Ошлей, Пётр Матвеевич

Пётр Матвеевич Ошлей
коринтендант П. М. Ошлей
Место рождения	Тальсенский уезд, Курляндская губерния, Российская империя
Место смерти	Москва, Советский Союз
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР  СССР
Род войск	Интендантская служба
Годы службы	1914-1937
Звание
Сражения/войны	Гражданская война в России, Кронштадский мятеж
Награды и премии

Пётр Матвеевич Ошлей — начальник Военно-хозяйственного управления РККА, член военного совета при народном комиссаре обороны СССР, коринтендант.

Биография

Родился в имении Октен Тальсенского уезда Курляндской губернии в семье агронома (управляющего имением). Окончил Тальсенское городское училище. В 1905 с семьёй порвал, включившись в революционную работу, С 1907 по 1914 состоял членом Латышской социал-демократической партии. Подпольно работал в Берлине. Был арестован, приговорён к расстрелу, но сумел бежать. В 1914 призван на военную службу рядовым в лейб-гвардии Кексгольмский полк, в котором служил до конца 1915. Затем учился во 2-й Петроградской школе прапорщиков, которую окончил в мае 1916. С мая по июнь 1916 младший офицер 105-го запасного полка в Оренбурге. С сентября того же года служил в 7-м Бауском латышском стрелковом полку.

С декабря 1917 председатель революционного трибунала Вольмарского уезда Латвии. В Красной Армии с июня 1919. Участник Гражданской войны на Петроградском, Западном и Южном фронтах. В ходе войны занимал крупные политические должности. С июня 1919 военком 2-й бригады 4-й стрелковой дивизии, а с декабря того же года военком 10-й стрелковой дивизии. С апреля 1920 комиссар 8-й Минской стрелковой дивизии. С декабря 1920 член Реввоенсовета 6-й армии. Участник подавления Кронштадтского мятежа в должности особоуполномоченного штаба Южной группы войск. После Гражданской войны на ответственной работе в войсках и центральном аппарате наркомата по военным и морским делам. С мая 1921 военком штаба вооружённых сил Украины и Крыма, а затем Украинского военного округа. С апреля 1924 военком Управления РККА, а с октября того же года старший секретарь РВС СССР. С октября 1925 управляющий делами наркомата по военным и морским делам и РВС СССР (он же секретарь РВС СССР). С марта 1928 начальник Военно-хозяйственного управления Управления снабжения РККА. С августа 1935 помощник командующего Московского военного округа по материальному обеспечению. Член Военного совета при наркоме обороны.

Арестован 31 мая 1937. Военной коллегией Верховного Суда СССР 31 октября 1937 по обвинению в принадлежности к военному заговору в РККА приговорён к расстрелу. Приговор приведён в исполнение на следующий день 1 ноября 1937. Посмертно реабилитирован определением Военной коллегии Верховного суда СССР 19 мая 1956.

Адрес

Москва, Лубянский проезд, дом 17, квартира 17.

Звания

• коринтендант, 21.11.1935;

Награды

Награждён орденом Красного Знамени (1928) и орденом Трудового Красного Знамени Белорусской ССР (1932).

Ссылки

• [1937god.info/taxonomy/term/634 1937-й и другие годы]
• [www.rkka.ru/handbook/personal/repress/korint.htm Репрессии в Красной Армии]
• [www.sakharov-center.ru/asfcd/martirolog/?t=page&id=12023 Мартиролог: жертвы политических репрессий]
• [rosgenea.ru/?alf=15&serchcatal=%CE%F8%EB%E5%E9&r=4 генеалогических исследований]

Отрывок, характеризующий Ошлей, Пётр Матвеевич

Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.


Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
– Что ж вы? – закричал ему Ростов, восторженно озлобленными глазами глядя на него. – Разве вы не слышите; здоровье государя императора! – Пьер, вздохнув, покорно встал, выпил свой бокал и, дождавшись, когда все сели, с своей доброй улыбкой обратился к Ростову.