Глебов, Иван Иванович

Иван Иванович Глебов

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Иван Иванович Глебов или Ощерин — московский дворянин на дипломатической службе у великих князей Московских Ивана III и Василия III.

Сын окольничего Ивана Васильевича Ощеры из рода Глебовых.

В 1493 году с 30 по 7 июля и в 1494 году 17 августа «поил» литовских послов. В январе 1495 года как стольник провожал Елену Ивановну замуж за литовского князя Александра Ягеллона. Вернулся 25 мая 1495 года. C 20 октября 1495 года по 24 марта 1496 года участвовал в походе на Новгород в свите великого князя.

В мае 1496 года отправлен послом к молдавскому господарю Стефану Великому, вернулся в 1497 году. На обратном пути был ограблен крымскими татарами.

7 марта 1503 года посылался потчивать литовских послов. 22 сентября 1503 года послан к крымскому хану Менгли Гирею. В материалах посольства называется боярином, хотя этого звания не имел. Как посол, он должен был разъяснить заключение мира между Иваном III и Литвой. В Путивле он год ожидал людей от Менли Гирея и 20 августа 1504 года получил новые указания. В Крым он попал только осенью 1504 года и пробыл там около года.

В декабре 1514 года присутствовал при встрече турецкого посла Камала. 14 января 1518 года дал разрешение Кириллово Белозерскому монастырю построить мельницу на своем берегу реки Яхрома.

По частной родословной после возвращения из Молдавии он был назначен дворецким Калужским и Старицким. После возвращения из Крыма ему, видимо для компенсации расходов, были пожалованы какие-то доходы с Твери, Коломны, Костромы, но он просил у Великого князя добавить, так как это не покрывало его долгов и ему было добавлены большие владения в Кореле.

Источники

• Чулков Н. П. Глебов, Иван Иванович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.

Отрывок, характеризующий Глебов, Иван Иванович

Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.