять свой разум и отыскивать истину в науках», вместо «Рассуждения о методе» получилось «Рассуждение метода» (le Discours sur la méthode вместо le Discours de la méthode). Марка была перевыпущена с исправленным текстом (Скотт #331), причём её корректный вариант оценивается каталогами втрое выше первоначального.

СССР, 30 коп., 1967 (ЦФА (ИТЦ) #871; Скотт #909) (фрагмент)

СССР, 1943

На двухмарочной серии (30 и 60 коп.), посвящённой 125-летию со дня рождения Ивана Тургенева, приведена строчка из его знаменитого стихотворения в прозе «Русский язык» с ошибкой: вместо «великий, могучий, правдивый и свободный» — «великий, могучий, справедливый и свободный». Марка отозвана и переиздана не была.

ГДР, 1956

На серии из двух (10 и 20 пфеннигов) почтовых марок, посвящённой столетию со дня смерти композитора Роберта Шумана после выхода марок в свет обнаружилось, что позади его портрета были даны ноты «Песни ночного странника» на стихотворение Гёте, принадлежащие Францу Шуберту. Марку изъяли из продажи через четыре дня и спустя три месяца допечатали исправленный вариант с нотами самого Роберта Шумана.

СССР, 1967

Надпись на марке из советской серии «Космическая фантастика» была частично запечатана по причине подозрения в астрономической ошибке. Художник сюжета марки, герой-космонавт Алексей Леонов, изобразил вид Земли с Луны, как если бы его созерцали члены будущей лунной экспедиции, и так и озаглавил свою картину: «На Луне. Восходит Земля». Запечатка была сделана чёрной краской так, чтобы она выглядела частью рисунка на марке — теневой деталью поверхности Луны, но одновременно закрыла правую часть надписи со словами «Восходит Земля». Вероятно, после производства этой серии посчитали, что восхода Земли с Луны наблюдать невозможно. Тем не менее в одной из публикаций, вышедших позднее в издательстве «Наука», факт восхода Земли на Луне при определённом положении наблюдателя был подтверждён, и, следовательно, исправленная на почтовой миниатюре ошибка была на самом деле мнимой.

Польша и Марокко, 1968

Обе страны с промежутком в два месяца выпустили почтовые марки, посвящённые Олимпийским играм в Мехико, с одной и той же ошибкой. При изображении баскетболистов-мужчин на груди одного из них ясно читается номер «3» — хотя в баскетболе игроки носят номера с 4-го по 15-й.

СССР, 1974

На двух марках декабрьской серии 1974 года «Отечественное авиастроение», несмотря на надписи, вместо биплана С. В. Гризодубова № 2 изображён первый тип самолёта этого конструктора, известный как «Гризодубов-Райт», а вместо самолёта «Россия-А» — самолёт «Фарман-IV», конструктивные идеи которого легли в основу создания «России-А».

• Ошибочные надписи на марках СССР из серии «Отечественное авиастроение» (1974)
• 1974 CPA 4422.jpg

  «Биплан С. В. Гризодубова № 2» (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 4422)

• 1974 CPA 4423.jpg

  «Самолёт „Россия-А“» (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 4423)

Тайные надписи (микропечать)

Гернси, 1941

Нормандские острова (в административном отношении — бейливики Гернси и Джерси) были единственной британской территорией, оккупированной нацистской Германией в ходе Второй мировой войны (с 30 июня 1940 года по 9 мая 1945 года). В феврале 1941 года на острове Гернси иссяк запас почтовых марок, и с разрешения германских оккупационных властей весной были выпущены марки местной почты достоинством в 1 пенни (18 февраля), ½ пенни (7 апреля) и 2½ пенни (12 апреля) — первые почтовые марки Гернси. Все три марки имели одинаковый рисунок (различаясь лишь цветом): вместо традиционного для британской почты портрета короля на них были изображены три геральдических леопарда. Хотя оккупанты думали, что так выглядит герб острова, в действительности многие островитяне понимали истинный смысл рисунка: леопарды выглядели почти так же, как и три леопарда на гербе Великобритании. Более того, по четырём углам рисунка художник разместил крохотные буквы V; эта буква уже с 1941 года приобрела новый смысл, став знаком неизбежной победы сил Сопротивления над врагом.

Джерси, 1941 и 1943

Ещё дальше зашёл художник Мейджор Райбот, которому поручили подготовить аналогичный выпуск марок местной почты для острова Джерси. Он подготовил к выпуски марки достоинством в 1 пенни (выпущена в обращение 1 апреля 1941 года) и ½ пенни (29 января 1942 года) — соответственно, первые почтовые марки Джерси. Они не содержали нацистской символики и потому были признаны и использовались Великобританией после освобождения островов в качестве официальных. Однако на красной однопенсовой марке с гербом территории по углам орнамента стояли четыре микроскопических перевёрнутых буквы АААА, а на зелёной полупенсовой — ААВВ. Считается, что таким образом создавший их художник выражал протест Адольфу Гитлеру и Бенито Муссолини: АААА расшифровывается как «Ad Avernum Adolpf Atrox» («К чёрту тебя, Адольф-зверь!»), а ААВВ — как «Ad Avernum Bloody Benito» («К чёрту тебя, кровавый Бенито!»). Также, на малиновой трёхпенсовой марке Джерси 1943 года некоторые наблюдатели обнаруживают запретный на тот момент британский королевский вензель GR (англ. George VI Reign), скрытый в рисунке справа и слева от номинала 3d художником этой марки Эдмундом Блампидом (Edmund Blampied).

Впрочем, не исключено, что замысловатые легенды сочинены задним числом: в ещё не оправившейся от войны стране приходилось экономить на многом — и, по-видимому, нужно было подыскать некоторое оправдание использованию тиражей гитлеровских марок, временно решавших почтовые проблемы этой территории Великобритании. Так или иначе, все оккупационные марки Джерси были изъяты из обращения 13 апреля 1946 года.

Польша, 1954

На почтовой марке номиналом 1 злотый 40 грошей из серии, посвящённой десятилетию ПНР, изображающей читателей в библиотеке, на корешках и обложках стоящих на стеллажах книг виднеются имена членов семьи и друзей художника этой марки Чеслава Слани. Оценочная цена марки по каталогу «Скотт» 10 долларов США, в то время как остальные марки той же серии идут в среднем по доллару.

Дания, 1965

На марке, посвящённой столетию первой бизнес-школы в стране (торгового колледжа в Аархусе), в графах таблицы на открытой странице кассовой книги художник Чеслав Сланя мелкими рукописными буквами изобразил имена своих друзей-датчан А. Е. Расмуссена (дат. A.E. Rasmussen) и Р. Сундгаарда (R. Sundgaard).

См. также

• Ошибки печати на почтовых марках
• Почтовые марки с ошибками
• Сюжетные ошибки на почтовых марках

Литература

• Карлович Э. [lemoi-www.dvgu.ru/download/Michel_2/Bonus/Книги,%20журналы%20и%20статьи/Эдвард%20Карлович%20%27%27500%20филателистических%20загадок%27%27.pdf 500 филателистических загадок] / Пер. с польск. В. Л. Кона. — М.: Связь, 1978. — 248 с.  (Проверено 4 октября 2010)
• Кисин Б. М. [www.ozon.ru/context/detail/id/3223180/ Страна Филателия] / Ред. В. Нездвецкий. — М.: Просвещение, 1969. — 240 с. — 100 000 экз. (Проверено 15 июля 2016) [webcitation.org/6eDwKqKmf Архивировано] из первоисточника 2 января 2016.
• Обухов Е. Забавная филателия. — М.: ИТЦ «Марка», журнал «Филателия», 2002—2005. ([lemoi-www.dvgu.ru/download/Michel_2/Bonus/Книги,%20журналы%20и%20статьи/ Главы из книги — Собрание курьёзов].) (Проверено 20 апреля 2011)
• Обухов Е. [www.marka-art.ru/pechprod/prilozhfil/position/20881.aspx Ошибки на знаках почтовой оплаты: справочник] / Под ред. В. И. Пищенко. — М.: ИТЦ «Марка», 2006. — 80 с. — (Прил. к журн. «Филателия», № 6, 2006). (Проверено 20 апреля 2011)
• Опечатки // [www.fmus.ru/article02/FS/O.html Филателистический словарь] / Сост. О. Я. Басин. — М.: Связь, 1968. — 164 с.
• Ошибки на марках // [dic.academic.ru/dic.nsf/dic_philately/1999/ Большой филателистический словарь] / Н. И. Владинец, Л. И. Ильичёв, И. Я. Левитас, П. Ф. Мазур, И. Н. Меркулов, И. А. Моросанов, Ю. К. Мякота, С. А. Панасян, Ю. М. Рудников, М. Б. Слуцкий, В. А. Якобс; под общ. ред. Н. И. Владинца и В. А. Якобса. — М.: Радио и связь, 1988. — 320 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-256-00175-2.

• Ошибки на марках // [www.fmus.ru/article02/FS/O.html Филателистический словарь] / Сост. О. Я. Басин. — М.: Связь, 1968. — 164 с.
• Scott 2007. Standard Postage Stamp Catalogue. — New York, NY, UAS: Scott, 2006. (англ.)

Ссылки

• [www.belpost.by/stamps/dictionary/letter-o/ Опечатка; Ошибка верстки]. Русско-английский толковый словарь филателистических терминов — О. Юный филателист. Белпочта. Проверено 21 октября 2009. [www.webcitation.org/65nqW0XsE Архивировано из первоисточника 29 февраля 2012].
• [filatelist.narod.ru/gl_17.htm «Как появляются редкости»] — глава из электронной книги [text.uuu.ru/stamps/Books/World/ «Мир филателии»] на сайте [filatelist.narod.ru/ «Смоленский коллекционер»]
• [filatelist.ru/mistake/ «Ошибки на марках»] — цикл статей на портале [filatelist.ru/ «Филателист.ru»]
• [www.errors.info/ «Pierron’s Online Catalogue»] — каталог ошибок на почтовых марках стран Британского содружества (англ.)
• [users.telenet.be/edelper/cathtm/catmain.htm Каталог ошибок] на почтовых марках на сайте [users.telenet.be/edelper/home.htm «Crazy stamps»] (Бельгия) (англ.)
• [www.danstopicals.com/errorsindex.htm Каталог] ошибок на почтовых марках на сайте [www.danstopicals.com/index.htm «Dan’s Topical Stamps»] (США) (англ.)
• [sio.midco.net/mapstamps/errors.htm Каталог] ошибок на почтовых марках на сайте [sio.midco.net/danstopicalstamps/ «Topical Stamps»] (старое зеркало, США) (англ.)
• [alphabetilately.com/index1.html «Алфавитофилателия»] — филателистический словарь Уильяма Сенкуса (англ.)
• [www.slaniastamps-heindorffhus.com/frame-AboutSlaniaJoking01.htm О шутках] на почтовых марках Чеслава Слани на сайте [www.heindorffhus.dk/ Ann Mette Heindorff] (Дания) (англ.)
• [www.mysticstamp.com/content.asp?contentID=79 Информация] о скрытых изображениях на почтовых марках США и их [www.mysticstamp.com/spOfferDetail.asp?soID=87 подборка] на сайте [www.mysticstamp.com/default.asp Mystic Stamp Company]
• [www.canadianpsgb.org.uk/secret_dates.html Микропечать] на почтовых марках Канады на сайте [www.canadianpsgb.org.uk/ Канадского филателистического общества Великобритании] (англ.)

Отрывок, характеризующий Ошибки в надписях на почтовых марках

«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.


Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.


Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.