О’Каролан, Торла

Торла О’Каролан ирл. Toirdhealbhach Ó Cearbhalláin
Гравюра с единственного прижизненного портрета О’Каролана, хранящегося в Национальной галерее Ирландии
Основная информация
Дата рождения	1670(1670)
Место рождения	недалеко от Ноббера, графство Мит
Дата смерти	25 марта 1738(1738-03-25)
Место смерти	Баллифарнан, графство Роскоммон
Страна	Ирландия
Профессии	арфист, певец, поэт, композитор
Инструменты	арфист

Торла О’Каролан (ирл. Toirdhealbhach Ó Cearbhalláin, [ˈt̪ˠɾˠeːl̪ˠəx oː ˈcaruːl̪ˠaːnʲ], англ. Turlough Carolan, иногда транслитерируется в русский, в соответствии с ирландским произношением, как Турлах или Турла О’Кэролан) (1670 — 25 марта 1738) — ирландский слепой странствующий арфист, певец, поэт и композитор, привнесший в ирландскую арфовую музыку черты континентальной музыки барокко.

Биография

Торла О’Каролан родился в 1670 в семье фермера недалеко от Ноббера в графстве Мит, но в 1684 отец Каролана поступил наёмным рабочим к миссис МакДермотт-Ро из Баллифарнана, графство Роскоммон, которая дала Торле возможность получить образование. В возрасте 18 лет Торла О’Каролан ослеп в результате оспы и стал при поддержке МакДермотт-Ро странствующим арфистом с 1691 года путешествуя по Ирландии на лошади и сочиняя песни для предоставивших ему ночлег. Среди поклонников его таланта были многие ирландские общественные деятели, в том числе Джонатан Свифт.

В 1720 О’Каролан женился на Мэри Магуайр и поселился рядом с Мохиллом в графстве Литрим, у него было шесть дочерей и сын. После смерти жены в 1733 он вернулся к МакДермоттам в Баллифарнан, где и умер в 1738 году и был похоронен в их семейном склепе. Незадолго до смерти им была создана последняя мелодия — инструментальная «Carolan’s Farewell to Music», наиболее приближающаяся к народной музыке.

Творчество

О’Каролан стремился привнести в традиционную арфовую исполнительскую традицию достижения европейской профессиональной музыки того времени, ряд его композиций со сложным мелодическим рисунком и богато орнаментированной темой, развивающейся по законам музыки барокко, создан под влиянием Корелли, Вивальди и Франческо Джеминиани, работавшего в то время в Дублине, тем не менее, гармонизация тем выдержана в национальной традиции. Одновременно в своём творчестве О’Каролан сблизил народную и профессиональную исполнительскую школы, разошедшиеся ещё в Средневековье. Главной заслугой его было то, что он первым перенёс основной акцент в своём творчестве со слов на музыку, до него служившую лишь аккомпанементом, впоследствии создав ряд композиций для арфы соло. К большинству из 213 сохранившихся мелодий О’Каролана им написаны стихотворные тексты (или адаптированы ранее существовавшие), все, кроме одного английского, на ирландском языке; почти все из них названы в честь людей, у которых О’Каролан останавливался на какое-то время. Также среди его произведений несколько арий, элегий и вариаций, есть и стихи без музыки, в том числе на смерть жены, хотя в музыке заслуги О’Каролана гораздо значительнее.

Память

Дошедшие до нас мелодии О’Каролана находятся в книге, изданной его сыном в Дублине в 1748 году, где, однако, содержатся только темы без аккомпанемента. В середине XX века музыка О’Каролана, до того сохранявшаяся в народе, получила общественное и официальное признание — в 1958 было издано академическое собрание его произведений, в 1986 в Мохилле ему был поставлен памятник. В Кидью неподалёку от могилы О’Каролана проходит ежегодный фестиваль и летняя школа арфистов. О’Каролан был изображён на банкноте в 50 ирландских фунтов и ряде почтовых марок. Творчество его пользуется большой популярностью в Ирландии и среди арфистов в мире, ныне О’Каролан рассматривается как один из крупнейших ирландских композиторов. О’Каролан стал персонажем множества народных легенд и анекдотов, среди его произведений есть столь оригинальные, как «Ода виски» и «Рецепт О’Каролана, как правильно пить».

Ссылки

• [run-folk-band.narod.ru/art/carolan.html Русскоязычная статья об О’Каролане]
• [www.contemplator.com/carolan/ Сайт, посвящённый композитору]
• [www.oldmusicproject.com/occ/tunes.html Ноты и midi-файлы всех мелодий О’Каролана]
• [www.calumcille.com/modhan/iuchraichean/priomh.html Исследование возможной гармонии в произведениях О’Каролана]
• [english.glendale.cc.ca.us/carolan.html Ряд стихотворений О’Каролана]  (англ.)

Отрывок, характеризующий О’Каролан, Торла

Из за двери слышались равномерные звуки станка. Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело.
Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, – всё выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще небритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно нежно оглядев ее:
– Здорова?… ну, так садись!
Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло.
– На завтра! – сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем.
Княжна пригнулась к столу над тетрадью.
– Постой, письмо тебе, – вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.
Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему.
– От Элоизы? – спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы.
– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
– Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
Жюли писала:
«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».