О прошлой ночи

Эпизод «Южного парка»

О прошлой ночи...
About Last Night...
Барак Обама и Джон Маккейн
Сезон:	Сезон 12
Эпизод:	1212 (#179)
Сценарист:	Трей Паркер
Режиссёр:	Трей Паркер
Вышел:	5 ноября 2008

«О прошлой ночи» или «Что случилось прошлой ночью» (англ. About Last Night...) — эпизод 1212 (№ 179) сериала «South Park». Его премьера состоялась 5 ноября 2008 года, спустя меньше одного дня после президентских выборов 2008 года, на которых победил Барак Обама. Включает в себя цитаты из обращений Обамы и Джона Маккейна, произнесенных ими после выборов. Эпизод пародирует фильмы об ограблениях, в частности «Одиннадцать друзей Оушена».

Сюжет

После объявления результатов выборов жители Южного Парка собираются вместе, чтобы посмотреть обращения Барака Обамы и Джона Маккейна по национальному телевидению. Рэнди Марш и другие сторонники Обамы (включая Маршей и Брофловски) отмечают победу Обамы: пьют пиво на улицах, выкрикивают имя Обамы и лозунги его избирательной кампании, в то время как сторонники Маккейна (включая Стотчей, мистера Гаррисона, мистера Мэки и директрису Викторию) сидят в унынии дома у Стотчей и боятся, что наступил конец света. Айк, который также поддерживал Маккейна, пытается покончить с собой и выпрыгивает в окно первого этажа, выживает, но выглядит сильно травмированным. Стэн и Кайл пытаются отвезти его в больницу.

На тайной встрече Обама и Маккейн раскрывают, что оба являются членами элитной команды профессиональных воров, которые планируют украсть Алмаз Хоупа из Национального музея естественной истории. Для того чтобы заполучить его, они должны проникнуть в здание из-под земли, используя секретный тоннель, ведущий прямо из Овального кабинета в Белом доме. Оба кандидата участвовали в выборах только для того, чтобы один из них стал президентом и получил доступ к Овальному кабинету и тоннелю. Оба вели жёсткую избирательную кампанию, чтобы вся страна была как можно более отвлечена в следующие несколько часов после выборов, — это бы дало им время, необходимое для кражи. Сара Пэйлин тоже участвует в замысле, как и Мишель Обама; Пэйлин оказывается красноречивой и умной британкой, а Мишель лишь притворяется женой Обамы, чтобы одурачить СМИ.

Обама убеждает Секретную службу пустить его в Овальный кабинет, заявив, что хочет осмотреть его и сделать ремонт до инаугурации. Маккейн и остальные, переодетые строителями, располагаются снаружи музея, чтобы прикрыть шум взрыва. Обама находит вход в тоннель и проходит по нему до музея, но когда он проникает внутрь, то обнаруживает, что система безопасности была обновлена. Вернувшись в Овальный кабинет, он сообщает Мишель о сложившемся затруднении, в ответ она упоминает, что ненавидит притворяться его женой. Мишель взламыват новую систему, Обама впускает всю команду внутрь, Пэйлин получает алмаз, и они скрываются.

В то время Стэн и Кайл ищут в празднующей толпе кого-нибудь, кто может отвезти Айка в госпиталь. Безуспешно. Рэнди, истово верящий, что с победой Обамы его финансовое положение в безопасности, оскорбляет и избивает своего начальника (который тоже поддерживает Обаму). Потом отмечающие переворачивают полицейскую машину офицера Барбреди, когда он пытается восстановить порядок. Картман пользуется воцарившимся хаосом и решает заняться мародерством — крадет телевизоры и пытается продать их.

Стэн и Кайл по пути в больницу видят Стотчей, укрепляющихся с несколькими сторонниками Маккейна в бункере из-за того, что победа Обамы по их мнению принесёт конец цивилизации. Просьба мальчиков помочь приводит к потасовке среди взрослых, и они отправляются в госпиталь пешком. Помещения скорой помощи заполнены пациентами, которые либо перепили, либо попытались покончить с собой, в зависимости от того, какого кандидата они поддерживали. Рэнди тоже среди них, пытается продолжить вечеринку, перепевая популярные песни с выкриками «Обама!». Айка укладывают в кровать, но вскоре он встает, чтобы продолжить последнюю часть плана воров. Оказывается, он лишь изобразил свою травму, чтобы попасть в больницу. Айк радиосигналом приводит в действие бомбу, которая взрывает стоящий неподалеку самолет, содержащий на борту манекены Обамы, Маккейна и Пэйлин, после чего изменяет медицинские записи таким образом, будто все участники плана погибли.

Перед тем, как группа воров садится на самолёт, чтобы покинуть страну, Обама объявляет, что он не летит с ними: он хочет остаться и попробовать быть настоящим президентом. Он спрашивает Мишель и «их» двух дочерей (на самом деле дочери только её), не хотят ли они остаться с ним и жить в Белом доме, и она принимает его предложение, а остальные улетают. Как только празднования в Южном Парке притихают, Стотчи выбираются из убежища и видят, что общество не разрушилось; они признаются себе, что возможно они слишком остро восприняли итоги выборов. Рэнди просыпается у себя дома в ужасном похмелье, без штанов и телевизора и узнаёт от Стэна, что он уволен с работы за оскорбление и избиение своего начальника прошлой ночью. Вспоминая, что Обама обещал «изменения» (это было одним из лозунгов его избирательной кампании), он кричит: «Этот сукин сын врал нам! Если бы я знал, проголосовал бы за Маккейна!»

Факты

• В соответствии с интервью с Мэттом Стоуном и Треем Паркером, это была единственная версия данного эпизода, так как версия на случай победы Маккейна была «слишком унылой задачей». Паркер был вдохновлен на этот эпизод сценой из сериала «Гриффины» (эпизод «Дорога в Германию»), которая показывает Стьюи Гриффина, одетого как Адольф Гитлер со значком Маккейн-Пейлин. Слишком острая реакция сторонников Обамы и Маккейна также повлияла на содержание эпизода. Эпизод был закончен утром того дня, когда он был показан. Сценарий ограбления был выбран потому, что он был нейтрален к тому, кто выиграл выборы. Сцены, показывающие победу Обамы и поздравительные речи, были заполнены шаблонами, которые были заменены после выборов, однако Стоун выразил восхищение тем, насколько точно эти шаблоны соответствовали реальным обращениям.
• Идея попадания в музей через подземный ход позаимствована у фильма «Замочить старушку».
• Клуб умелых мошенников, в который входят Обама и МакКейн, — прямая отсылка к фильму «11 друзей Оушена».
• В эпизоде не появляется Кенни, а Картман появляется, но ненадолго.

См. также

• «Обама победил!» — серия, посвящённая избранию Барака Обамы на второй срок.

Ссылки

• [www.southparkstudios.com/guide/1212/ Описание эпизода на сайте Southparkstudios.com]
• «О прошлой ночи» (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий О прошлой ночи

– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.


К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.