Паулс, Раймонд Вольдемарович
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.
Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.
Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.
Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.
– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
(перенаправлено с «Ояр-Раймонд Вольдемарович Паулс»)
| Раймонд Паулс Raimonds Pauls | |||||||||
| Полное имя |
Ояр-Раймонд Вольдемарович Паулс | ||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Дата рождения | |||||||||
| Место рождения | |||||||||
| Страна | |||||||||
| Профессии | |||||||||
| Инструменты | |||||||||
| Сотрудничество | |||||||||
| Награды |
| ||||||||
| |
| Запись голоса Р.В. Паулса | |
| 8 марта 2014 | |
| Помощь по воспроизведению | |
О́ярс Ра́ймондс Па́улс (латыш. Ojārs Raimonds Pauls; род. 12 января 1936, Рига, Латвия) — советский латвийский композитор, дирижёр, пианист, политический деятель; народный артист СССР (1985) и министр культуры Латвии (1989—1993).
Содержание
Биография
Раймонд Паулс родился 12 января 1936 года в Риге, в микрорайоне Ильгюциемс, в семье Вольдемара и Алмы-Матильды Паулсов — стеклодува и вышивальщицы жемчугом соответственно. Его отец был музыкантом-любителем: в самодеятельном оркестре «Михаво» играл на ударных инструментах.
Раймонд уже в детстве играл на фортепиано. С трёх лет посещал детский сад 1-го музыкального института, где и началось его музыкальное образование. В 10 лет поступил в музыкальную школу при Латвийской консерватории — Рижскую музыкальную школу им. Эмиля Дарзиня[1]. По окончании школы, в 1953—1958 годах учился в Латвийской консерватории имени Язепа Витола (ныне Латвийская музыкальная академия имени Язепа Витола), у профессора Г. Брауна по классу фортепиано. С 1962 по 1965 год — снова обучался в Латвийской консерватории, уже на отделении композиции под руководством Яниса Иванова.
Уже в то время проявил себя как превосходный исполнитель на фортепиано. Параллельно с учёбой работал пианистом в эстрадных оркестрах профсоюзных клубов автодорожников и медработников, концертмейстером в филармонии[1]. Играл в ресторанах, изучив джазовых классиков и современные песни. Свою первую музыку писал для Театра кукол Латвийской ССР и Театра драмы Латвийской ССР им. А. Упита (ныне Латвийский Национальный театр).
После окончания консерватории в 1958 году работал в Рижском эстрадном оркестре Латвийской филармонии, выступал с концертами в Грузии, Армении, Украине, за рубежом. С 1964 по 1971 год — художественный руководитель этого оркестра. С 1973 по 1978 — художественный руководитель инструментального ансамбля «Модо».
C 1978 по 1982 — дирижёр Оркестра лёгкой и джазовой музыки Латвийского радио и телевидения. C 1982 по 1988 год — главный редактор музыкальных передач Латвийского радио. В 1986 году по инициативе Раймонда Паулса был организован Международный конкурс молодых исполнителей популярной музыки «Юрмала»[2], просуществовавший до 1992 года.
С 1994 по 1995 год — художественный руководитель и главный дирижёр джаз-оркестра (биг-бэнда) Латвийского радио и телевидения.
В 2002 году, совместно с Игорем Крутым, инициировал Международный конкурс молодых исполнителей популярной музыки «Новая волна» (Юрмала).
В 2010-х выступает много и в основном как пианист (игра на рояле), в том числе с симфоническим оркестром, в основном в Латвии.
С 1967 года — член Союза композиторов Латвийской ССР. Член Союза кинематографистов Латвийской ССР.
Являлся членом редакционного совета журнала «Детектив и политика».
Семья
Сестра — Эдите Паула-Вигнере (р. 1939), художник по гобеленам
- Жена — Светлана Епифанова, лингвист
Творчество
Раймонд Паулс — автор музыки множества эстрадных хитов, джазовых композиций и мелодий к фильмам. Самые известные свои песни он написал в соавторстве с Ильёй Резником, Андреем Вознесенским и Янисом Петерсом. Его песни исполняли:
- Алла Пугачёва;
- Валерий Леонтьев;
- Лайма Вайкуле;
- Айя Кукуле;
- Лариса Долина;
- Виктор Лапченок;
- Нора Бумбиере;
- Ренат Ибрагимов;
- Ояр Гринбергс;
- Маргарита Вилцане;
- Мирдза Зивере;
- Жорж Сиксна;
- Лариса Мондрус;
- Имант Скрастиньш;
- Эдита Пьеха;
- Валерия;
- София Ротару;
- Наталья Фаустова;
- сёстры Базыкины;
- Роза Рымбаева;
- Людмила Сенчина;
- Ольга Пирагс;
- Денис Островский;
- Николай Гнатюк;
- Александр Малинин;
- Яак Йоала;
- Димир Тайганов;
- Андрей Миронов;
- Интарс Бусулис;
- Родриго Фоминс;
- Татьяна Буланова;
- Кристина Орбакайте;
- Джанни Стелла;
- Валентина Легкоступова;
- Анне Вески;
- Ярославна Колес;
- Галина Бовина;
- Владислав Лыньковский.
А также:
- группы «Модо», «Кредо» и «Ремикс»;
- детский ансамбль «Кукушечка»;
- вокально-инструментальные ансамбли «Весёлые ребята», «Далдери», «Ариэль» и «Эолика»;
- ансамбль «Юность»;
- Рижский эстрадный оркестр;
- вокальный квартет «Советская песня»;
- Эстрадный оркестр Латвийского радио;
- Хор имени Т. Калниня;
- оркестр Каравелли (Франция).
Песни и мелодии
Многие известные песни Раймонда Паулса на русском языке в оригинале исполнялись на латышском.
| Песня и автор русского текста | Исполнитель русской версии | Песня и автор латышского текста | Исполнитель латышской версии |
|---|---|---|---|
| А ты не знал (И. Резник) | Лайма Вайкуле | Nāc dejot riņķa deju (рус. Пойдем танцевать круговой танец) (Я. Петерс) |
Лайма Вайкуле |
| Алфавит (Г. Рачс) | Ансамбль «Кукушечка» | Negribu izcelties (рус. Не хочу отличиться) (И. Зиедонис) |
Лайма Вайкуле |
| Ангел (В. Дозорцев) | Мария Наумова | Sargeņģelis (рус. Ангел-хранитель) (М. Самаускис) |
Мария Наумова |
| Ангел-летчик (С. Патрушев) | Лайма Вайкуле | Taurenītis (рус. Мотылек) (Г. Рачс) |
Лайма Вайкуле |
| Ах, какая музыка (М. Танич) | Лайма Вайкуле | Neparasta mūzika (рус. Необычная музыка) (Г. Рачс) |
Лайма Вайкуле |
| Бабочки на снегу (Н. Зиновьев) | Валерий Леонтьев | Elēģija (рус. Элегия) (Я. Петерс) |
Нора Бумбиере и Виктор Лапченок |
| Бархатный сезон (М. Танич) | Валерий Леонтьев | Kā senā dziesmā (рус. Как в старинной песне) (Я. Петерс) |
Родриго Фоминс |
| Без меня (И. Резник) | Алла Пугачёва | Ar balsi vien (рус. Только голосом) (Я. Петерс) |
Айя Кукуле |
| Белая церковь (В. Дозорцев) | Мария Наумова | Ja vien es spētu (рус. Если бы я в силах) (Г. Рачс) |
Харий Спановскис |
| Белые туманы (Л. Фадеев) | Сёстры Базыкины | Laimīte (рус. Счастье) (Я. Петерс) |
Хор мальчиков |
| Белый ветер (Г. Рачс) | Джей Стивер (Янис Стибелис) | Baltā dziesma (рус. Белая песня) (Г. Рачс) (из мюзикла «Легенда о Зеленых Девах» (латыш. Leģenda par Zaļo Jumpravu)) |
Гунар Калныньш |
| В заброшенной таверне (М. Танич) | Лайма Вайкуле | Viss nāk un aiziet tālumā (рус. Всё приходит и уходит) (Л. Вацзэмниекс) |
Нора Бумбиере и Виктор Лапченок |
| Вернисаж (И. Резник) | Лайма Вайкуле в дуэте с Валерий Леонтьев | Jasmīnzars (рус. Ветка жасмина) (Я. Юрканс) (из мюзикла «Дьявольщина» (латыш. Vella būšana)) |
Дайнис Поргантс |
| Вероока (И. Резник) | Валерий Леонтьев | Verokoko (рус. Верококо) (Я. Петерс) (из мюзикла «Таинственное похищение» (латыш. Nāc pie puikām!)) |
ВИА «Далдери» |
| Возвращение (И. Резник) | Алла Пугачёва | Atgriešanās (рус. Возвращение) (Л. Бриедис) |
Айя Кукуле |
| Всё равно (В. Серова) | Лайма Вайкуле | Tik un tā (рус. Так и так) (Г. Рачс) |
Лайма Вайкуле |
| Где ты, любовь? (И. Резник) | София Ротару | Atceries gan (рус. Вспомни меня) (Я. Петерс) |
Айя Кукуле |
| Гиподинамия (И. Резник) | Валерий Леонтьев | Pieņem mani, kāda esmu (рус. Прими меня, какая я есть) (Л. Бриедис) |
Айя Кукуле и Виктор Лапченок |
| Годы странствий (И. Резник) | Валерий Леонтьев | Brīnumu gaidot (рус. В ожидании чуда) (Л. Бриедис) |
Жорж Сиксна |
| Голливуд Самба (В. Дозорцев) | Лайма Вайкуле | Tu skumja nāc (рус. Ты грустная идешь) (Я. Петерс) |
Виктор Лапченок |
| Город песен (И. Резник) | Валерий Леонтьев | Liec pie lūpām kausu (рус. Оставь кубок к губам) (Я. Юрканс) (из мюзикла «Дьявольщина» (латыш. Vella būšana)) |
Виктор Лапченок |
| Давай женись (Л. Рубальская) | Лайма Вайкуле и Джей Стивер (Янис Стибелис) | Nīcā (рус. В Нице) (В. Брутане) |
Нора Бумбиере и Виктор Лапченок |
| Дай Бог! (Е. Евтушенко) | Александр Малинин | Dod, Dievs (рус. Дай Бог) (М. Чаклайс) |
Маргарита Вилцане |
| Дай мне удачу (И. Резник) | Мила Романиди | Laid mani vaļā (рус. Отпусти меня) (Г. Рачс) |
Харий Спановскис и Янис Паукштелло |
| Две минуты (М. Танич) | Лайма Вайкуле | O, Lamara (рус. О, Ламара) (Я. Петерс) |
Нора Бумбиере и Виктор Лапченок |
| Девушка из ресторана (В. Дозорцев) | Мария Наумова | Trīs lietas (рус. Три вещи) (М. Залите) |
Харий Спановскис |
| Делу — время (И. Резник) | Алла Пугачёва | Genoveva (рус. Геновева) (Я. Петерс) |
Жорж Сиксна |
| Диалог (Н. Зиновьев) | Валерий Леонтьев | Ilgošanās (рус. Тоска) (Л. Бриедис) |
Айя Кукуле |
| Дождик в Юрмале (М. Танич) | Мария Наумова | Straujā upīte (рус. Быстрая речка) (Г. Рачс) |
Нормунд Рутулис |
| Ду-би-ду (Г. Витке) | Лайма Вайкуле | Meitenei (рус. Для девочки) (Г. Рачс) |
Лайма Вайкуле |
| Дуэт (Музыкант) (А. Вознесенский) | Айя Кукуле | Dzīvotgriba (рус. Воля к жизни) (Х. Паукш) |
Айя Кукуле |
| Если ты уйдёшь (А. Дементьев) | Валерий Леонтьев | Jūra, es dziedu tev (рус. Море, я пою тебе) (Я. Петерс) |
Ингус Петерсонс |
| Ещё не вечер (И. Резник) | Лайма Вайкуле | Zagļu stundā (рус. Воров час) (Я. Петерс) |
|
| Замок на песке (В. Дозорцев) | Лайма Вайкуле | Pietiks (рус. Достаточно) (И. Зиедонис) |
Виктор Лапченок |
| Затмение сердца (А. Вознесенский) | Андрей Миронов Валерий Леонтьев |
Es raudāt netaisos (рус. Я не собираюсь плакать) (Л. Бриедис) |
Виктор Лапченок |
| Зелёный берег (В. Пеленягрэ) | Лайма Вайкуле | Mājās (рус. В дом) (Г. Рачс) |
Лайма Вайкуле |
| Зелёный свет (Н. Зиновьев) | Валерий Леонтьев | Pasaulīte (рус. О, этот мир) (Л. Бриедис) |
Жорж Сиксна |
| Зеркало (В. Дозорцев) | Лайма Вайкуле | Sargies vēja (рус. Берегись ветра) (Л. Бриедис) |
Виктор Лапченок |
| Золотая свадьба (И. Резник) | Ансамбль «Кукушечка» (латыш. Dzeguzīte) | Nepalaid garām (рус. Не пропустите) (В. Артавс) |
Жорж Сиксна |
| Исчезли солнечные дни (Р. Гамзатов, перевод Е. Николаевской) | Валерий Леонтьев | Kad saule aiziet (рус. Когда уходит солнце) (Р. Гамзатов, перевод И. Паклоне) |
Виктор Лапченок |
| Кабаре (Н. Денисов) | Валерий Леонтьев | Dziesma par gaili (рус. Песня про петуха) (Я. Петерс) |
Айя Кукуле |
| Карусель (М. Танич) | Валерий Леонтьев | Karuseļa zirgs (рус. Карусельный лошадь) (Я. Петерс) |
Родриго Фоминс |
| Король сочиняет танго (М. Танич) | Лайма Вайкуле | Es nevēlos dejot tango (рус. Я не хочу танцевать танго) (Г. Рачс) |
Харий Спановскис и Инта Спановска |
| Кукушечка (И. Резник) | Джей Стивер (Янис Стибелис) и Лайма Ваикуле | Kūko, kūko dzeguzīte (рус. Куко, куко кукушечка) (Г. Рачс) |
Мария Наумова и Нормунд Рутулис |
| Легенда (Anno Domini) (Н. Зиновьев) | Валерий Леонтьев | Anno Domini (Я. Петерс) (из мюзикла «Таинственное похищение» (латыш. Nāc pie puikām!)) |
ВИА «Далдери» |
| Лекарство от любви (В. Дозорцев) | Лайма Вайкуле | Rudenī vēlu, vēlu (рус. Поздно, поздно осенью) (Я. Петерс) |
Нора Бумбиере и Виктор Лапченок |
| Лестница на небо (В. Дозорцев) | Лайма Вайкуле | Tā es tevi mīlēšu (рус. Так я буду любить тебя) (И. Зиедонис) |
Нора Бумбиере и Виктор Лапченок |
| Листопадом | Лайма Вайкуле | Lietainā vakarā (рус. Дождливым вечером) (Е. Вирза) |
Рихард Лепер |
| Листья жёлтые (И. Шаферан) | Галина Бовина и Владислав Лыньковский | Par pēdējo lapu (рус. О последнем листе) (Я. Петерс) |
Нора Бумбиере Маргарита Вилцане и Ояр Гринбергс |
| Лунный блюз (С. Патрушев) | Лайма Вайкуле | Negribas vairāk (рус. Не хочу больше) (Г. Рачс) |
Лайма Вайкуле |
| Люблю тебя (Е. Сигова) | Джей Стивер (Янис Стибелис) | Es vējā saucu (рус. Я зову на ветру) (Я. Петерс) |
|
| Любовь настала (Р. Рождественский) | Роза Рымбаева Ренат Ибрагимов Ольга Пирагс Людмила Сенчина |
Es aiziet nevaru (рус. Я не могу уйти) (В. Белшевица) |
Мирдза Зивере |
| Маэстро (И. Резник) | Алла Пугачёва | Tik tā viena (рус. Только она одна) (И. Зиедонис) |
Мирдза Зивере |
| Мгновение прекрасно (И. Резник) | Ольга Пирагс | Mirkli, tu esi skaists! (рус. Момент, ты прекрасна!) (Л. Бриедис) |
Женская вокальная ансамбль |
| Мгновения (Р. Фоминс) | Родриго Фоминс | Nepasauc, nepiesauc mani vēl (рус. Не называй меня еще) (А. Ранцане) |
Родриго Фоминс |
| Мелодия летнего сада (др.назв. Танго летнего сада) (И. Резник) |
Лайма Вайкуле | Nenāciet klāt man rudenī (рус. Не подходи ко мне в осенью) (А. Ранцане) |
Лайма Вайкуле |
| Миллион алых роз (А. Вознесенский) | Алла Пугачёва | Dāvāja Māriņa (рус. Подарила Ма́риня) (Л. Бриедис) |
Айя Кукуле Лариса Мондрус |
| Мне бы робкую любить (Е. Сигова) | Джей Стивер (Янис Стибелис) | Tā ir vīna pasaule (рус. Это вина мир) (Я. Петерс) |
Нормунд Рутулис |
| Мне снится Юрмала (Е. Сигова) | Джей Стивер (Янис Стибелис) | Zied ievas Siguldā (рус. Черемуха цветет в Сигулде) (А. Смагар) |
Виктор Лапченок |
| Можно все ещё спасти (Е. Евтушенко) | Интарс Бусулис | Melnā vārna (рус. Чёрная ворона) (Г. Рачс) |
Анце Краузе |
| Море любви (И. Резник) | Группа «Самоцветы» | Diena pēc svētkiem (рус. День после праздников) (Г. Рачс) |
Иева Пльавиниеце |
| Мореход (М. Танич) | Лайма Вайкуле | Kapteinis (рус. Капитан) (Г. Рачс) |
Лайма Вайкуле |
| Муза (А. Вознесенский) | Валерий Леонтьев | Tālā (рус. Далёкая) (Я. Петерс) |
Ингус Петерсонс |
| Музыканты (др.назв. Четыре ветра) (В. Серова) |
Лайма Вайкуле | Caur manu sirdi naivu (рус. Через мое сердце наивное) (Я. Петерс) |
Нора Бумбиере |
| Надежда (Л. Бриедис) | Ольга Пирагс | Cerība (рус. Надежда) (Л. Бриедис) |
Айя Кукуле |
| Накрой мне плечи пиджаком (М. Танич) | Лайма Вайкуле | Skauj mani cieši, cieši klāt (рус. Обнимает меня крепко, крепко к себе) (Г. Рачс) |
Лайма Вайкуле |
| Нас друг для друга создал Бог (Е. Евтушенко) | Интарс Бусулис | Dievs citu citam lēmis mūs (рус. Бог решил нас друг с другом) (Я. Петерс) |
|
| Наш город (др.назв. Тот город) (О. Гаджикасимов) | Ренат Ибрагимов | Tai pilsētā (рус. В том городе) (Я. Петерс) |
Мирдза Зивере и Айя Кукуле |
| Не спеши, дорогой (В. Пеленягрэ) | Лайма Вайкуле | Nesteidzies (рус. Не спеши) (Г. Рачс) |
Лайма Вайкуле |
| Не хлопай дверью (М. Танич) | Лайма Вайкуле | Uz redzēšanos (рус. До свидания) (Г. Рачс) |
Лайма Вайкуле |
| Новогодний аттракцион (И. Резник) | Алла Пугачёва | Rudens (рус. Осень) (Л. Бриедис) |
Мирдза Зивере |
| Ночь темна (др.назв. На Рижской мостовой) (В. Дозорцев) |
Мария Наумова
Валерий Леонтьев |
Laba dziesma par dzīvošanu (рус. Хорошая песня о жизни) (Г. Рачс) |
Харий Спановскис |
| Ночной костёр (И. Резник) | Лайма Вайкуле | Vējputeņos (рус. Буря) (Л. Бриедис) |
Рита Тренце |
| Огоньки (В. Серова) | Лайма Вайкуле | Vienā laivā (рус. В одной лодке) (Г. Рачс) |
Лайма Вайкуле |
| Орга́н в ночи (Д. Авотыня, перевод Л. Азаровой) |
ВИА «Ариэль» | Ērģeles naktī (рус. Орга́н в ночи) (Д. Авотыня) |
Нора Бумбиере и Виктор Лапченок |
| От зари до зари (др.назв. Сокол) (В. Серова) |
Лайма Вайкуле | Zvaigznīte (рус. Звездочка) (Г. Рачс) |
Лайма Вайкуле |
| Письмо (В. Дозорцев) | Лайма Вайкуле | Tāls Parīzes radio (рус. Далекий Париж радио) (Я. Петерс) |
Маргарита Вилцане |
| Под новый век (А. Вознесенский) | Bēgšana (рус. Бегство) (Х. Паукш) |
Айя Кукуле | |
| Подберу музыку (А. Вознесенский) | Яак Йоала | Nenes zvaigznes istabā (рус. Не приноси звёзды в комнату) (И. Зиедонис) |
Ингус Петерсонс |
| Поезда | Лайма Вайкуле | Vilcieni (рус. Поезда) (Г. Рачс) |
Лайма Вайкуле |
| Полюбите пианиста (А. Вознесенский) | Андрей Миронов Валерий Леонтьев |
Pianists (рус. Пианист) (Г. Рачс) |
Лайма Вайкуле |
| После дождика в четверг (Е. Сигова) | Джей Стивер (Янис Стибелис) | Uz tava pleca (рус. На твоем плече) (Г. Рачс) |
Анце Краузе и Нормунд Рутулис |
| После праздника (И. Резник) | Валерий Леонтьев | Rudens mīla (рус. Осенняя любовь) (Л. Бриедис) |
Жорж Сиксна |
| Поющий мим (И. Резник) | Валерий Леонтьев | Ap Jāņiem Mārtiņos (рус. После дождичка в четверг) (Л. Бриедис) |
Жорж Сиксна |
| Притяжение любви (М. Танич) | Валерий Леонтьев | Robots (рус. Робот) (Я. Петерс) |
Айя Кукуле |
| Пугало (И. Резник) | Лайма Вайкуле | Vienu vienīgu vārdu (рус. Одно единственное слово) (Г. Рачс) |
Харий Спановскис |
| Путь к свету (И. Резник) | Родриго Фоминс | Es sev paņemšu līdz (рус. Я возьму к себе) (А. Ранцане) |
Родриго Фоминс |
| Радуйся (И. Резник) | Алла Пугачёва | Atziedi, dvēsele (рус. Расцвети, душа) (Л. Бриедис) |
Мирдза Зивере |
| Раны (Е. Евтушенко) | Интарс Бусулис Лайма Вайкуле |
Lietus pļava (рус. Дождь луг) (Г. Рачс) |
Лайма Вайкуле |
| Римские каникулы (И. Резник) | Лайма Вайкуле и Борис Моисеев | Mēs ar tevi dejosim (рус. Мы с тобой будем танцевать) (Г. Рачс) |
Лайма Вайкуле |
| Сверчок (Аспазия) (из т/ф «Долгая дорога в дюнах») | Валентина Талызина и хор мальчиков
Ансамбль «Кукушечка» |
Circenīša Ziemassvētki (рус. Сверчок Рождество) (Аспазия) (из т/ф «Долгая дорога в дюнах») |
Хор мальчиков |
| Седьмое небо (М. Танич) | Мария Наумова | Pasaka (рус. Сказка) (П. Стутан) |
Мария Наумова |
| Сердитая песенка (Р. Рождественский) | София Ротару | Nevajag mierināt (рус. Не надо успокаивать) (Л. Бриедис) |
Айя Кукуле, группа «Кредо» |
| Синий лён (А. Дмоховский) | Лариса Мондрус | Zilie lini (рус. Синий лён) (А. Круклис) |
Маргарита Вилцане и Ояр Гринбергс |
| Снегопад (М. Танич) | Мария Наумова | Rudens Rīga (рус. Осенняя Рига) (Г. Рачс) |
Харий Спановскис |
| Старинные часы (И. Резник) | Алла Пугачёва | Es mīlu tevi (рус. Я люблю тебя) (В. Белшевица) |
Имант Скрастиньш |
| Старый друг (Е. Евтушенко) | Интарс Бусулис | Mans draugs (рус. Мой друг) (Г. Рачс) |
Мартинс Рускис |
| Старый друг (В. Серова) | Лайма Вайкуле | Zemenes (рус. Клубника) (Г. Рачс) |
Лайма Вайкуле |
| Танго за стеной (В. Дозорцев) | Лайма Вайкуле | Atvadas vasarai (рус. Проводы лета) (А. Круклис) |
Нора Бумбиере |
| Танец на барабане (А. Вознесенский) | Николай Гнатюк София Ротару |
Muļķe sirds (рус. Глупое сердце) (Л. Бриедис) |
Жорж Сиксна |
| Телеграмма (М. Танич) | Лайма Вайкуле | Laternu stundā (рус. В час фонарей) (Я. Петерс) |
Нора Бумбиере |
| Три билета (В. Дозорцев) | Мария Наумова | Māsa vientulība (рус. Сестра одиночество) (Г. Рачс) |
Харий Спановскис |
| Три вишни (В. Дозорцев) | Мария Наумова | Māte Marija (рус. Мать Мария) (Я. Стрейч) (из к/ф «Жернова судьбы») |
Артурс Скрастиньш |
| Ты-ветер (Е. Сигова) | Интарс Бусулис | Rudens klāt (рус. Осень пришла) (Я. Петерс) |
Мария Наумова |
| Ты меня забудь (В. Дозорцев) | Лайма Вайкуле | Rudens ogle (рус. Осенний уголь) (Я. Петерс) |
Мирдза Зивере |
| Ты меня не оставляй (А. Вознесенский) | Валентина Легкоступова | Uguntiņa (рус. Огонь) (Л. Бриедис) |
Айя Кукуле |
| Ты полюбишь меня (Р. Рождественский) | Андрей Миронов | Tu skumja nāc (рус. Иди ты грустная) (Я. Петерс) |
Виктор Лапченок |
| Уехал в Америку Педро (В. Пеленягрэ) | Лайма Вайкуле | Dzejnieks (рус. Поэт) (Г. Рачс) |
Харий Спановскис |
| Цветные сны (М. Танич) | Лайма Вайкуле | Baltā saule (рус. Белое солнце) (З. Пурвс) |
Маргарита Вилцане |
| Чарли (И. Резник) | Лайма Вайкуле | Jel pažēlo (рус. Хоть пожалей) (Я. Юрканс) (из мюзикла «Дьявольщина» (латыш. Vella būšana)) |
Угис Розе |
| Человек-магнитофон (А. Вознесенский) | Валерий Леонтьев | Ēzelītis (рус. Баллада об ослике) (Я. Петерс) (из мюзикла «Таинственное похищение» (латыш. Nāc pie puikām!)) |
ВИА «Далдери» |
| Чёрный жемчуг (Е. Сигова) | Джей Стивер (Янис Стибелис) | Melnās pērles (рус. Чёрные жемчужины) (Г. Рачс) |
Мария Наумова |
| Что манит птицу | Лайма Вайкуле | Cāļus skaita rudenī (рус. Цыплят подсчёт осенью) (Г. Рачс) |
Нормунд Рутулис |
| Шаляй-валяй (И. Резник) | Лайма Вайкуле | Vai tas var būt (рус. Или это может быть) (Я. Юрканс) (из мюзикла «Дьявольщина» (латыш. Vella būšana)) |
Рижский джазовый секстет |
| Шерлок Холмс (И. Резник) | Лайма Вайкуле | Šerloks Holmss (рус. Шерлок Холмс) (Я. Петерс) |
Лайма Вайкуле |
| Шире круг (И. Резник) | Ренат Ибрагимов ВИА «Ариэль» |
Trubadūrs (рус. Трубадур) (Я. Петерс) |
Айя Кукуле |
| Я верю (Е. Сигова) | Джей Стивер (Янис Стибелис) | Lietus un saule (рус. Дождь и солнце) (Г. Рачс) |
Ансамбль «Кукушечка» (латыш. Dzeguzīte) |
| Я вышла на Пиккадили (В. Пеленягрэ) | Лайма Вайкуле | Skumjā dziesma (рус. Грустная песня) (Г. Рачс) |
Харий Спановскис |
| Я ещё не с Вами (В. Дозорцев) | Лайма Вайкуле | Dziesmiņa par prieku (рус. Песенка о радости) (И. Зиедонис) |
Виктор Лапченок |
| Я рисую (А. Дементьев) | Яак Йоала | Notici (рус. Поверьте) (Л. Бриедис) |
Жорж Сиксна |
| Я с тобой не прощаюсь (И. Резник) | Валерий Леонтьев | Debesis, kuras ar mums (рус. Небо, которые с нами) (Л. Бриедис) |
|
| I Love You Too (В. Серова) | Лайма Вайкуле | Grieze (рус. Дергач) (Я. Петерс) |
Нора Бумбиере и Виктор Лапченок |
- «Ах, если б снова жизнь начать» (И. Резник) — исп. Лайма Вайкуле
- «Белый сон» (Т. Поспелова) — исп. Лайма Вайкуле
- «Блондин» (Л. Рубальская) — исп. Мила Романиди
- «В стиле шторма» (Н. Зиновьев) — исп. Валерий Леонтьев
- «Вдруг» (А. Ковалёв) — исп. Яак Йоала
- «Ветер до утра» (С. Патрушев) — исп. Лайма Вайкуле
- «Все проблемы надоели» (Е. Ширяев) — исп. Мила Романиди
- «Всё вернётся» (И. Резник) — исп. Ренат Ибрагимов
- «Гранитный город» (И. Резник) — исп. ВИА «Весёлые ребята»
- «Давай позабудем печали» (М. Пляцковский) — исп. Андрей Лихтенбергс
- «Два стрижа» (А. Вознесенский) — исп. Ольга Пирагс, Алла Пугачёва
- «Две звезды» (Д. Тайганов) — исп. Димир Тайганов
- «Двое» или «Старый друг» (И. Резник) — исп. Валентина Легкоступова, Алла Пугачёва
- «Деловая женщина» (И. Резник) — исп. Лайма Вайкуле
- «Дождевые кольца» (А. Ковалёв) — исп. Ольга Пирагс
- «Дождь» (А. Дементьев) — исп. Ренат Ибрагимов
- «За все грехи» (В. Дозорцев) — исп. Мария Наумова
- «За порогом счастье» или «Там за порогом где-то счастье» (И. Резник) — исп. Лайма Вайкуле, Мила Романиди
- «Занавес» (М. Танич) — исп. Валерий Леонтьев
- «Зимняя сказка» (С. Патрушев) — исп. Лайма Вайкуле
- «Как звать тебя?» (С. Патрушев) — исп. Лайма Вайкуле
- «Когда к твоей мошне дырявой» (Л. Прозоровский) — исп. Виктор Лапченок
- «Комета Галлея» (Н. Зиновьев) — исп. Валерий Леонтьев
- «Лучше уходи» (Е. Евтушенко) — исп. Интарс Бусулис
- «Мамбо» (И. Резник) — исп. Лайма Вайкуле
- «Маяк» (М. Танич) — исп. Валерий Леонтьев
- «Милый, прощай» (И. Резник) — исп. Лайма Вайкуле
- «Мой последний Адам» (С. Патрушев) — исп. Лайма Вайкуле
- «Над землёй много белых птиц» (Л. Прозоровский) — исп. Айя Кукуле
- «Не телефонный разговор» (И. Резник) — исп. Стелла Джанни и Илья Резник
- «Несерьезный господин» (В. Дозорцев) — исп. Мария Наумова
- «Никогда не говори никогда» (В. Дозорцев) — исп. Мария Наумова
- «Ночное кафе» (И. Резник) — исп. Стелла Джанни
- «Особый друг» (А. Вознесенский) — исп. София Ротару
- «Памяти Нино Рота» (В. Дозорцев) — исп. Лайма Вайкуле
- «Песня на бис» (А. Вознесенский) — исп. Алла Пугачёва
- «Полевые цветы» (А. Ковалёв) — исп. Людмила Сенчина
- «Пора подснежников» (А. Ковалёв) — исп. Эдита Пьеха
- «Посвящение» или «Посвящение друзьям» (М. Танич) — исп. Лайма Вайкуле
- «Последний март любви» (Е. Сигова) — исп. Евгений Шур
- «Последняя просьба» (Е. Евтушенко) — исп. Интарс Бусулис
- «Почти что как Рига» (М. Танич) — исп. Лайма Вайкуле
- «Приглашение на танец» (В. Дозорцев) — исп. Лайма Вайкуле
- «Пройди сквозь жизнь» (А. Ковалёв) — исп. Ольга Пирагс
- «Проклятье века - это спешка» (Е. Евтушенко)
- «Простите меня, волны» (А. Ковалёв) — исп. Валерий Леонтьев
- «Прощай, прощай...» (И. Резник) — исп. Лайма Вайкуле
- «Птица Феникс» (И. Резник) — исп. Татьяна Буланова
- «Ревность» (Е. Евтушенко) — исп. Интарс Бусулис
- «Родня» (И. Резник) — исп. ВИА «Весёлые ребята»
- «Самый медленный поезд» (И. Резник) — исп. Лайма Вайкуле
- «Сердцевинка» (А. Ковалёв) — исп. Яак Йоала
- «Силуэт любви» (А. Ковалёв) — исп. Яак Йоала
- «Синее море» (И. Резник) — исп. Татьяна Буланова
- «Скрипач на крыше» (И. Резник) — исп. Лайма Вайкуле
- «Случайное знакомство» (Е. Евтушенко) — исп. Интарс Бусулис
- «Совсем другой» (И. Резник) — исп. Лайма Вайкуле
- «Солнечный зайчик» (А. Ковалёв) — исп. Валентина Легкоступова
- «Спасибо, вам враги» (И. Резник) — исп. Мила Романиди
- «Старая гитара»
- «Старые друзья» (Р. Рождественский) — исп. Андрей Миронов
- «Старый зонтик» (Е. Евтушенко) — исп. Интарс Бусулис
- «Телефонный звонок» (А. Ковалёв) — исп. Яак Йоала
- «Торнадо» (В. Дозорцев) — исп. Мария Наумова
- «Три минуты» (М. Танич) — исп. Валерий Леонтьев
- «Ты мне скажи, прошу скажи» (И. Резник) — исп. Филипп Киркоров
- «Удивителный верблюд» (И. Резник) — исп. ансамбль «Кукушечка»
- «Умный в гору не пойдет» (И. Резник) — исп. Лайма Вайкуле
- «Шёпот нежный» (Е. Евтушенко) — исп. Интарс Бусулис
- «Это - женщина моя» (Е. Евтушенко) — исп. Интарс Бусулис
- «Я ждала Вас так долго» (И. Резник) — исп. Алла Пугачёва
- «Я за тебя молюсь» (И. Резник) — исп. Лайма Вайкуле
- «Я забыл твоё лицо» (И. Резник) — исп. ВИА «Эолика»
- «Я люблю тебя больше природы» (Е. Евтушенко) — исп. Интарс Бусулис
- «Я улыбаюсь» (А. Вознесенский) — исп. Валентина Легкоступова
- «Я читаю мысли твои» (Н. Зиновьев) — исп. Лариса Долина
Инструментальные композиции
- Рапсодия для фортепиано и эстрадного оркестра (1964)[3]
- Неоконченный фортепианный концерт
- «Пасмурная погода»[4]
- «Старый клавесин»[5]
- «Беспокойный пульс»[6]
- «Памяти Нино Рота»[7]
- «Балтийский ветер»
- «Капля дождя» (Вокализ) — исп. Нора Бумбиере
Балеты
- «Кубинские мелодии» (1963)
- «Витражи» (1979) (Миниатюра балета)
- «Ритмы, ритмы, ритмы» (1979) (Миниатюра балета)
Мюзиклы
- «Сестра Керри» (1979)
- «Шерлок Холмс» (1979; 2006)
- «Таинственное похищение» (1982)
- «Дьявольщина» (1987)
- «Дикие лебеди» (1995)
- «Легенда о Зеленых Дева» (2000)
- «Дамский рай» (2001)
- «Лео. Последняя богема» (2010)
- «Марлен» (2011)
- «Всё о Золушке» (2014)
Музыка к театральным постановкам
- «Мне тридцать лет» (1962)
- «Четверо музыкантов» (1963)
- «Мик и Dzилна» (1963)
- «Человек из звезды» (1963)
- «Юрис Индрупс» («Зов предков») (1964)
- «Орешниковый мост» (1964)
- «Малыши» (1964)
- «Оловянная кольца» (1964)
- «Пусть он уходят прочь» (1965)
- «Приключения Буратино» (1965)
- «Фильм становится…» (1966)
- «Любовь Яровая» (1966)
- «Интерлеллис — 67» (1967)
- «Котик — Животик» (1968)
- «Маленькие дьяволы» (1969)
- «Гинюл в Париж» (1971)
- «Краткое наставление в любви» (1971) (Песня игра)
- «Теплая, хорошая ушанка» (1973)
- «Кошкин мельница» (1973)
- «Умная няня» (1974)
- «Бранд» (1975)
- «У вас, родители» (1975)
- «Ужас, Янка начал уже думать» (1976)
- «Большая удача» (1977) (Песня игра)
- «Пифа приключения» (1978) (Радио постановка)
- «Елизавета, королева Англии» (1980)
- «Джон Нейланд» (1982)
- «Муцениекс и муцениеце» (1983) (Радио постановка)
- «Четвертый шкив» (1984)
- «Надо брать один белый гусь» (1986) (Радио постановка)
- «Эмиль и Берлина мальчики» (1986) (Радио постановка)
- «Только музыкант» (1987)
- «Черта слуги» (1991) (Песня игра)
- «Ходули» (1991)
- «Все деревья Бог дал» (1994)
- «Как поросенком в гости ходил» (1996)
- «Граф Монте Кристо» (2000)
- «Ночи Кабирии» (2002)
- «Чайка» (2003)
- «Калигула» (2005)
- «Легкомысленная сердце» (2005)
- «Общины базар» (2006) (Песня игра)
- «Современной женщине подарок» (2007)
- «Межевой времена» (2007)
- «Одесса, город колдовской…» (2007)
- «Малыш и Карлсон, который живёт на крыше» (2008)
- «Возвращение любви» (2011)
- «Маленький пастушок» (2011)
- «Серебряные коньки» (2011)
- «Трубадур на осле» (2013)
- «Привидение из Кентервиля» (2016)
Композиторская фильмография
- 1963 — Три плюс два (аранжировка и фоновая музыка)
- 1963 — Ты нужен (короткометражный)
- 1964 — До осени далеко
- 1967 — 235 000 000 (документальный)
- 1969 — Мальчишки острова Ливов
- 1970 — Слуги дьявола
- 1970 — Клав — сын Мартина
- 1971 — Большой янтарь
- 1971 — Танец мотылька
- 1972 — Слуги дьявола на чёртовой мельнице
- 1973 — Подарок одинокой женщине
- 1975 — В клешнях чёрного рака
- 1975 — Четыре весны
- 1975 — Мой друг — человек несерьёзный
- 1975 — Стрелы Робин Гуда (совм. с В. Высоцким и А. Зубовым)
- 1976 — Под опрокинутым месяцем
- 1976 — Смерть под парусом
- 1977 — Будьте моей тёщей!
- 1977 — Подарки по телефону
- 1978 — Открытая страна
- 1978 — Театр
- 1979 — За стеклянной дверью
- 1979 — Незаконченный ужин
- 1979 — Грустный рассказ о Кэрри (телевизионный) (музыка из мюзикла «Сестра Кэрри»)
- 1979 — Jo pliks, jo traks (телевизионный)
- 1980 — Где ты, любовь? (популярные шлягеры)
- 1980 — Жаворонки
- 1980 — Испанский вариант
- 1981 — Долгая дорога в дюнах
- 1981 — Лимузин цвета белой ночи
- 1981 — Два дня в начале декабря
- 1981 — Береги этот вечный свет (документальный)
- 1982 — Блюз под дождем
- 1982 — Краткое наставление в любви
- 1982 — Рыжая ворона (анимационный) (мультипликационный альманах Весёлая карусель № 18)
- 1982 — Однажды вечером (анимационный)
- 1982 — Созвездие стрелков (документальный)
- 1983 — Я возвращаю Ваш портрет (документальный)
- 1983 — Мечта (анимационный, короткометражный)
- 1984 — Последний лист (анимационный, короткометражный)
- 1984 — Меньший среди братьев
- 1985 — Двойной капкан
- 1986 — Принцесса и пума (анимационный, короткометражный)
- 1986 — Душа Пегаса (анимационный, короткометражный)
- 1986 — Бармен из «Золотого якоря» (Увертюра из мюзикла «Сестра Керри»)
- 1989 — Композиция на тему... Рыжик (анимационный, короткометражный) (совм. с Л. Вайнштейном)
- 1990 — Композиция на тему... Паршивец (анимационный, короткометражный) (совм. с Л. Вайнштейном)
- 1991 — Депрессия
- 1991 — Композиция на тему... Принцесса-Мимо (анимационный, короткометражный) (совм. с Л. Вайнштейном)
- 1992 — Дуплет
- 1995 — Рига — Балтийская жемчужина (документальный)
- 1995 — Apburtais loks (документальный)
- 1997 — Жернова судьбы
- 2009 — Bēgums (документальный)
- 2010 — Наследство Рудольфа (совм. с У. Праулиньшем)
- 2012 — Raganu mēnesis (документальный)
- 2013 — Тётушки (совм. с Е. Костягиной и А. Комиссаровым)
Роли в кино
- 1978 — Театр — пианист
- 1986 — Как стать звездой — пианист
Участие в фильмах
- 1972 — И снова Раймонд Паулс (телевизионный)
- 1977 — Раймонд Паулс: Портрет музыканта (документальный)
- 1980 — Мелодии Балтики (документальный)
- 1981 — Береги этот вечный свет (документальный)
- 1985 — Раймонд Паулс: Работа и размышления (документальный)
- 2009 — Валерий Леонтьев: Я ещё не жил (документальный)
- 2009 — Никто не хотел забывать. Будрайтис, Банионис и другие (документальный)
- 2010 — Раймонд Паулс: Сыграй, маэстро, жизнь свою… (документальный)
- 2011 — Балтийский дом: Биография (документальный)
- 2011 — Мелькает колесо жизни (документальный)
Камео
- 1995 — Жди и помни меня (мини-сериал) (документальный)
- 2007 — Живая легенда (сериал) (документальный)
Политическая деятельность
Депутат Верховного Совета Латвийской ССР (1985—1989), народный депутат СССР (1989—1991). C 1988 года — председатель Государственного комитета Латвийской ССР по культуре, с 1989 по 1991 год — министр культуры Латвийской ССР. C 1991 по 1993 год — министр культуры Латвии в кабинете Ивара Годманиса. C 1993 по 1998 год — советник Президента Латвии по культуре.
В 1998 году был избран в Сейм по списку Новой партии, а в 2002 и 2006 годах переизбран уже от Народной партии. В 1999 году выдвигался на пост Президента Латвии, однако снял кандидатуру.
Награды и звания
- Лауреат Всесоюзного смотра молодых композиторов (1961)
- Заслуженный деятель искусств Латвийской ССР (1967)
- Народный артист Латвийской ССР (1976)
- Народный артист СССР (1985)
- Премия Ленинского комсомола (1981) — за музыкальное творчество для молодёжи
- Государственная премия Латвийской ССР (1977)
- Премия Ленинского комсомола Латвийской ССР (1970)
- Командор ордена Трёх звёзд (Латвия, 1995)
- Рыцарь I класса ордена Полярной звезды (Швеция; 1997)
- Крест Признания (Латвия; 2008)
- Орден Почёта (Россия; 2010) — за большой вклад в укрепление и развитие российско-латвийских культурных связей и популяризацию русского языка в Латвии
- Орден Почёта (Армения) (2013) — за вклад в укрепление и развитие армяно-латвийских культурных связей, а также за большие заслуги в мировом музыкальном искусстве[8]
- Большой музыкальный приз Латвии — за поэтический спектакль «Все деревья даны Богом», концерт «Время свинг» и компакт-диск «Рождество» (1994)
- Большой музыкальный приз Латвии — за жизненный вклад (2000)
- Международная премия за развитие и укрепление гуманитарных связей в странах Балтийского региона «Балтийская звезда» (Санкт-Петербург, 2008)[9] (премия учреждена в 2004 году Министерством культуры и массовых коммуникаций Российской Федерации, Союзом театральных деятелей Российской Федерации, Комитетом по культуре Санкт-Петербурга, Всемирным клубом петербуржцев и фондом «Балтийский международный фестивальный центр»[10])
- Награда Кабинета министров Латвии — за вклад в сохранение и совершенствование традиции Праздника песни и танца школьной молодежи и многолетнюю работу по созданию музыкального репертуара для детей и молодежи (2010)
- Почётный член Академии наук Латвии
- Почётный гражданин Юрмалы (2010).
- Гранд-офицер ордена Трёх звёзд (Латвия, 2016 год)[11]
Дискография
Факты
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 12 мая 2011 года. |
 |
Стиль этой статьи неэнциклопедичен или нарушает нормы русского языка. Статью следует исправить согласно стилистическим правилам Википедии.
|
- Инструментальная композиция «Пасмурная погода» была написана композитором специально для прогноза погоды информационной программы «Время».
- 6 июля 2010 года Президент Российской Федерации Дмитрий Медведев подписал указы о награждении латвийских деятелей искусства, в том числе и Раймонда Паулса орденом Почёта с формулировкой «за большой вклад в укрепление и развитие российско-латвийских культурных связей и популяризацию русского языка в Латвии»[12]. Примечательно, что данная награда совпала с попыткой введения ограничений на вещание на негосударственных языках (в том числе русском)[13] Сам же Паулс заявил, что лишь немного знает русский язык:
|
Я немного владею русским языком, и, видимо, это было отмечено[14]. | 
|
Напишите отзыв о статье "Паулс, Раймонд Вольдемарович"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.1tvnet.ru/video/show/dve-storoni-populyarnosti.html Видеоинтервью]
- ↑ [pesnyagoda.nm.ru/molod.html Фестиваль молодых исполнителей Юрмала—Ялта—Москва]
- ↑ [www.musenc.ru/html/p/pauls.html ПАУЛС в энциклопедии музыки]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=XVzhLkIT6Q0 Пасмурная погода]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=_SfHdg51g34 Старый клавесин]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=B7802Vwl6a4 Беспокойный пульс]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=A-v0XOAwxoM Памяти Нино Рота]
- ↑ [arka.am/ru/news/society/prezident_armenii_nagradil_raymonda_paulsa_ordenom_pocheta/ Президент Армении наградил Раймонда Паулса Орденом Почета] (рус.)
- ↑ [www.echomsk.spb.ru/content/store/default.asp?shmode=2&ids=438&ida=78682&idt=news Премию «Балтийская звезда» получили в Петербурге Раймонд Паулс, Даниил Гранин и Томас Венцлова (литературовед Т. Венцлова)](недоступная ссылка — история). Радио Эхо Москвы, Санкт-Петербург (20 октября 2008). Проверено 25 октября 2008.
- ↑ [www.hermitagemuseum.org/html_Ru/11/2005/hm11_2_216.html Церемония вручения Международной премии за развитие и укрепление гуманитарных связей в странах Балтийского региона «Балтийская звезда»)]. Государственный Эрмитаж (2005). Проверено 25 октября 2008. [www.webcitation.org/65QSLHJXe Архивировано из первоисточника 13 февраля 2012].
- ↑ [tass.ru/kultura/3207804 Композитор Раймонд Паулс удостоен высшей государственной награды Латвии]
- ↑ [graph.document.kremlin.ru/page.aspx?1;1289127 Указ Президента Российской Федерации от 6 июля 2010 года № 834 «О награждении государственными наградами Российской Федерации Паулса Р. В. и Баршевского А.»] (рус.)
- ↑ [rus.delfi.lv/news/daily/latvia/latvijskie-kanaly-protiv-yazykovyh-kvot.d?id=32389487 Латвийские каналы против языковых квот] (рус.)
- ↑ [rus.delfi.lv/news/entertainment/celebrietes/rajmond-pauls-ya-nemnogo-vladeyu-russkim.d?id=32907083 Раймонд Паулс: я немного владею русским…] (рус.)
Ссылки
- [www.raimondspauls.lv/ru/ Официальный сайт композитора]
- [www.peoples.ru/art/music/composer/pauls/ Статья на сайте «Люди: Биографии, Интервью, Истории»]
- [web.archive.org/web/20070210084352/www.biograph.ru/bank/pauls.htm «Международный объединенный биографический центр»]
- [www.countries.ru/index.cgi?pid=1782 Фильмы Рижской киностудии]
- [video.yandex.ru/users/serv1989/view/110/ Сыграй, маэстро, жизнь свою (2010)]: документальный фильм о Раймонде Паулсе
- [www.youtube.com/watch?v=Hw5T2HP1g0E Видео песни: «Дай бог». Музыка: Раймонд Паулс, слова: Евгений Евтушенко, поёт: Александр Малинин]
Отрывок, характеризующий Паулс, Раймонд Вольдемарович
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.
Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.
Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.
Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.
– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
Категории:
- Родившиеся 12 января
- Родившиеся в 1936 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Риге
- Музыканты по алфавиту
- Композиторы по алфавиту
- Композиторы СССР
- Композиторы Латвии
- Композиторы XX века
- Композиторы XXI века
- Кинокомпозиторы СССР
- Дирижёры по алфавиту
- Дирижёры Латвии
- Дирижёры СССР
- Дирижёры XX века
- Пианисты по алфавиту
- Пианисты Латвии
- Пианисты СССР
- Пианисты XX века
- Гранд-офицеры ордена Трёх звёзд
- Командоры ордена Трёх звёзд
- Рыцари 1 класса ордена Полярной звезды
- Кавалеры ордена Почёта
- Кавалеры Креста Признания
- Кавалеры ордена Почёта (Армения)
- Народные артисты СССР
- Лауреаты премии Ленинского комсомола
- Википедия:Статьи с разделами без ссылок на источники с апреля 2024 года
- Кандидаты в президенты Латвии (1999)
- Выпускники Латвийской музыкальной академии имени Язепа Витола
- Кабинет Вилниса Эдвина Бресиса
- Кабинет Ивара Годманиса (1)
- Министры культуры Латвии
- Народные депутаты СССР от округов Латвии
- Депутаты ВС Латвийской ССР XI созыва
- Депутаты Седьмого Сейма Латвии
- Депутаты Восьмого Сейма Латвии
- Депутаты Девятого Сейма Латвии
- Члены Народной партии (Латвия)
- Почётные граждане Юрмалы
- Кинокомпозиторы Латвии
- Наркомы и министры Латвийской ССР
- Балетные композиторы
- Композиторы-песенники
- Композиторы мюзиклов
- Академические музыканты СССР
- Академические музыканты Латвии
- Лауреаты Государственной премии Латвийской ССР
- Заслуженные деятели искусств Латвийской ССР
- Народные артисты Латвийской ССР
