О Элли

О Элли
درباره الی
Жанр	драма
Режиссёр	Асгар Фархади
Продюсер	Асгар Фархади
Автор сценария	Асгар Фархади
В главных ролях	Гольшифте Фарахани Таране Алидусти Шахаб Хоссейни Мани Фагиге Мерила Зареи
Оператор	Хоссейн Джафариан
Композитор	Андреа Бауэр
Кинокомпания	DreamLab Films
Длительность	119 мин.
Сборы	1,35 млн $
Страна	Иран Иран
Язык	персидский
Год	2009
IMDb	ID 1360860
Выход фильма «О Элли» (оригинальное название — درباره الی)

К:Фильмы 2009 года

«О Элли» (перс. درباره الی‎) — художественный фильм иранского режиссёра Асгара Фархади, вышедший на экраны в 2009 году. Фильм стал призёром 59-го Берлинского МКФ. Премию «Серебряный Медведь» за лучшую режиссуру получил Асгар Фархади. Фильм также претендовал на премию «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке, но не был включен в окончательный список 5 номинантов.

Сюжет

Группа друзей-иранцев отправляются на трёхдневный отпуск на берег Каспийского моря. Все они - бывшие однокурсники юридического факультета, 3 семейные пары с маленькими детьми. Инициатор поездки (Сепиде) берёт с собой воспитательницу своей дочери (Элли), чтобы познакомить её с вернувшимся из Германии Ахмадом.

Они все прибывают к дому, забронированному Сепиде, но не могут там остаться, так как неожиданно приехал хозяин. Им предлагают заброшенный дом на самом берегу моря, и в итоге друзья соглашаются на этот вариант. Там отсутствует сотовая связь, поэтому для звонка приходится возвращаться к хозяйке.

Элли смущают намёки друзей, но она всё же начинает испытывать симпатию к Ахмаду. Внезапно Элли пропадает во время несчастного случая, в ходе которого чуть не тонет один из детей. Друзья не знают, утонула ли она, или вовсе покинула их не предупредив.

В ролях

• Гольшифте Фарахани — Сепиде
• Таране Алидусти — Элли
• Шахаб Хоссейни — Ахмад
• Мерила Зареи — Шохрех
• Мани Фагиги — Амир
• Пейман Моади — Пейман
• Рана Азадивар — Наази
• Ахмад Мехранфар — Манучехр
• Сабер Аббар — Алиреза

Критические отзывы

• Нина Цыркун («Искусство кино»): «Иранский режиссёр снял свою историю о погибшей во время поездки на пикник девушке и о том, что за этим последовало, не в привычной медитативной манере, а по-европейски жестко, но, пожалуй, в своем пути на Запад создатели фильма застряли где-то на полпути, утратив национальную особенность, но не вполне освоив психологическую тонкость и глубину, присущую чужой традиции..»

Награды и номинации

• 2009 — премия «Серебряный медведь» за лучшую режиссуру (Асгар Фархади) на Берлинском кинофестивале.
• 2009 — приз кинофестиваля Трайбека за лучший игровой фильм.
• 2009 — приз Брисбенского кинофестиваля (Brisbane International Film Festival) (Асгар Фархади).
• 2009 — приз Международного кинофестиваль в Керале (nternational Film Festival of Kerala) за самый популярный фильм (Асгар Фархади).
• 2009 — премия «Хрустальный симург» иранского кинофестиваля «Фаджр»: лучший режиссёр (Асгар Фархади), лучший актёр (Шахаб Хоссейни).
• 2009 — представляет Иран на премии «Оскар» в номинации за лучший фильм на иностранном языке.

Ссылки

• «О Элли» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.memento-films.com/elly/ О Элли] at the Memento Films website  (фр.)
• [irannegah.com/Video.aspx?id=1095 О Элли] in Iran Negah
• [www.30nema.com/photos/gallery.asp?97 О Элли gallery] in 30nema website

Отрывок, характеризующий О Элли

– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.