Спаритис, Ояр
Поделись знанием:
Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
(перенаправлено с «Ояр Спаритис»)
| Оярс Спаритис | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Страна: |
СССР, Латвия |
| Научная сфера: |
искусствоведение |
| Место работы: |
АН Латвии и Латвийская Академия художеств |
| Учёная степень: | |
| Учёное звание: | |
| Альма-матер: |
Латвийский университет; Латвийская Академия художеств |
| Известен как: |
Президент АН Латвии и Министр культуры Латвии |
| Награды и премии: |
|
Ояр(с) Спаритис (латыш. Ojārs Spārītis; 28 ноября 1955 года, Приекуле) — советский и латвийский учёный и политик. Хаб. доктор искусствоведения (Dr.habil.art.). Профессор (с 1998 года) и президент АН Латвии (с ноября 2012 года)[1]. Профессор (с 28.04.1998) и проректор Латвийской Академии художеств . Член корреспондент АН Латвии (с 26.11.1999). Министр культуры Латвии (декабрь 1995—1996 год). Исполнительный директор комплекса дома Черноголовых (01.08.1999.-11.07.2007.). С 1980 года член Союза художников Латвии. Уполномоченный представитель президента Латвии в латвийской национальной комиссии UNESCO (с 2010 года). Автор 17 монографий, с 1989 года принял участие в более 70 международных конференциях.
Содержание
Политическая деятельность
С 1995 по 1996 год член Крестьянского союза Латвии. В 1995 году при правительстве Андриса Шкеле избран на пост министра Культуры Латвии. Баллотировался в 6-й Сейм Латвии. Председатель Совета по памятникам Рижской думы (2008 год).
Монографии и публикации
- Manierisms (R., Zinātne, 1997, 48. lpp.);
- Rīgas Doma vitrāžas (R., Premo, 1997, 104. Lpp.);
- Renesanses stilistiskais diapazons vizuālajās mākslās Latvijā XVI—XVII gadsimtā. (R., Nordik, 60. lpp.);
- Latvijas luterāņu dievnamu šodiena. Rīga, Nordik, 1999, 290 lpp.;
- Usmas baznīca Rīgā, Latvijā, pasaulē. (R., Zinātne, 1999, 170. lpp.),
- Bornes baznīca. Rīga, Autora izd., 2000, 60. lpp.;
- Vācieši Latvijā (в соавторстве с L. Dribinu). II часть «Vācu garīgās un materiālās kultūras vērtības Latvijā» Rīga, Elpa, 2000, 86-229. lpp.
- Rīgas pieminekļi un dekoratīvā tēlniecība. Rīga, Nacionālais medicīnas apgāds, 2001, 160. lpp.
- Rīga — Florence. Kultūras paralēles. Rīga, Jumava, 2004. 220. lpp.
- Rīgas arhitektūras astoņi gadsimti Eiropas kultūras spogulī. Rīga, Nacionālais apgāds, 2005, 180 lpp.
- Rīgas pieminekļi un dekoratīvā tēlniecība. Rīga, Nacionālais apgāds, 2007.g., 194. lpp.
Участие в научных проектах и конференциях
 |
Данный раздел имеет чрезмерный объём или содержит маловажные подробности. Если вы не согласны с этим, пожалуйста, покажите в тексте существенность излагаемого материала. В противном случае раздел может быть удалён. Подробности могут быть на странице обсуждения.
|
- Международная конференция «Hanza vakar — Hanza rīt», Рига 1998 г.
- Научная конференция «XXI Starptautisko Hanzas dienu» 7-10 июня 2001 года.
- «Nīderlandes kultūras izplatība Eiropā» (Амстердам, 1998—2002);
- «Pilsētbūvniecības vēsture un sociālā identitāte»[2] The Johns Hopkins University Press Baltimore. London; W.Wilson Center Press, Washington. 2003.
- «Trīs zvaigznes — Trīs kroņi» — Baltijas jūras baseina zemju vēsture, ģeogrāfija, ekonomika, kultūra, Стокгольм-Рига 2000—2002.
- «Gotikas ceļi Eiropā» — informācijas kataloga izveide sadarbībā ar Vācijas tūrisma firmām 2002.-2002.
- «Reformācija Eiropā»- zinātniski pētniecisks projekts sadarbībā ar Tībingenes un Greifsvaldes universitātēm.
Напишите отзыв о статье "Спаритис, Ояр"
Примечания
Ссылки
- [www.lza.lv/scientists/Sparitis.htm На сайте АН Латвии]
- [www.lma.lv/?parent=349 на сайте Академии художеств]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
Отрывок, характеризующий Спаритис, Ояр
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
