О’Брайен де Ласи, Мауриций
| Мауриций О’Брайен де Ласи | |
| Maurycy O'Brien de Lacy | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
Мауриций О’Брайен де Ласи (польск. Maurycy O’Brien de Lacy, 1891 год, Августовек, около Гродно, Российская империя — 23 июля 1978 года, Варшава, Польша) — граф, польский общественный деятель, президент Гродно (1930—1933).
Биография
Родился в 1881 году в усадьбе Августовек около Гродно в графской семье ирландца Александра О’Брайен де Ласи и польки Габриэлы Радовицкой. Закончил сельскохозяйственный факультет Рижского технического университета. Во время учёбы вступил в 1911 году в студенческую академическую организацию «Аркония»[1]. Во время Первой мировой войны принимал участие в деятельности международного Красного Креста. Был комендантом российского санитарного поезда, который действовал в районе Одессы. В это же время познакомился с русской княжной Надеждой Друцкой, с которой обвенчался в Москве в ноябре 1917 года.
Во время Гражданской войны находился в Москве. В 1918 году возвратился в родовое имение в Августовек под Гродно, где проживал с женой до 1939 года. В 1930 году был избран президентом Гродно[2]. Эту должность исполнял до 1933 год. В сентябре 1939 года был назначен инспектором сельского хозяйства гродненского повята. После начала Второй мировой войны поселился около Варшавы. Был арестован Гестапо, но после вмешательства жены был освобождён из заключения.
Был братом Теренция О’Брайена де Ласи и Патрика О’Брайена де Ласи.
Скончался 23 июля 1978 года.
Напишите отзыв о статье "О’Брайен де Ласи, Мауриций"
Примечания
- ↑ [www.archiwumkorporacyjne.pl/index.php/muzeum-korporacyjne/warszawa/k-arkonia/ Список членов «Арконии»]
- ↑ Rada Miejska dokonała wyboru prezydenta miasta, «Nowy Dziennik Kresowy», nr 267, 26 września 1930, s. 4; Pan O’Brien de Lacy przyjął mandat prezydenta miasta, «Nowy Dziennik Kresowy», nr 268, 27 września 1930, s. 4' Nowa władza w grodzie Batorego, «Nowy Dziennik Kresowy», nr 306, 3 października 1930, s. 4
Литература
- Nadzieja Drucka, Trzy czwarte…: wspomnienia, Państwowy Instytut Wydawniczy, Warszawa 1977.
| Предшественник: Антоний Рончашек |
Президент Гродно 1930 год — 1933 год |
Преемник: Казимеж Сулистровский |
Отрывок, характеризующий О’Брайен де Ласи, Мауриций
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
