О’Брайен, Фергал

Фергал О’Брайен
Дата рождения	8 марта 1972(1972-03-08) (52 года)
Место рождения	Дублин, Ирландия
Профессиональная карьера	1991 — н. в.
Наивысший рейтинг	№ 9
Текущий рейтинг	№ 30
Призовые деньги	GB£ 1 004 910
Наивысший брейк	147 (25.02.2016)
Количество сенчури	127
Победы на турнирах
Всего побед	1, в том числе:
Чемпионат мира	1/4 финала (2000)
Другие рейтинговые турниры	1
Последнее обновление информации в карточке: 25 февраля 2016

Фе́ргал О’Бра́йен (англ. Fergal O'Brien, род. 8 марта 1972 года) — ирландский профессиональный игрок в снукер.

Профессионал с 1991 года, в 2008 году он сделал свой 100-й сенчури-брейк. Единственный рейтинговый титул О’Брайен выиграл в 1999 году, однако до сих пор он остаётся сильным и неуступчивым игроком.

Карьера

Фергал был не очень заметным снукеристом в качестве любителя, однако, когда в сезоне 1991/1992 мэйн-тур открылся для всех желающих, он сразу перешёл в профессионалы и стал одним из первых игроков, достигших успеха. В дебютный сезон он вышел в last 128 Dubai Classic и ещё двух рейтинговых турниров, что позволило занять 192-е место в официальном рейтинге. В том же сезоне О’Брайен сделал свой наивысший (до сих пор) брейк в 143 очка, на нерейтинговом турнире B&H Championship.

В 1994 году Фергал О’Брайен достиг первого серьёзного успеха, выйдя в полуфинал на Irish Masters после того, как ему дали уайлд-кард. Он также попал в 1/16 финала чемпионата мира, и поднялся на 42 позицию в рейтинге.

Первого четвертьфинала рейтингового турнира О’Брайен добился в 1995 году на Гран-при, а в сезоне 1996/97 ещё несколько раз достигал этой стадии на рейтинговых соревнованиях и благодаря этим успехам попал в Топ-32 под номером 23.

В сезоне 1997/98 ирландец стал полуфиналистом Scottish Open и выиграл свой первый матч на чемпионате мира, что, наряду с ещё несколькими успешными выступлениями подняло его на 20-ю строчку в мировом рейтинге.

В сезоне 1998/99 он стал четвертьфиналистом чемпионата Великобритании, но всё же появление ирландца в финале British Open стало неожиданностью, тем более, что в полуфинале он обыграл действующего чемпиона мира, Джона Хиггинса. Соперником О’Брайена в финале был Энтони Хэмилтон, и Фергал выиграл в равном матче 9:7, завоевав свой первый и пока единственный титул победителя рейтингового турнира, а также 60 000 фунтов стерлингов, что ко всему прочему обеспечило ему место в Топ-16.

Хотя ему не удалось защитить этот титул на следующий год, четвертьфиналы на ЧМ и Welsh Open подняли ирландца на 9-ю, высшую для него строчку в мировом рейтинге. Но в следующем сезоне Фергал не смог показать стабильно сильную игру, и только благодаря нескольким четвертьфиналам остался в Топ-16. Правда, он прошёл в финал нерейтингового Мастерс, где в матче с Полом Хантером был близок к победе, но в итоге уступил 9:10.

Несмотря на два четвертьфинала в сезоне 2001/02, поражения в оставшихся 5 турнирах опустили его на 23 место. Это означало, что О’Брайену придётся проходить квалификацию на некоторые турниры следующего сезона. Но он не смог улучшить свою игру и в сезоне 2002/03, когда выиграл всего 4 матча в рейтинговых турнирах и выпал из Топ-32.

Но самые худшие результаты ждали его в сезоне 2005/06 — тогда Фергал только один раз достиг 1/16 финала, а в остальных случаях проигрывал в первом раунде. В итоге он стал 46-м в мировой табели о рангах.

В сезоне 2007/08 игра О’Брайена обрела былые черты. Он заиграл более уверенно, продемонстрировав хорошую игру на североирландском турнире, где он дошёл до финала. Выиграв у Джона Хиггинса, Ронни О’Салливана и местного фаворита Марка Аллена, в финале он проиграл Стивену Магуайру. В итоге ирландец возвратился в Топ-32 и занял 24 место. Однако, несмотря на сравнительно хорошую игру, за последующие два года Фергал не смог показать стабильно высоких результатов. По итогам сезона 2009/10 он занял 47 место в официальном рейтинге.

В 2007 году Фергал О’Брайен организовал пригласительный турнир Irish Classic. Он же был одним из участников турнира и трижды доходил до финала, а в 2010 году впервые стал чемпионом.

Достижения в карьере

Рейтинговые турниры

• British Open — 1999 (победитель)
• Трофей Северной Ирландии — 2007 (финалист)

Другие турниры

• Nations Cup (в составе сборной Ирландии) — 1996, 2001 (финалист)
• Чемпионат мира — 2000 (четвертьфинал)
• Мастерс — 2001 (финалист)

Ссылки

• [www.worldsnooker.com/page/PlayersAlphabeticalArticle/0,,13165~2234644,00.html Профиль на World Snooker]  (англ.)
• [pro-snooker.com/bio/players/91 Профиль на Top-Snooker]  (рус.)
• [www.propool.ru/_players/?id=68 Профиль на Pro-Billiard]  (рус.)

Отрывок, характеризующий О’Брайен, Фергал

«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.